Лоретта Чейз - Не совсем леди

Когда Молли вынула из гардероба платье и предложила Шарлотте его надеть, она только покачала головой.

– Мне нужно срочно возвращаться в Бичвуд, – твердо заявила она. – Достань костюм для верховой езды и вели оседлать лошадь, да поживее!

К тому времени как Шарлотта оделась, лошадь уже была готова. Том Дженкинс, который теперь стал главным кучером, в ответ на ее вопросительный взгляд объяснил:

– Сейчас я свободен и готов сопровождать вас; заодно я бы хотел рассказать мистеру Карсингтону, как Джоуэтт и другие мальчишки все время обзывали и дразнили Пипа.

Шарлотта сомневалась, что Дариусу необходимы подобные показания, но она обрадовалась тому, что ей не придется ехать в Бичвуд в одиночестве.

Едва они миновали парк, как им повстречался полковник Морелл, и Шарлотте стоило немалых усилий держаться с ним приветливо.

– Извините, что не могу поговорить с вами подольше, – уже через минуту сказала она, – Но у меня есть дело в Бичвуде, которое не терпит отлагательства. К счастью, Лиззи сейчас дома, и она охотно примет вас.

– Но я хотел увидеться с вами, а не с ней, – сказал полковник. – Может быть, вы уделите мне немного времени и мы поговорим с глазу на глаз?

Шарлотта приуныла. «Господи, ну почему именно сейчас, в самый неподходящий момент?» – раздраженно подумала она. Разве нельзя было обойтись каким-нибудь намеком и избежать неприятного разговора? В конце концов она молча кивнула и выразительно посмотрела на Дженкинса, который хотя и недовольно нахмурился, но все же отстал на приличное расстояние, не позволяющее расслышать разговор.

– Не буду вас задерживать и перейду прямо к делу, – уверенно начал полковник. – По меркам общества я – простой неотесанный солдафон, лишенный лоска и утонченности, однако сердце простого солдата тоже способно на возвышенные чувства. Эти чувства живут во мне с той самой минуты, когда я впервые увидел вас…

Шарлотта молчала и слушала. Она сразу догадалась, что пылкая речь подготовлена заранее, и самым разумным в данной ситуации было сначала дать полковнику высказаться, а потом вежливо пообещать подумать. Тем не менее все это было довольно противно; ей вовсе не хотелось никого разочаровывать или обижать отказом.

– Я не умею произносить цветистые речи, – продолжал Морелл. – Было бы глупо с моей стороны делать вид, что я лучше, чем есть на самом деле. Не стану надоедать вам перечислением своих достоинств или строить планы на будущее. К этому моменту вы уже, как я догадываюсь, имеете обо мне представление и наверняка составили свое суждение. Вам известно, что в моих силах обеспечить вам тот уровень благосостояния, к которому вы привыкли: у меня неплохое материальное положение, которое со временем возрастет еще больше. Поэтому я просто хотел бы сказать вам, что бесконечно восхищаюсь вами, люблю вас и мечтаю лишь об одном – холить и лелеять вас всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, вы предоставите мне эту возможность и окажете мне честь стать моей супругой.

Если бы полковник Морелл произнес напыщенную речь или начал хвастаться своими достижениями и блестящими видами на будущее, Шарлотте было бы намного легче, а сейчас у нее даже заныло под ложечкой – так ей не хотелось огорчать прямодушного солдата, только что так трогательно открывшего ей свое сердце, но, к несчастью, он не оставил ей другого выхода.

Шарлотта медлила с ответом: ей нужно было успокоиться, собраться с мыслями и подобрать верные слова. Наконец она глубоко вздохнула и проникновенно произнесла:

– Полковник, вы оказали мне большую честь. Я безмерно уважаю вас и признательна вам за вашу дружбу, но большего я не могу вам предложить, так как не могу принять ваше предложение.

К ее удивлению, Морелл ничуть не огорчился или по крайней мере не показал виду.

– Ну что ж, я так и думал. Мне не стоит больше вас задерживать и отвлекать от ваших дел, но, возможно, вы разрешите проводить вас хотя бы до ворот?

Шарлотта кивнула. Она поверить не могла, что полковник Морелл так легко принял ее отказ, и с легкой душой тронула лошадь.

– Как я полагаю, дело в Бичвуде и впрямь очень важное, раз вы снова решили туда поехать?

– Весьма важное, – подтвердила Шарлотта. – Понимаете, Пип – тот самый мальчик, который выгуливает собаку леди Литби, – подрался с другим мальчишкой, и за это его отсылают обратно в работный дом. Не знаю, в курсе ли мистер Карсингтон, но я хочу его предупредить.

– Ах да, тот мальчик-подмастерье, к которому мистер Карсингтон проявляет такое участие. – Полковник как-то странно усмехнулся. – И конечно, как я полагаю, ему уже известно, что Пип – ваш сын…

Сидя за письменным столом, Дариус, прищурившись, посмотрел на Тайлера.

– Не советую шутить со мной, – грозно сказал он. – Я не позволю, чтобы меня водили за нос!

– А я и не шучу, сэр. Пип действительно сбежал.

– Но это какая-то бессмыслица.

– Может, и так, но до полудня он отвел собаку в Литби-Холл, после чего должен был вернуться сюда; однако прошло два часа, а он так и не появлялся.

– Ну, – предположил Дариус, – может быть, его что-то отвлекло по пути… С чего вы решили, что он сбежал?

Тайлер переминался с ноги на ногу и прятал глаза.

– Да все из-за вчерашней драки с Джоуэттом. Моя хозяйка разошлась не на шутку из-за того, что ей пришлось стирать куртку Пипа и его брюки. Она ругала его на чем свет стоит и говорила, что он, неблагодарный, наверное, хочет, чтобы его отправили обратно в работный дом. Она же это в сердцах, сэр, а не то чтобы… Просто рассердилась на него, вот и все.

Но Дариусу по-прежнему не верилось, что Пип мог вот так просто взять и убежать. Мальчик не так глуп. Разве Дариус не говорил ему, что поможет, если он потеряет работу? Пип доверял ему и наверняка сделал бы так, как он ему велел. Что-то тут определенно не сходилось.

– Хорошо, я разыщу его, – сказал он после должной паузы. – Мальчик не мог далеко уйти.

«Ваш сын».

За долгие десять лет Шарлотта научилась скрывать свои чувства, поэтому ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда она услышала слова, которые обрушились на нее как гром с ясного неба. И все же в этот момент ей показалось, что сердце у нее остановилось и она сейчас умрет.

– Ага, вижу, вы этого не знали, – усмехнулся полковник. – Видите ли, я и прежде не был в этом уверен. Извините, что расстроил вас, но скрывать это от вас было бы преступлением: как-никак другие ведь тоже могут узнать правду…

К этому моменту Шарлотта настолько овладела собой, что к ней вернулся дар речи.

– Должно быть, это какая-то злая шутка, – предположила она.

– Хотел бы я, чтобы все это оказалось шуткой, – Морелл вздохнул, – однако факты – вещь упрямая. Филипп Огден родился в 1812 году, двадцать четвертого мая, возле Галифакса, в Уэст-Райдинге, в графстве Йоркшир.