Лидия Джойс - Шепот ночи

– Думаю, мы сможем это изменить, – сказала Алси, с радостью пожертвовав своим новым титулом «мадам» ради легкости общения.

Сбросив позаимствованный халат, она стала рыться в одном из чемоданов в поисках любимого желтого. Селеста молча достала его из шкафа и вручила хозяйке. Алси повесила его на спинку кресла и сбросила сорочку, чтобы вымыться. В отличие от спальни Думитру здесь хотя бы был камин, в котором весело потрескивал огонь, прогоняя холод, так что она не очень дрожала во время мытья. Из-под крышки на подносе доносились запахи ее обычного завтрака: какао, сосиски, ломтики поджаренного хлеба с джемом.

– Как ты сумела все это раздобыть? – полюбопытствовала Алси, налив в таз воды и торопливо умываясь. – Мимика не всесильна, и даже если кто-то из слуг говорит по-немецки, то ты-то – нет.

– Мне нет необходимости говорить на каком-то языке, кроме французского, – фыркнула Селеста. – Камердинер барона родом из Парижа, он живет здесь уже три года и отказывается говорить на местной тарабарщине. Он уверил меня, что здесь все понимают, чего он хочет, а горячая вода и завтрак нужны каждое утро, поэтому его требования остальные слуги давно выучили.

– Так ты познакомилась с камердинером, – ополоснув лицо, вкрадчиво сказала Алси, воспользовавшись возможностью заставить служанку оправдываться.

Селеста возмущенно засопела.

– Да, мадемуазель. Напрасно вы на что-то намекаете. Меня он совершенно не интересует. Не думаю, что он из приличной семьи, – чопорно добавила она.

Алси улыбнулась, но оставила эту тему. Она вымыла руки, и когда Селеста отвернулась, осторожно провела полотенцем между ног, где после ночи сохранилась болезненность и липкость. Белая ткань окрасилась красно-коричневыми пятнами, и Алси бросила ее в таз, пока не видела служанка. При всем ее воображении Алси никогда не думала о физиологических подробностях – реалии брачного ложа сильно отличались от книжных экстазов. «Замужем, теперь я замужем», – думала Алсиона, глядя, как пятна растворяются в горячей воде.

– На рассвете я пришла в гостиную и увидела, как барон вышел час спустя, – деланно беззаботным тоном сказала Селеста. – Должно быть, вы ему понравились, если он остался на всю ночь, мадемуазель.

В словах горничной был уклончивый вопрос: понравился ли барон в той же мере Алси? Но Алси не желала обсуждать эту тему, кроме того, ей предстояло сделать признание, которое Селесте не понравится.

Алси взяла полотенце, чтобы вытереться, и повернулась спиной к служанке.

– Он не барон.

– Что вы хотите этим сказать? – задохнулась Селеста. – Кем же еще ему быть?

– Хорошая новость состоит в том, что он граф, – сказала Алси. Она замолчала и, завернувшись в полотенце, заставила себя повернуться к горничной. – Есть и плохая новость: он румын.

Селеста разинула рот.

– Румын! Вот негодяй! Подлец, наверное, сказал вам об этом, после того как получил удовольствие. Бедная девочка! Вена теперь для нас потеряна.

– Да, – неловко сказала Алси. – Я знаю, как ты будешь скучать по городу. И если не хочешь оставаться со мной здесь…

– Не говорите глупостей, мадемуазель, – вознегодовала Селеста. – Я не брошу вас среди этих варваров. Это все равно что оставить собственное дитя! Кроме того, кто здесь умеет чистить бархат так, как я, или позаботится пригласить вас к обеду, когда вы уткнетесь в старые пыльные книги?

Помимо собственной воли Алси улыбнулась:

– Книги совершенно новые, Селеста, вот почему они такие увлекательные. – После минутного колебания она взяла француженку за руку. – Спасибо, что не оставила меня. Я бы без тебя совсем пропала.

– Конечно, пропали бы, – ответила служанка, явно обрадовавшись. – Но я поверить не могу, что вы восприняли предательство этого дьявола так спокойно. Когда он выложил вам эти новости? Как только получил удовольствие?

Алси неловко пошевелилась.

– Он ничего не сказал. Я сама до всего додумалась.

– Умница! – просияла Селеста, доставая свежую сорочку и корсет. – Какая жалость, что вы догадались обо всем слишком поздно! Ну и ну, заманил вас в такую ловушку и ждал, что вы отнесетесь к этому спокойно? Я просто в бешенстве! – Селеста замолкла. Внезапное подозрение промелькнуло на ее лице, и она пристально посмотрела на Алси. – Вы ведь узнали обо всем слишком поздно?

Алси покраснела, и не успела она ответить, как Селеста, забыв про корсет, всплеснула руками.

– Ох, мадемуазель! – вскрикнула служанка. – Я вас никогда не пойму! Почему вы это сделали? Сумасшедшая девчонка!

– Селеста, ты забываешься, – сказала Алси чуть резче, чем хотела. – Ты ведь моя горничная, а не нянька. Я уже стара для этого.

– Да, мадемуазель, – опустив глаза, пробормотала Селеста с притворным раскаянием. – Мадам, – поправилась она. Вероятно, упрек Алси заставил служанку попридержать язык, но взгляд ее был по-прежнему пристальным, – И все-таки я не понимаю, почему вы эго сделали. Конечно, не мое дело задавать подобные вопросы, хоть я и согласилась разделить с вами ссылку.

– Ты не понимаешь, потому что ты – это не я, – сказала Алси, забрав у горничной сорочку и надевая ее. – Но ты не хуже меня знаешь, что я потерпела фиаско как леди и как женщина.

– Нет… – машинально возразила Селеста, хотя Алси увидела в ее глазах согласие.

– Да, – отозвалась Алси, – Неужели ты, зная мои неудачи, не видишь, почему я готова закрыть глаза на недостатки человека, который, поговорив со мной всего час, кажется, интересуется мной все больше?

– Ох! – воскликнула Селеста и потом с искренней радостью повторила: – Ох! Он вас полюбит! Я знаю, что полюбит. И если он любит вас, да будь он хоть турок, я ему все прощу.

Алси не сдержала улыбки.

– Я так высоко не замахиваюсь, но довольна своим выбором. – И к ее собственному удивлению, в каждом ее слове звенела правда.

Думитру в миле от замка осматривал, как идет строительство террас, когда на дороге появился Михась, костлявый парнишка, помощник конюха. Граф заметил его метров за сто, но продолжал разговаривать с рабочими, задаваясь вопросом, какую новость несет мальчишка. Он зачем-нибудь понадобился жене? С ней произошло несчастье или… она сбежала?

Михась появился прежде, чем Думитру разобрался в сумятице эмоций, вызванных собственными мыслями. Рабочие прервали разговор, когда раскрасневшийся Михась остановился и, тяжело дыша, выпалил новость:

– Петро Волынроский вернулся!

Думитру расплылся в улыбке, радость и облегчение охватили его. Весть, которую доставил Михась, была очень приятной и совершенно неожиданной.

– Уже?

– Да! – сказал Михась. – Мы с Белой были на крепостном валу и увидели, как он идет по ущелью. Он будет у ворот с минуты на минуту!