Джейн Эшфорд - Брак на пари

Робин Беллингем совершал прогулку на своей холеной гнедой кобыле в парке, где уже был собран чуть ли не весь высший свет. Весьма довольный собой, он был одет с иголочки: новый синий редингот от Уэстона идеально облегал его изящную фигуру. На лайковых панталонах не было ни единой складочки, а ботфорты сверкали как зеркало. Шейный платок был завязан, может быть, и не самым хитроумным математическим или восточным узлом, но элегантно. Бобровая шапка была задорно сдвинута чуть набок. В целом, по собственному мнению, он был воплощением писка моды…

— Робин!

Повернувшись на зов, он увидел приятелей по Итону. Среди них был и его лучший друг — Джек Риптон. Робин медленным шагом направил кобылу к приятелям, чтобы те в полной мере имели возможность оценить его щегольской наряд.

— Ну, ты и франт! — воскликнул Джек.

Робин воспринял его слова как комплимент, что, собственно, и имел в виду Джек.

— От Уэстона, — не удержавшись, похвастался он.

— Да ну? Высоко летаешь! — отозвался Джек с широкой улыбкой, удивительно преображавшей его не очень красивое лицо.

Молодые люди прогулочным шагом направились по дорожке, исподтишка разглядывая хорошеньких леди и светских львов.

— Слушай, чуть не забыл, — после некоторой паузы начал Джек. — Тебя, кажется, можно поздравить.

Остальные молодые джентльмены присоединились к Джеку с поздравлениями.

— С чем? — спросил Робин.

— Я и не знал, что у тебя есть сестра, — немного обиженно продолжал Джек. — Друг мог бы и знать это. У меня вот две…

— О чем ты говоришь? — перебил его Робин.

— …и ты с ними знаком, — закончил свою мысль Джек. — Даже играл с Амелией в карты.

— Я тебя не понимаю, Джек, — сказал Робин.

— За столько лет ни словечком не обмолвиться о сестре! Удивительно!

— Да о чем ты, Джек? — В голосе Робина уже чувствовались нетерпеливо-сердитые нотки.

— О помолвке твоей сестры, — как о чем-то очевидном сказал Джек. — Прочитал сегодня об этом в «Морнинг пост».

— Помолвка моей сестры? Этого не может быть!

— Да как не может, видел объявление своими глазами! Правда, друзья?

Все закивали в ответ.

— Да как… как это… — лепетал Робин, тут же забыв об отцовском запрете хоть словом поминать сестру. — Моя сестра живет за границей, — наконец выговорил он.

— Ты что-то путаешь, — с сочувствием глядя на него, сказал Джек. — Как же она тогда могла обручиться с Сент-Моуром?

— Сент-Моуром?

Робин вспомнил допрос, который ему учинил Уэрхем, и нахмурился. Да, происходит что-то странное!

— Жених что надо, — заметил один из молодых людей.

— Первый сорт, — подтвердил Джек Риптон. — Чтобы заполучить Сент-Моура для Амелии, маменька согласилась бы проползти на коленях всю Бонд-стрит. Знатен, влиятелен, богат. Девчонки из кожи лезли, чтобы обратить на себя его внимание. — Джек помолчал, пытаясь представить себе, каково это — чтобы на тебя зазывно смотрели все юные красотки. Потом опять вспомнил про свою обиду: — Но почему ты скрывал, что у тебя есть сестра, Робин? Наверное, бриллиант чистейшей воды, если перед ней не устоял сам Сент-Моур. Мог бы и нас ей представить — не ровен час, кто-нибудь ей приглянулся бы.

— Она гораздо старше нас, — ответил Робин, зная, что это оправдание звучит не очень убедительно.

«Отец мог бы меня и предупредить, — сердито подумал он. — То-то он сегодня утром сиял как именинник. Видимо, Джек говорит правду».

— Старше! Живет за границей! Что-то ты туману напускаешь, Робин, — качая головой, произнес Джек. — А ну, выкладывай все начистоту. Друзьям-то можно сказать правду.

Что же случилось с Эдвардом Таррантом? — думал Робин. — Каким образом Эмма оказалась в салоне Барбары Ремплинг, куда редко заглядывают порядочные дамы? И почему Сент-Моур на ней женится? В это просто невозможно поверить.

— По крайней мере, тебе теперь легче будет расплачиваться с долгами, — продолжал Джек. — Говорят, этот Сент-Моур — добрая душа. Не скряга. Наверное, не откажется одолжить тебе несколько сотен. Вот тогда и утрешь нос своему папаше.

Молодые люди рассмеялись. Все они знали о затруднениях Робина и считали его отца бессовестным сквалыгой. На минуту Робин, вспомнив о собственных заботах, отвлекся от мысли о загадочной помолвке сестры. Его отец просто понятия не имеет, какие расходы вынужден нести молодой джентльмен. И одеваться надо прилично, и лошадь иметь породистую, а это стоит очень дорого. Более того, надо, чтобы все видели, что у тебя есть деньги, и ты можешь себе позволить заключать пари или играть на скачках. Неужели каждый раз отказываться только потому, что пару раз проиграл? Не мог же он признаться друзьям, что отец категорически запретил ему играть в карты. С тем же успехом можно признать, что отец считает его ребенком, которого одного и в люди выпускать нельзя. Эта мысль, как всегда, вызвала в Робине раздражение. Тем не менее, предложение занять денег у Сент-Моура ему совсем не понравилось. Вчерашняя сцена в доме барона оставила очень неприятный осадок. Да он скорее пойдет к ростовщикам, чем попросит взаймы у Сент-Моура!

— Ну, так когда же ты познакомишь нас с сестрой? — спросил Джек. — Так и знай, больше я этой таинственности не потерплю! Я хочу с ней познакомиться — и побыстрее.

— Я… эээ…

Надо будет поговорить с отцом. Выпытать у него, что происходит. Неужели он сам не мог ему обо всем рассказать! Ну конечно, нет, ведь сын для него до сих пор малое дитя!

— А вон карета Бойнтонов! — воскликнул Джек.

Молодые люди разом повернули головы, как гончие, взявшие след. Салли Бойнтон считалась первой красавицей нового сезона.

— Поехали поздороваемся! — предложил Джек.

Компания направилась к карете поприветствовать Салли и ее мать, а Робин остался на месте. «Хотел бы я знать, — думал он, — что происходит, и какие еще ждут меня сюрпризы».

В семь часов вечера того же дня Колин Уэрхем вошел в маленькую, бедно обставленную гостиную Арабеллы Таррант. У него был спокойный, даже как будто слегка скучающий вид, но под напускным безразличием скрывалась сумятица чувств.

Он провел день в своем клубе и разных других заведениях, куда допускали только мужчин и где на него не могли наброситься родственницы. Это не помешало, однако, его матери бомбардировать его негодующими записками с требованиями немедленно предстать пред ее очами, а его двоюродной бабушке Силии прислать ядовитую записку, в которой она осведомлялась, не рехнулся ли он часом. Кроме того, на него обрушилась лавина разного рода поздравлений. Одни его приятели выражали ужас, другие посмеивались, были даже такие, которые глядели на него с сочувствием, словно он заболел какой-то постыдной и смертельной болезнью. Очевидно было одно: все считали, что его обманом заманили в клетку, где он теперь обречен провести остаток жизни.