Ханна Хауэлл - Бесстрашный горец

– Так тебе дать что-то обезболивающее, детка? – спро­сила Саймона Мэб.

– Нет, Мэб, – ответил юноша. – Не могу сказать, что раны у меня совсем не болят, но не настолько, чтобы пить микстуру. От нее у меня наверняка разболятся голова и живот.

– Пойдем, Фиона, Обладательница Десяти Кинжа­лов, – сказал Грегор и, улыбнувшись, взял девушку за руку и повел к двери. – Пора завтракать.

— Почему он ее так странно зовет? – спросила Мэб Саймона.

Вздохнув, Фиона вышла вместе с Грегором в холл и за­крыла дверь, так и не услышав, что ответил Саймон. Оста­валось лишь надеяться, что Саймон не станет во всех по­дробностях рассказывать историю ее похищения. Если об этом станет известно, обитатели Скаргласа наверняка со­чтут ее странной. А впрочем, судя по тому, что рассказала ей Мэб, странная не она, а сами жители замка.

– Саймон поправится, правда? – спросил Грегор, ког­да они вошли в просторный зал. – Он выглядит довольно хорошо. Лучше, чем я ожидал.

– Думаю, все у него будет нормально, – ответила Фиона. – Если в течение одного-двух дней не поднимется температура и не возникнет заражение, останется лишь следить за тем, чтобы он не встал с кровати, пока раны у него не затянулся.

Грегор повел ее к столу лэрда, что очень удивило де­вушку, однако она сумела это скрыть.

– Ты и в самом деле можешь привязать его к постели?

– Конечно, – сказала Фиона, не обращая внимания на его смех. – Если бы он был ранен в руку, не было бы ника­кой необходимости лежать в постели, но чтобы рана на животе хорошенько затянулась, нужно, чтобы Саймон ле­жал неподвижно. Всякий раз, когда он будет шевелиться, рана станет кровоточить. По правде говоря, я разрешу ему надеть самую просторную одежду, какая у него только есть, не раньше чем через неделю, а может быть, и позже. Так что, если он захочет встать с постели раньше, придется ему ходить голым.

Грегор вновь расхохотался и подвел ее к стулу, стоявше­му рядом с Эваном.

– Думаю, он предпочтет остаться в постели.

Фиона лишь кивнула. Близость Эвана мешала ей про­должить разговор. С одной стороны, подобная реакция все­ляла в девушку надежду: она уж начала думать, что никогда не станет испытывать интереса ни к одному мужчине. До того как Мензис начал ее мучить, мужчины ее не интересо­вали, а уж после того и подавно. Но с другой стороны, ее раздражало и тревожило это явное влечение к человеку, который был преисполнен решимости отправить ее домой к родным.

– Как Саймон? – осведомился Эван, мрачно взглянув на Грегора, который уселся от него справа.

Пока Фиона рассказывала, он изучающе смотрел на нее. В мужской одежде она казалась ему очень красивой, слиш­ком красивой, чтобы он мог спокойно смотреть на нее, а в женской – просто обворожительной и необыкновенно со­блазнительной. При звуках ее слегка хрипловатого голоса в Эване снова вспыхнул огонь желания. Он взглянул на отца и понял, что тот тоже находит Фиону привлекательной. Эван сердито нахмурился. Неужели этот старикан собирается испробовать свои чары на девушке моложе его лет на три­дцать, а то и больше? Отвратительно! И в то же время Эван поймал себя на том, что опасается, как бы Фиона не увлек­лась его отцом. Неужели он ревнует? Эван недовольно по­морщился. Похоже, он находится в большей опасности, чем ему казалось.

– Если с мальчишкой все в порядке, почему ты продол­жаешь его лечить? – спросил сэр Фингел.

– Его ранили в моем присутствии, – ответила Фиона, – и я начала за ним ухаживать. А я считаю, что всегда следует заканчивать начатое дело.

– За ним может ухаживать Мэб или помогать тебе.

– Если мы вместе будем за ним ухаживать, нам придет­ся вместе и отдыхать, а мне бы не хотелось пока оставлять Саймона одного.

– Откуда у тебя эти шрамы? – резко сменил тему сэр Фингел.

– Отец! – воскликнул Эван, взывая к благоразумию, однако отец не обратил на него никакого внимания.

Спокойно доев кусок хлеба, намазанного медом, Фиона смело встретилась взглядом с сэром Фингелом.

– Один человек решил, что необходимо внести в мое лицо кое-какие изменения.

– Что ты имеешь в виду, глупая девчонка?

– На твоем месте я не стал бы называть ее девчонкой, отец, – пробормотал Грегор.

Заметив, что Фиона потянулась за ножом для сыра, Эван схватил ее за руку. Прикосновение к ее маленькой ручке вызвало в нем острое желание, однако огромным усилием воли он сумел подавить его. Интересно, что ответит Фиона на вопрос отца.

– Объясни, – попросил Эван и с трудом сдержал улыбку, когда фиолетовые глаза девушки раздраженно сверкнули.

– Один человек собрался жениться на мне, – ответи­ла Фиона, пытаясь не обращать внимания на то, что, ког­да Эван выпустил ее руку из своей, ей почему-то стало холодно. – Но я ему отказала. И хотя сделала это очень вежливо, он обиделся. Он начал преследовать меня, и вся­кий раз, когда ему удается меня поймать, он оставляет от­метину. Это первая. – Она легонько коснулась шрама на правой щеке. – Он еше три раза меня ловил. И хвастливо заявил, что сделает так, что никто не возьмет меня замуж и я буду вынуждена принять его предложение, потому что никому не буду нужна.

– Как его имя?

– Тебе оно ничего не скажет.

Эван решил пока не спорить.

– Тогда почему ты ехала одна?

– От постоянного сидения взаперти, даже ради собствен­ного блага, человек может совершать глупости.

Эван кивнул, прекрасно понимая, что она имеет в виду. У него возникало точно такое же чувство. Он ведь тоже никуда не мог пойти, потому что они были окружены вра­гами. Чтобы чувствовать себя в заточении, высокие стены не нужны. Может быть, Фиона слишком сопротивлялась, когда ее взяли в плен, оттого, что поняла, какую глупость совершила, отправившись на прогулку одна, ведь ока под­вергала себя страшной опасности. Сейчас же, находясь за высокими стенами замка, она наверняка чувствовала себя в полной безопасности.

– Думаю, ты должна рассказать мне, кто твой враг, – заметил он, внимательно наблюдая за ней. – Ведь он мог последовать за тобой до Скаргласа.

– Поскольку я и сама не знала, где находится ваш за­мок, не думаю, что он сможет меня найти.

– Но если он следит за тобой, то вполне может подо­браться к воротам замка.

Фиона спокойно доедала овсяную кашу, размышляя над его словами. О ее взаимоотношениях с Мензисом и беспо­койстве, которое он ей доставлял, было известно лишь чле­нам ее семьи. Даже если бы Эвану удалось отыскать его родственников и поговорить с ними, они бы вряд ли ему многое рассказали: они понятия не имели, что их вождь преследует девушку, а если бы и имели, вряд ли бы в этом признались. Но поскольку уже было несколько случаев, когда Мензис заставал ее врасплох, в то время как она счи­тала себя в полной безопасности, вполне возможно, что ему известно, где она сейчас находится, Макфингелам же лиш­ние неприятности ни к чему. И потом, если она все расска­жет Эвану, ей это будет только на пользу, поскольку он станет охранять ее. Хорошо бы он охранял ее не потому что она является его пленницей, а ради нее самой, но это, увы, невозможно. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть. – Его зовут сэр Раналд Мензис, – наконец призналась она. – Он всегда ездит с отрядом из шести человек, – Эван недовольно хмыкнул, и Фиона с трудом сдержала улыбку, настолько он напомнил ей сейчас братьев.