Святослав Дружинин - Да не будет зависти и злобы

Трамвай начал отходить от станции; на самой платформе осталось лишь несколько человек, включая Луция и Шарлотту; следующий трамвай должен примчаться через четверть часа.

Шарлотта оставалась неподвижной. Она замерла в одной позе: в руках лежали свертки с эскизами; головка опущена на грудь. Из-за шляпы нельзя было прочитать настроение на ее лице. Казалось, что она сама привыкла к этому состоянию.

Пауза между ними начала нарастать. И тогда Луций решил взять один их ее свертков в руке: она оживленно посмотрела на него; в ее глазах читалась радость и горечь; она могла легко и спокойно поблагодарить его за это, но не могла выдавить и слова; она была заколдованной кем-то или чем-то.

– Вы прекрасно рисуете, – сделал комплимент юный магистрат, чем привлек еще большего внимания к себе Шарлотты, – Ваш стиль не придуманный и не заимствованный, что очень радует.

Шарлотта смотрела еще большим удивлением на него: “Как можно взять из рук человека вещь и говорить подобное”, – но все также находилась в недоумении.

– Все, что я рисую или рисовала, – вздохнула она, – сложно назвать искусством; даже таланта нет, раз уж никто не покупает; вы единственный человек, кто купил, при этом не скрепя душой…

– Знаете, Шарлотта. Если ваши творения не продаются или их называют плохими, то это не означает, что они сами по себе не подходят под понятие “Искусство”; что есть искусство ? Я считаю, что созерцание и созидание. Вы хорошо подходите к этому делу. Ваши труды радуют мои, пускай хоть и единственные, но глаза. Не стоит принимать близко к сердцу то, что говорят “ценители”, – сделал замечание Луций, разводя руками в сторону, показывая, как обширен разум и достояния человека, – Если вам будет угодно, у меня есть один знакомый, он меценат; он оценит ваши творения по-достоинству, – предложил магистрат.

Предложение для Шарлотты звучало как акт милосердия : “Пожалел ли он меня или действительно хочет помочь такой, как я ??”, – Шарлотта еще больше начала проникаться Луцием. Для нее он становится настоящим другом, хоть толком и не знакомы друг с другом.

Следующий трамвай, чей подход так ожидали те, кто не успел или не изъявил желания садиться на прошлый, начал приближаться. Оставшиеся несколько человек приготовились и прошли ближе к платформе.

Как только трамвай остановился и был произведен сигнал к посадке, в него быстро вошли люди. Луций и Шарлотта вошли в первый вагон. В вагоне были открыты настежь окна; свет в вагоне был включен; сидушки, изготовленные из дерева; и запах копоти. Вся эта обстановка придавала пассажирам романтику. К этой самой романтике прибавлялись ощущения от вечернего города, который потихоньку начинает загораться огнями.

Луций и Шарлотта сели друг напротив друга посередине:

– Вы так и не ответили, – начал разговор Луций, – до какой станции Вы едите ?

– Станция “Аполлон”, – ответив на его вопрос, Шарлотта сняла свою шляпку; ее каштановые, короткие волосы освещались вечерним освещением города. Без шляпы она казалась куда более изящной, прекрасней; но даже так, изобразить на холсте божественную красоту этого создания не смог бы ни один художник, – А вы ?

– Аналогично, – улыбнулся Луций, – удивительно, что у нас схожие интересы; живем в одной части города; но так и не видели друг-друга, и даже не знали о каждом.

– Ваша правда, – Шарлотта остановила свой взгляд на одном человеке, который восседал на скамье будто являлся королем целого государства, и читающего какую-то книгу. Шарлотта прищурив глаза, прочитала название, “Шиллер. Письма об эстетическом воспитании человека”.

Человек, читавший письма Шиллера, сидел позади Луция. Неизвестный был одет в багровый костюм тройку, низ брюк был закатан до голени, от чего были видны волосяной покров на ногах; его светлые волосы спадали ему до плечи; на нем были туфли, такого же, багрового цвета, как и в целом костюм. Он не обращал внимания на город, который виднелся из его окна; на людей, сидящих рядом с ним, которые перешептывались, глядя на его внешний вид. Любой бы человек сказал о нем, что он смутьян. Неизвестный смутьян на вид был одного возраста с Луцием.

– Кхм, – сделал Шарлотта вид, что кашлянула, наклонившись к Луцию, – человек позади Вас, это один из аристократов Северного района, – заявила она. При ее словах, Луций повернулся, чтобы посмотреть на него, – постойте, господин Луций, я еще не договорила, – окликнула Шарлотта чуть слыша саму себя, – так вот, этого аристократа зовут Атрей; насколько мне известно (а я часто слышу разговоры граждан на улице), он является другом Роксаны.

– Вот как. Значит мне надо с ним иметь знакомство, – после этих слов Луций встал и сел рядом Атреем. Шарлотта от такого действия впала в шок: она хотела его остановить, но у нее никак не получилось этого.

Юный магистрат сидел рядом с Атреем и вместе с ним принялся читать строки письма под номер два: “Течение событий придало духу времени направление, которое все более и более угрожает удалением его от искусства идеала. Это искусство должно покинуть действительность и с достойной смелостью подняться над потребностью, ибо оно – дитя свободы и хочет получать предписание от духовных требований, а не от материальной потребности. Ныне же господствует потребность и подчиняет своему тираническому ярму паджее человечество…”. Атрей обратил внимание на юного магистрата, который сидел так непринужденно рядом с ним; он не выказывал никакого удивления, злобы, да и в общем никаких чувств. Он лишь смотрел на него со спокойным взглядом. Луций не мог прочитать ни единого слова в его глазах, скорее наоборот, Атрей читал глаза юного магистрата.

– Ааах, – зевнул Атрей, – ворон…то есть, господин Луций, – начал говорить Атрей, сделав грубую по отношению к магистрату оговорку, но юный магистрат не принял во внимание эти слова, – Вам что-то нужно от меня ?

– Что Вы, – возразил Луций, – я просто увидел человека, который читает одно из моих любимых сочинений. Не каждый день можно увидеть человека, читающего такое грандиозное сочинение.

– Вот оно как, – Атрей приподнял правую бровь, в знак своего удивления, – Ну-с, читать это не мое вообще, к слову; сам по себе я не прочитал ни одной умной книги. Сходил в книжный магазин и решил поискать что-то со скуки и наткнулся на это, – сказал Атрей, указывая на книгу.

Луций не показывал своего удивления по этому поводу. Он сидел и также пристально смотрел на Атрея. Казалось, что они друг-друга испытывают: как два хищника, увидевшие свою жертву, но их общее присутствие мешает обоим.

Шарлотта смотрела на все это представление очень оживленно. Ей не хотелось оставаться одной в этом пространстве, наполненным двумя хищниками.