Джил Лэндис - Прекрасная мечта

Она, наконец, остановилась, едва переводя дыхание, и согнулась пополам, притворяясь гораздо более уставшей, чем она себя на самом деле чувствовала. Из этого положения она могла видеть Лейна, взгляд которого перепрыгивал с нее на очаг.

– А ты знаешь еще какие-нибудь песни? – Перси горел от нетерпения.

– Знаю ли я еще песни? О, мистер Хант, – простонала она, стараясь привести в порядок дыхание. Она расстегнула две пуговки на блузке и начала обмахиваться ее отворотами. Глаза Перси Ханта тут же устремились на ложбинку, которую она приоткрыла. – Перед вами женщина, чей талант безграничен. Я знаю больше песен, чем звезд на небе.

– Мне мексиканские больше всего нравятся.

– Обещаю вам, что я повторю этот маленький номер снова. А пока, как насчет вальса?

Она начала мурлыкать «Летучую трапецию» и вальсировать по комнате, как будто бы с воображаемым партнером. Поморщившись, с каким-то скучающим видом, Лейн вытянул ноги к очагу, как будто они начали затекать. Не сбившись с ритма, Эва перескочила через него и закружилась в направлении дальней стены, а потом вернулась обратно.

Продолжая стоять возле входной двери, Байрон пробормотал:

– Мне кажется, я вижу какое-то движение вдалеке…

Будто и, не слыша его вовсе, Эва запела чуть-чуть громче. С вычурным поклоном она остановилась перед Перси.

– Вы позволите пригласить вас на танец, мистер Хант?

Этот громила вдруг покраснел, нахмурился, а потом промямлил:

– Я не думаю… я никогда раньше…

– Ну, это же очень просто. А я ведь профессионалка. Что же я за танцовщица буду, если не обучу тебя? – Эва, переборов страх, протянула ему руку, снова бросив взгляд на Лейна, а Перси тем временем сунул револьвер в кобуру и шагнул вперед. Она слегка наклонила голову на бок и одарила Перси Ханта самой чарующей улыбкой. – Ты сказал, что тебе больше всего нравятся мексиканские танцы, вот с них и начнем.

Байрон отвлекся от созерцания окрестностей, его лоб прорезала глубокая морщина.

– Перси, будь я на твоем месте… Перси повернулся к брату и рявкнул:

– Но ты не на моем месте. – Он повернулся обратно к Эве. Она сделала вид, что не заметила проявления звериной стороны его натуры, которая вдруг показалась и так же быстро исчезла. – Что мне надо делать? – поинтересовался он.

– Подними руки вверх, держи их примерно на уровне ушей, и хлопай в ладоши, вот так. – Она изобразила нечто вроде импровизированного фламенко. – И в то же время ты должен выбивать дробь каблуками.

– Я чувствую себя полным идиотом, – пробормотал он, послушно хлопая и подпрыгивая.

– А ты и есть идиот, – огрызнулся Байрон. Лейн демонстративно игнорировал их.

– Ты все делаешь правильно, – приободрила Перси Эва. – Не обращай на него внимания, Перси, милый.

Она сделала глубокий вдох, снова заголосила что-то на скверном испанском, и начала выделывать свои собственные па. Она изгибалась, крутилась волчком, притопывала и щелкала пальцами. Закинув голову назад, она могла видеть Лейна. Он ничего не делал, только пристально смотрел на едва тлеющий огонь в очаге, выложенном из камней.

Очаг. Огонь. Единственное оружие, которое имеется в ее распоряжении.

– Si, si, no gracias fandango, – надрывалась Эва, – aye no, si gracias mucho. Muchas gracias, Лейн. – Тут ее внезапно осенило. Она схватила дырявое одеяло с кровати и набросила его на плечи, наподобие шали. Она вертела им во все стороны. Кусок рваной шерстяной ткани так и порхал вокруг нее. Она бросила взгляд на Лейна. Тот едва уловимо кивнул в сторону очага.

Несмотря на то, что уже почти охрипла, Эва запела даже еще громче. Она продолжала призывно улыбаться и трясти головой, притопывать и прихлопывать, одновременно тесня Перси Ханта ближе к огню.

Чейз и Рамон спешились и начали подбираться все ближе и ближе к бревенчатой хижине, спрятавшейся в зарослях ольхи. Даже на расстоянии ста ярдов они слышали, как Эва поет и смеется. Теплый ветер далеко разносил ее голос. Рука Чейза крепко стиснула рукоятку револьвера.

– Ты слышишь это, Рамон? Нед погиб, Лейн в плену, а у нее хватает наглости петь.

Рамон, нахмурившись, смотрел в сторону хижины.

– Она поет по-испански.

– Я слышу.

– Но она сказала мне, что не знает испанского. Чейз разозлился еще больше.

– Это не единственная ее ложь.

– Вероятно. Но то, что она поет – совершенная бессмыслица.

Чейз покачал головой, когда ему на память пришла его расправа с Куинси Поуэллом.

– Все, что связано с ней, не имеет никакого смысла. – Он прислушался. – Может, она пытается таким образом нас предупредить?

Рамон пожал плечами.

– Ты все еще продолжаешь надеяться, что она ни в чем не виновата? – А потом добавил. – Может, так оно и есть. Если этот мошенник сказал правду, она действительно не имеет ничего общего с братьями Хант. Если так, значит, я обвинял ее напрасно.

Чейз уже ни на что не надеялся. Боль, которую причинило предательство Эвы, опять нахлынула на него, и он сделал вид, что пропустил реплику Рамона мимо ушей.

– В данную минуту все, что меня волнует, – это как спасти Лейна и покончить с братьями Хант раз и навсегда.

– Маккенна и его люди скоро будут здесь, – напомнил Рамон. – Может, нам стоит подождать, пока Джетро…

– А откуда мы знаем, что Маккенна пришлет подмогу? Я не собираюсь оставлять здесь Лейна долго. Ты слышишь это? Она поет так громко, что уже начинает хрипнуть.

Рамон кивнул.

– Это очень странно.

– Ты веди наблюдение. А я попытаюсь подобраться поближе и обойти дом сзади.

Он начал подбираться к хижине с фасада, в то время как Рамон обходил ее сзади, прячась там, где кусты были погуще.

– Будь готов, – напутствовал его Чейз. Рамон пригнулся, держа оружие наготове, не сводя глаз с буйных зарослей деревьев, росших за маленькой лачужкой. Чейз зигзагами, согнувшись, продвигался вперед, пока не добрался до маленького овражка и не залег в нем. Он набрал в легкие воздуха и крикнул:

– Хант, ты здесь?

Темная фигура у входной двери дернулась, но не ответила. Чейз в отчаянии мотнул головой. Похоже, безумная песня Эвы перекрывала все остальные звуки.

Он оглянулся на Рамона, сложил ладони трубочкой и снова закричал.

– Ты слышал? – Байрон отвернулся от двери. Сердце Эвы начало колотиться, как овечий хвост, но не от того, что она запыхалась, а оттого, что тоже слышала зов Чейза, и теперь знала, что он и его люди находятся поблизости.

Она поняла, что на решительные действия у нее остается всего несколько секунд. Байрон Хант больше не обращал на нее внимания. Он стоял, просунув голову в дверь, и прислушивался. Лейн все так же не сводил глаз с огня. Но она заметила, как он вытянул ноги. Он был начеку, готов был действовать в любую секунду.

Перси тяжело сопел и едва дышал. Если он и слышал возглас брата, то не придал ему значения. Он продолжал топтаться возле Эвы.