Кэт Мартин - Украденная невинность

Мэттью готов был признать, что Джессика дорога ему — дорога больше, чем ему хотелось бы. Из-за этого он готов пойти у нее на поводу, втравиться в новую опасную историю, потому что, конечно же, начнутся вопросы, возникнут подозрения, Да и как им не возникнуть, если раньше о девочке никто никогда не упоминал?

Как же поступить, снова и снова спрашивал он себя. Ведь ребенок ни в чем не виноват. В сущности, помимо Дэнни, у Джессики не осталось других родных.

Мэттью продолжительно прокашлялся.

— Ребенок может остаться, но твой братец пусть убирается подальше!

Он сказал это резче, чем собирался, прошел к двери и рванул ее на себя изо всех сил, едва не сорвав с петель.

В малой гостиной граф нашел на корточках перед маленькой Сарой теперь уже своего отца. Тот негромко приговаривал что-то утешительное, и Мэттью впервые пришло в голову, что старый маркиз, возможно, совсем не прочь оставить ребенка в Белмор-Холле. Едва глянув в их сторону, он устремил на Дэнни ледяной взгляд и смотрел долго, очень долго, пока брат Джессики не начал ежиться и переступать с ноги на ногу. У него явно поубавилось бравады.

— Твоя дочь останется, но при одном условии…

— Эй-эй, погодите-ка, не гоните лошадей! — перебил Дэнни, вскакивая и размахивая руками. — Я еще ни словечка не сказал об том, что хочу оставить в чужих людях мою Сарочку-беляночку! Я чего хотел-то? Чтоб мне, значит, маленько помогли и все такое…

Мэттью не мешал ему брызгать слюной, по-прежнему буравя тощую фигуру неприязненным взглядом. Он прекрасно знал, что Дэнни попросит денег. Этот плут рассчитывал сыграть на добросердечии сестры, на ее жалости. Зная, что Джессика непременно захочет оставить ребенка, братец надеялся выдоить из нее как можно большую сумму.

— Сколько? — прозвучал отрывистый вопрос.

— Тысячу фунтов! — взвизгнул Дэнни, и его желтоватые глаза сверкнули торжеством.

— Получишь пятьсот и ни фартингом больше. Как только этот вопрос будет решен, ты покинешь Белмор и никогда больше не появишься здесь.

— Э, нет, ваша милость граф! Так у нас с вами не пойдет дело. Чтобы Дэнни Фокс вот так, за здорово живешь, запродал свою плоть и кровь за какие-то пятьсот фунтов?

— Я не собираюсь торговаться с тобой, Фокс. Или ты уберешься отсюда с деньгами, или с девчонкой. — Мэттью услышал за спиной приглушенный возглас Джессики, но и не подумал повернуться. — Разумеется, что бы ты ни выбрал, ноги твоей больше не будет в Белмор-Холле. А теперь я дам тебе полминуты на размышление.

— Гоните денежки, ваша милость, — не раздумывая сказал Дэнни. — Само собой, я ночами глаз не сомкну, буду тосковать о своей Сарочке, ну да лишь бы ей было хорошо.

— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — холодно заметил Мэттью и направился к двери, — Если хочешь, прощайся, да поскорее, а я буду ждать тебя в кабинете.

Он прошел мимо жены, не глянув в ее сторону. Через несколько минут был выписан чек. Как только тот оказался в руке Дэнни, Мэттью чуть не взашей выпроводил непрошеного гостя и с треском захлопнул за его спиной дверь.

Из окна кабинета он некоторое время следил за тощей фигурой, исчезающей в сгустившихся сумерках. Странное чувство владело им. Мэттью не мог его определить и сознавал только, что это не чувство облегчения.

Джессика сидела за учительским столом, глядя на шесть детских голов, прилежно склоненных над тетрадями. Седьмая головка, самая маленькая и белокурая, была напряженно вскинута. Час за часом Сара сидела неподвижно, глядя в пространство прямо перед собой.

Невозможно смотреть на это без боли в сердце. Ребенок выглядел неописуемо одиноким и напоминал надломленный стебелек. Убедившись, что остальные дети погружены в работу, Джессика подошла к девочке, взяла ее за маленькую ручонку, вяло лежащую на столе, и потянула вон из сарая, к солнечному свету и пению птиц. Ночь выдалась туманная, но утром выпала обильная роса, и день обещал быть теплым. И все-таки у Сары был такой вид, словно она непрерывно мерзнет. Девочка так крепко обнимала себя, словно боялась, что желтое муслиновое платьице могут в любой момент сорвать и унести.

— Здесь красиво, правда, Сара?

Девочка не ответила. Со дня появления в Белмор-Холле Сара произнесла лишь одно короткое слово — «мама» (оно прозвучало робким вопросом, словно девочка старалась понять, почему она и незнакомая молодая женщина так похожи друг на друга). Сразу после этого девочка снова погрузилась в апатию, словно сомкнулись створки раковины, в которой она пряталась от мира. Все последующие дни Сар] как будто не замечала, не хотела замечать окружающее.

Однако было заметно, что это не так.

Украдкой наблюдая, удавалось заметить, как время от времени в глазах девочки вспыхивает искорка живого интереса. Так бывало, когда она открывала для себя нечто новое и чудесное, так случилось, когда ей подарили желтое муслиновое платьице (до этого Сара носила одежду детей прислуги, чистую, но поношенную). Как ни странно, этот подарок сделал Мэттью. В близлежащем городке Ситон заказал с полдюжины нарядов для малышки, но все они еще находились в процессе шитья, а в лавке нашлось одно-единственное готовое платьице нужного размера.

Получив подарок, девочка не выразила открытой радости, но позже, когда, как ей казалось, никто не мог видеть, бесконечно гладила его, улыбаясь мимолетной улыбкой, ежесекундно готовой исчезнуть. Каковы бы ни были ее мысли и чувства, Сара не раскрывалась в присутствии посторонних.

— Я выполнил задание, — сообщил Саймон Стюарт, старший из учеников, выходя и останавливаясь рядом. — Так старался, что даже не заметил, куда вы делись! Как малышка, привыкает?

Дети продолжали обращаться к учительнице так, словно ее семейное положение не изменилось. Джессика не возражала, хотя и понимала, что Мэттью не одобрил бы этого.

— Это все еще слишком ново для нее… и потом, мне кажется, что она очень скучает по маме. Не думаю, чтобы девочка понимала, куда та вдруг исчезла.

— Тогда почему бы вам вес ей не объяснить? Взрослым часто только кажется, что дети не поймут.

— Я обязательно объясню ей, Саймон. Вопрос в том, поверит ли она, — ответила Джессика с грустной улыбкой.

Угловатый подросток опустился на корточки рядом с девочкой. За несколько прошедших дней дети успели привязаться к Саре — может быть, потому, что чувствовали за ее отчужденностью ранний и горький опыт.

— Знаешь, Сара, мисс Джесси никогда никого не обманывает. Она очень любит детей. Спроси любого, и тебе каждый скажет, что о такой маме можно только мечтать. Ты не знаешь, как тебе повезло.

— Спасибо, Саймон, — сказала Джессика, смутившись. Это было чудесно — знать, что она что-то значит для своих учеников. Джессика следила за тем, как мальчик уходит в «школьное здание», и заново удивлялась тому, сколь многого он успел добиться с момента открытия школы. Когда она снова посмотрела на Сару, оказалось, что и та провожает Саймона взглядом.