Диана Уайтсайд - Дьявол-южанин

Щелк! Ее пальчики скользили по затвору «шарпса», как по интимной части его тела.

Щелк! Еще один патрон, еще одна ласка – и кровь прилила к его паху.

Щелк! Следующий патрон, следующее нежное прикосновение ее пальцев к карабину, отозвавшееся болью в его возбужденной плоти.

От карабина поднялось черное облачко дыма, и Морган, стиснув зубы, поднес к глазам бинокль, чтобы лучше видеть мишень.

Щелк! Еще один патрон – и Морган, крепко зажмурившись, представил, как ловкие пальцы Джессамин ласкают восставшую плоть.

Несколько секунд спустя он заставил себя посмотреть, как в сук входят две последние пули. Все десять точно попали в цель. Взглянув на часы, он нажал кнопку, останавливая отсчет времени.

– Я показала удовлетворительное время? – осведомилась Джессамин, ловко перезаряжая оружие.

Порывом ветра дым рассеяло, и теперь он мог отчетливо видеть ее лицо. Она смотрела прямо ему в глаза, и Морган, не выдержав ее взгляда, отвернулся. Потом посмотрел на часы и, заставив себя улыбнуться, сказал:

– Прекрасное.

«Как только у меня до сих пор не лопнули штаны?» – добавил он мысленно.

– Может, еще раз попробовать? – спросила Джессамин. – Какая следующая мишень?

Ее вопрос оторвал Моргана от созерцания воображаемой сцены, в которой она ласкала его возбужденную плоть.

– Нет-нет, достаточно, – пробормотал он и снова отвел глаза.

– Почему ты отворачиваешься? – послышался голос Джессамин. – Морган, посмотри на меня, пожалуйста.

– Что?.. – Он увидел, что она смотрит на него с лукавой улыбкой.

Тут Джессамин вытащила из кобуры обрывок бечевки, какую используют для удержания оружия, чтобы оно не вывалилось при резком движении.

– Для начала я хочу связать тебе руки.

Морган тотчас же вспомнил о мемфисской мансарде и невольно поежился. «А впрочем, чего я опасаюсь? – сказал он себе. – Так даже лучше… Ведь со связанными руками я смогу полностью отдаться тем чудесным ощущениям, что она мне подарит».

– Я готов. – Он улегся на траву и поднял вверх руки. – Только побыстрее, пожалуйста, побыстрее…

Она быстро обмотала его запястья веревкой и завязала всего лишь одним узлом.

«Черт, мне даже не понадобится рвать ее, если захочется освободиться, – промелькнуло у Моргана. – Можно будет просто развязать зубами». Но он прекрасно понимал, что ни в коем случае этого не сделает.

Опустившись на колени рядом с ним, Джессамин распустила ремень на его штанах и спустила их пониже. Он в нетерпении приподнял бедра и прохрипел:

– О, Джессамин, быстрее…

Она провела ладонью по его паху.

– Ты очень красивый, Морган.

От ее прикосновения по его телу пробежала дрожь.

– Джессамин, что же ты медлишь? Ведь я…

Она посмотрела на него в задумчивости, потом вдруг улыбнулась:

– Слишком уж вы нетерпеливый, мистер!

В следующую секунду ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти.

Он закатил глаза и громко застонал:

– Да, Джессамин, так…

– А может, вот так?

Она прижалась щекой к его паху – точно так же, как только что прижималась к карабину. Затем, чуть повернув голову, коснулась его плоти губами и стала поглаживать пальцами – почти так же, как водила пальцами по карабину, посылая патрон в патронник.

Он откинул назад голову и прорычал ее имя. Его связанные руки зарылись в ее волосы. Именно этого он от нее и ждал.

Губы Джессамин двигались в одном ритме с движениями ее руки, Морган же то и дело вздрагивал, и из горла его вырывались хриплые стоны. Наконец, громко вскрикнув, он резко приподнял бедра ей навстречу и, содрогнувшись, излил свое горячее семя.

Горы Сан-Хуан, Колорадо

– Спасибо, – кивнула Джессамин, когда Морган затянул ее в корсет для верховой езды, причем он сделал это очень ловко и быстро, гораздо быстрее, чем получалось у Сайруса.

Вчера Доусон – благослови его Господь – нагрел ей воды для купания, что само по себе было чудом на высоте девяти тысяч футов. А потом, уже вечером, Морган набросился на нее как безумный, набросился с такой страстью, словно у него очень давно не было женщины.

Рано утром он оставил ее в палатке досыпать, а сам вышел к погонщикам, готовящимся к продолжению экспедиции. Вернувшись, Морган принес фонарь и завтрак для Джессамин.

– Выпьешь еще чаю? – Он протянул ей чашку.

Она кивнула:

– Да, спасибо. – Джессамин сделала глоток и улыбнулась: – Какой ароматный! Замечательный чай.

Он внимательно посмотрел на нее и вдруг спросил:

– Ты не хочешь вернуться в Денвер? Я мог бы отправить с тобой Грейнджера и еще кого-нибудь.

Она энергично покачала головой:

– Нет-нет, Морган, ни в коем случае. Если я не заберу золото и не верну себе Сомерсет-Холл, Чарли Джоунс непременно им завладеет и пустит всех моих лошадей под нож мясника.

Морган прошелся по палатке, потом вновь заговорил:

– Я мог бы выкупить для тебя Сомерсет-Холл.

Джессамин замерла на мгновение. Потом, нахмурившись, проговорила:

– Это благотворительность, Морган? – Она начала одеваться. – Нет, спасибо, я в твоей благотворительности не нуждаюсь. Я еду с тобой.

– Ну почему ты упрямишься?! – воскликнул он в отчаянии.

Джессамин вскинула подбородок и пристально посмотрела на него; глаза ее сверкали. Она твердо решила, что спасет Сомерсет-Холл собственными силами, и не собирается отказываться от этого решения.

– Но в горах очень опасно, Джессамин, – настаивал Морган. – Звездочка может сломать ногу или сбросить тебя. Ты здесь можешь замерзнуть до смерти во время бурана. К тому же в этих горах множество рысей и пум.

Надев сапоги, она проворчала:

– Ты забыл сказать про моего кузена. Забыл сказать, что он непременно постарается прикончить нас обоих. – Она сунула ему в руки пустую миску и чашку. – Вот что, Морган Эванс… Я за всю жизнь не взяла у тебя ни пенни и не собираюсь брать. И я еду в горы за золотом, чтобы спасти дом моих родителей.

– Черт побери, Джессамин, это вовсе не благотворительность! – закричал Морган, обжигая ее взглядом. – Я просто хочу уберечь тебя от опасности!

– Спасибо за заботу, но я намерена продолжить путь. – Она надела юбку и начала ее застегивать.

Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Вы на редкость упрямая женщина, миссис Эванс.

Она нахмурилась:

– Но я, в отличие от тебя, рассуждаю вполне здраво. К тому же я…

Он поцеловал ее в губы, положив конец протестам. Ее руки обвивали его шею, губы их снова слились в поцелуе. Когда же Морган отстранился, лицо Джессамин пылало; казалось, она не могла произнести ни слова.

– Нам следует больше спорить, раз ты так реагируешь, – прошептал Морган.

Она молча посмотрела на него, потом кивнула. Он криво усмехнулся, накинул ей на плечи плотный плащ и, звякнув шпорами, вышел из палатки. Только неимоверным усилием воли Джессамин удержалась и не швырнула что-нибудь ему в спину.