Констанс О`Бэньон - Пламенная

Сабина задержала шаг, прежде чем взяться за ручку двери. Дверь слегка скрипнула, когда она решилась приоткрыть ее. К удивлению Сабины, герцог этого не услышал. Он стоял к ней спиной, не отрывая глаз от ее портрета. Ей пришлось первой заявить о своем присутствии:

– Добро пожаловать в наш дом!

Он обернулся. Его лицо не выражало никаких чувств. Как будто он надел маску. Но все же он склонил голову в учтивом поклоне. Выпрямившись, Гаррет сказал:

– Итак, мадам, мы вновь встретились.

Сабина ничего не ответила. Она прошла через всю комнату к жарко пылающему камину и протянула к огню руки. Дай Бог, что он не заметит, как они дрожат, и подумает, что она просто замерзла, стоя на стене вместе с братом.

– Вы приехали сюда по воле короля? – не удержалась она.

– Он мною не распоряжается.

Ничего от прежней мягкости, нежности, влюбленности не осталось в его манерах. Перед Сабиной предстал холодный, самодовольный знатный вельможа. Словно ледяная вьюга, которая так долго бушевала за окнами, сейчас обрушилась на нее. Она собралась с духом и произнесла слова, продиктованные ей не чувством, а разумом:

– Король ничего не решит за нас. Только мы сами…

Его откровенно испытующий взгляд на ее живот заставил Сабину смутиться и замолчать на полуслове. Пока она что-то говорила, Гаррет стягивал с рук длинные кожаные перчатки и рассматривал ее с целью удостовериться, что она в самом деле беременна. Это было оскорбительно. Как будто он раздел ее и теперь насмехается над изъяном ее фигуры. Он еще добавил ироническое замечание:

– Как вы спешите, мадам, отрастить себе живот. Чем больше времени проходит, тем крепче становятся сети, в которые я попался.

– Что ж! Вы вправе презирать меня. Я мстила вам за то, что вы не совершали. Я раскаиваюсь.

Сабине хотелось услышать ответ на свое признание. Если не на словах, то хотя бы прочитать в его взгляде. Но Гаррет отвернулся и холодно произнес:

– Я предоставлю вам эскорт, чтобы вы в полной безопасности проследовали в Волчье Логово.

К его удивлению, она сразу же согласилась:

– Через два дня я буду готова. Я провожу Ричарда в школу и соберу свои вещи.

Для него покорность Сабины была настолько неожиданной, что он в растерянности опустился в кресло.

– А не повредит ли это вашему здоровью? – поинтересовался Гаррет.

– Вы очень обрадовали меня вашей заботой о моем здоровье. Но не беспокойтесь. Я возьму с собой надежную свиту, где будут и опытные повитухи. Вы не возражаете?

– Поступайте как вам угодно.

– Еще раз благодарю вас, – вежливо сказала Сабина.

Наступила тягостная пауза. Гаррет спросил:

– А где Ричард? Я надеялся встретиться с ним.

– Я поручила ему успокоить жителей деревни. Цвета одежды вашей свиты и герб герцога Бальморо пробудили в них нелегкие воспоминания.

– Не я виноват в этом! – воскликнул Гаррет. – Неужели это позорное пятно останется на мне на всю жизнь?

– Я знаю, но память человеческая не подвластна нашей воле.

Сабина увидела, как напряглись скулы на лице герцога, когда он стиснул зубы.

– На обратном пути я сам соберу крестьян и расскажу им о подлом заговоре, учиненном против меня…

– И против моей семьи, – тихо добавила Сабина. – Но вам незачем волноваться, герцог. Они не встанут с вилами и топорами против ваших людей.

– Но я вижу сомнение в ваших глазах, моя супруга. Каким подвигом я могу завоевать ваше доверие, герцогиня?

Не отвечая ему, Сабина протянула руку к шнуру звонка, и слуга тотчас же появился в комнате.

– Проводи его светлость в спальню нашего покойного господина.

Озадаченный Гаррет последовал за слугой. Когда он поднялся на второй этаж, и слуга распахнул перед ним дверь давно никем не посещаемой комнаты, его взяла оторопь. Словно смерч ворвался в это жилище и вывернул его наизнанку. Хаос разбросанных вещей вызывал тягостное впечатление. Сабина тихо появилась за спиной Гаррета, отстранила его, прошла в глубь комнаты, остановилась у камина и тонкой рукой слегка коснулась барельефа головы какого-то чудища. В стене открылась черная дыра, откуда пахнуло сыростью и могильным холодом.

– Вот так мы спаслись, – сказала Сабина. – Больше нет у меня тайн от вас, мой супруг.

– Как мне теперь называть вас – Пламенная или Сабина?

– Как пожелаете, – пожала плечами она.

С этими словами она удалилась. Гаррет наклонил голову, рассматривая черную зияющую дыру в стене. С этого темного хода начинался путь Сабины к спасению от убийц и ко всем испытаниям, выпавшим на ее долю.

Стол к ужину был накрыт в парадной столовой замка. В ожидании ее светлости герцогини Сабины никто не садился. Ричард пытался занять Гаррета разговором, но это не очень-то ловко у него получалось.

– Я счастлив принимать такого гостя, как вы, у себя дома, – произнес мальчик.

– Я это заметил, когда вы заперли ворота перед моим носом, – ехидно ответил Гаррет.

– Ваша светлость! Я должен охранять свою сестру…

– Меня трогает ваше рвение… но скоро, надеюсь, я сниму это тяжкое бремя с ваших плеч, – Гаррет подчеркнуто обращался к мальчику на «вы».

Ричард не знал, как ответить, и перевел беседу на другую тему.

– Разрешите представить вам, ваша светлость, сэра Симона Вудбриджа. Он поселился в замке и принял титул после смерти моего отца, а теперь помогает мне справиться с обязанностями владельца поместья.

– Нас не надо представлять. Мы знакомы… Хоть изредка, но мы встречались при дворе у короля.

Пожилой джентльмен подтвердил его слова молчаливым кивком. Ричард почувствовал себя неловко в наступившей вновь тишине, но его выручила Сабина.

Легкий шорох шелкового наряда возвестил о ее приближении, и она, с высоко поднятой головой появилась в дверях. Ричард тотчас же устремился к ней, взял ее под руку и подвел к дядюшке Симону. Сабина коснулась губами щеки старика, а потом обратила свой взгляд на Гаррета.

– Надеюсь, что вас поместили в удобные покои? – осведомилась она.

– Они выше всяких похвал.

– Я рада это слышать. Прошу к столу.

Гаррет предложил ей руку, и она восприняла этот жест спокойно, без колебаний. Он успел заглянуть ей в лицо и вспомнил Пламенную, которую так обожал в Париже, а у нее в памяти всплыли те несколько шагов, которые они под руку сделали на свадебной церемонии. Она, хрупкая, испуганная хромоножка, и он – мрачный мужчина, весь в черном, только что спешившийся с коня после бешеной скачки.

Серебряная посуда отражала огни свечей на накрытом белоснежной скатертью столе. Слуги с непроницаемыми лицами, словно надевшие застывшие маски, расположились вдоль стен в ожидании, когда им придется подавать и убирать кушанья. Их было восемь – вдвое больше, чем присутствующих за столом.