Александра Турлякова - Тайна Соснового холма

– Он ещё жив, господин! Вы ударили его плашмя… – Выхватил свой меч и подставил его к горлу чужака.

Сердце Ингигерды стукнуло громко и остановилось. «Убьёт!» – промелькнуло в голове.

– Давайте, я убью его? Господин? – Поднял голову хирдман, ожидая приказа.

Инвальдр отодвинул от себя руки обеспокоенной жены и приказал:

– Асольв, покажи мне его меч!

Тот вмиг забыл о раненом и подобрал с земли его оружие. Все заинтересованные потянулись к хёвдингу, послушать, что он скажет. Инвальдр долго осматривал необычный меч, крутил его в ладони, сверкающий, острый.

– Лёгкий… – заговорил задумчиво. – Будто нарочно для боя на коротке, хорош был бы в «стене щитов»… – Хмыкнул, пробуя лезвие на остроту подушечкой большого пальца раненой руки, уже перевязанной Гейрид головным платком. – Хороший металл… Я несколько раз встречал его на свой меч. – Словно для подтверждения своих слов, указал на меч в руке дружинника. – Остались зазубрины, стачивать надо теперь… А здесь… – Снова хмыкнул. – Почти ничего, вот, трещинка лишь… Где же куют такие мечи?

– Зато он короткий, господин! Разве это меч?

Хёвдинг только глянул в лицо Асольва и промолчал, чувствуя на себе восхищённый взгляд младшего сына.

Ингигерда слушала слова отца вполуха, она мало что понимала во всём этом, часто оборачивалась на владельца меча, хмурилась от ожидания того, что же будет с ним дальше.

– Кто он такой? Зачем он пришёл? Что всё это значит? – принялась задавать вопросы госпожа Гейрид. А все и забыли уже, отвлеклись на диковинный меч.

Инвальдр обернулся к жене:

– Он представился торговцем солью, как раз соли-то я у него и не увидел… Он пришёл сюда, чтобы убить меня… Прятал этот меч в вещах, поэтому мы и не забрали его… Да и кто бы мог ожидать такого обмана? На вид торговец торговцем, может, лишь сильно молод для этого, и пришёл один, а так… – Хёвдинг усмехнулся, стирая со лба капли холодного пота, огладил ладонью чёрную с еле приметной сединой бороду. – Коварно напал… – Обернулся к лежащему на земле. – Мог бы честно вызвать на поединок, если бы объяснил, что к чему… Я вижу его впервые, хотя-я, – протянул задумчиво, – думается мне, лицо его мне знакомо, может быть, когда-то мне довелось знать его отца. Не знаю, он сам так и не назвал своего имени и имени своего отца.

– А может, он колдун? – подал вдруг голос мальчишка Висмунд, глядя на хёвдинга огромными глазами. – Тролль? Его дожди привели… Ему надо надеть мешок на голову и утопить, пока он не наслал проклятий и бед…

– Какой колдун, Висмунд? – раздражённо перебила его сестра, нахмурив брови. – Сам посмотри, у него красная кровь, а у колдунов она синяя…

– Колдун – не колдун, – рассудительно заговорил хёвдинг, – но посмотрите на закат, он принёс нам солнце, завтра будет погода. Да и я не убил его сразу, верно, это везучий человек…

– Господин, – заговорил Асольв с тревогой в голосе. – Безрассудно оставлять жизнь тому, кто собирался вас убить. Он хотел сделать это раз, может попробовать и снова. Надо убить его. Пусть отправляется к Хель и пирует у неё за столом… Он подло припрятал меч, а может, у него ещё что-нибудь припрятано… Вот, этот меч он отдал сам, когда пришёл, – Асольв бросил на землю длинный меч, – а другой – он припрятал, напал на безоружного. Разве так поведёт себя честный воин? – Приподнял светлые брови вопросительно. – Его надо убить!

– Кого и надо убить, так это его собаку… – буркнул хёвдинг, обернулся к рвущейся с цепи овчарке. – Это так и будет продолжаться… Она не даст покоя всему дому. – Поморщился, как от зубной боли.

Асольв заговорил опять:

– Хёвдинг, её надо убить копьём или стрелой, так она не подпустит. Злая…

В подтверждение его слов собака припала к земле на передние лапы, оскалила белые зубы на ближайшего к ней раба, стоявшего с ведром воды. Прыгнула вперёд, стараясь укусить, и оглушительно залаяла на весь двор, натягивая цепь тугой струной.

– Когда она зашла сюда, она была спокойной, как щенок… – снова заговорил Висмунд. – Она взбесилась…

– А кто садил её на цепь? – задал вопрос Асольв, и молодые дружинники заозирались друг на друга, ища крайнего. – Пусть пойдёт и отпустит… Что?

Пока воины выясняли, кто же посадил овчарку на цепь, Ингигерда медленно, осторожными шагами начала приближаться к собаке. Никто не смотрел в её сторону, может, кроме старой рабыни Бюрн, но и она не успела ничего сказать, чтобы остановить хозяйскую дочь.

Ингигерда протянула руку, раскрытую ладонь, глядя на собаку в упор. Овчарка потянулась, хрипя, коснулась носом дрожащих пальцев и не тронула смелую дочь хёвдинга. Ингигерда не могла поверить, что решилась на это, что сделала это сама, отцепила металлическую застёжку с кольца на ошейнике – и собака рванулась вперёд из её рук.

Все уже заметили, что сделала отважная девушка, глядели изумлённо, а когда собака бросилась вперёд, испуганно отшатнулись, боясь оказаться покусанными острыми клыками.

Ингигерда выпрямилась и почувствовала, как от предельного удивления брови её сами собой поднимаются вверх. Грозная овчарка обогнула всех, стоявших посреди двора, метнулась к чужаку и принялась лизать ему лицо. Она никого не укусила, не сбила с ног, она преданно припала к хозяину, выказывая заботу о нём: скулила, лизала руки, глаза, лоб, щёки, и раненый незнакомец поворачивал голову на правый бок, но вряд ли он сейчас хоть что-то понимал, еле слышно стонал, хрипло дыша через зубы.

Некоторое время все молчали, удивлённо переглядываясь друг с другом. Первым заговорил Инвальдр хёвдинг:

– Ладно. Если доживёт до утра, пусть рабы оттащут его на конюшню… Я ещё хочу услышать от него, зачем он пришёл сюда и за что хотел моей смерти. А если Хель захочет его душу, пусть забирает, я не против. Если будет жив, ещё на одного раба станет больше на дворе, а все его вещи и лошадей я забираю себе, пока он сам не заявит обратное!

Все промолчали, внимая рассудительному слову господина, никто не сказал ничего против, никто не заступился за коварного гостя.

– Пойдёмте ужинать, – предложил хёвдинг, и снова все домочадцы согласились с ним безмолвно.

Глава 2

Заботы по дому захватили мысли Ингигерды, но потом она вышла на двор перед сном, и события вечера тут же вернулись к ней, когда в ночном сумраке овчарка подняла голову, и в свете звёзд чётко выделились острые, стоящие торчком уши.

Чужая собака. Чужой человек. Опасный человек. Он пришёл сюда с оружием, и настроен он был на убийство. Кого? Её отца убить? Да как он посмел? Как он мог? Её отца?!

Уже согреваясь под тёплыми шкурами, Ингигерда закрыла глаза и тут же чётко вспомнила серые твёрдые в своём желании убить глаза незнакомца под тёмными бровями в тот, первый момент, когда он взглянул на неё в дверях. Глянул прямо, а в руках был его короткий меч, и он мог убить её походя. Он за что-то хотел убить её отца, почему тогда не убил её? Что ему стоило? Но почему-то прошёл мимо…