Софи Нордье - Верность виконтессы. На службе Ее Величества

– Применяли ли вы свои навыки в действии?

– Случалось. Потому и говорю: не бойтесь, к вам он не приблизится.

– У меня убедительная просьба: мой супруг не должен ничего знать о поведении Раймона. Королеве сейчас меньше всего нужны осложнения между вассалами.

– Чтобы я откровенничала с мужчиной? – брезгливо фыркнула Манон.

– Мне казалось, вы хорошо относитесь к виконту.

– Благодаря ему я попала к вам, но в остальном… он мужчина, а значит, враг.

Столь жесткая логика обескуражила Сабину, но уверенный покровительственный тон служанки подкупил ее. Виконтесса согласилась принять помощь Манон. Женщины договорились, что Сабина притворится крепко спящей и не проронит и слова, что бы ни произошло.

Вскоре за дверью послышалось шуршание. Кто-то пытался просунуть щепку и приподнять с петли крючок. Манон вскочила и сама распахнула дверь. Граф едва успел отпрыгнуть в сторону и на несколько мгновений потерял дар речи.

– Господин чего-то хотел?

– Да… мадам Сабина… я хочу немедленно с ней поговорить.

Раймон уже пришел в себя и двинулся на камеристку.

– Госпожа спит. Я дала ей маковый настой. Дорога так утомительна, а ехать еще долго; пусть выспится.

Манон хотела захлопнуть дверь, но граф успел просунуть в щель носок сапога. Тогда камеристка наступила ему на ногу и с силой потянула дверную ручку на себя. Раймон захрипел от резкой боли:

– Пусти, дрянь!

– Мессир, я закричу и разбужу охрану. Как вы объясните свое желание проникнуть к спящей даме ночью?

Пытаясь удержать дверь, Манон вытащила из-за спины другую руку, в которой сжимала кинжал. Его лезвие зловеще блеснуло, и граф сквозь зубы процедил:

– Угрожаешь?

– Предупреждаю, – прошипела Манон. – А еще я неплохо метаю ножи.

Укрытая до самых глаз одеялом, Сабина из-под опущенных век наблюдала за противостоянием. Настойчивость графа уже основательно пугала ее. Вдруг с другого конца коридора донесся голос Леона:

– Что там за возня?

– Ведьма! – Раймон презрительно сплюнул и бесшумно скрылся в своей комнате.

Подошел Леон и, осветив лицо служанки тусклым светом переносной масляной лампы, повторил вопрос:

– Что случилось?

– Все в порядке, шевалье. – Манон уже придумала ответ. – По коридору бегает нахальная крыса, пришлось на нее шикнуть.

– Как госпожа?

Задавая короткие вопросы, Леон подозрительно вглядывался в темноту, куда не доставал скудный свет лампы.

– Спит. И вам доброй ночи!

Леон кивнул в ответ и отошел вглубь коридора, позволив служанке закрыть дверь. Но удаляющихся шагов не последовало. Вместо этого послышалось шуршание и что-то грузно навалилось на дверь.

«Леон устроился под дверью, чтобы меня охранять», – с облегчением решила Сабина. В темноте мелькнули белые зубы – это Манон улыбкой подтвердила ее догадку.

Слуги и оруженосцы заканчивали утренние сборы в дорогу. Возле оседланных лошадей Сабина намеренно громко благодарила Манон за отвар, после которого так чудесно выспалась. Она старалась не выпускать из виду Раймона, который также украдкой наблюдал за ней. Сабина слышала, как он накричал на оруженосца, а затем придирками довел до истерики трактирную служанку. Из-за своей неудовлетворенной страсти граф открыто срывал злость на других. Это вызвало у Сабины неприязнь, а затем и страх. Страх за возможную неудачу всего дела.

Неожиданно она поймала на себе внимательный взгляд Леона. В историю с крысой он наверняка не поверил, ночную возню слышал, а в спальню его не пустили. Может, он подозревает ее в ночных похождениях? Но граф не выглядит счастливым любовником, к тому же с утра от него не слышно привычных приторных любезностей. Леон неглуп, за время поездки виконтесса в этом убедилась.

Сабина заметила его в окружении мужа недавно, зимой. Габриэль рассказывал, что шевалье Леон де Броссар – исконный вассал виконтов д’Авранш – после оммажа воспринял его настороженно. Однако в новых владениях виконт очень нуждался в услугах толкового человека. Ему понравились хваткость и взвешенная инициативность де Броссара, а тот, в свою очередь, наверняка оценил достоинства нового сеньора. Постепенно Леон стал первым помощником Габриэля.

По виду де Броссар был ровесником ее мужа, может, чуть старше его, но Сабине он поначалу не понравился. При среднем росте Леон был таким широкоплечим, что казался квадратным. Да и слишком уж скуластое лицо и бычья шея делали его внешность топорной. Природа-скульптор в момент ее создания явно отвлеклась и забыла подтесать излишества. Но это был как раз тот случай, про который говорят: внешность обманчива. За время путешествия Сабина вполне оценила характер этого человека-глыбы: немногословный, пунктуальный, вежливый и очень тонко чувствующий, Леон умудрялся, не мозоля глаза, всегда быть рядом. Редкое качество. А в его умном взгляде виконтесса иногда улавливала не только уважение к себе, но и что-то еще. Влюбленность? «Пресвятая Дева, огради!» – Сабина осенила себя крестным знамением, но женское тщеславие, увы, довольно кувыркнулось внутри.

Что она знает о де Броссаре? Женат ли он? Сабина вспомнила: вдовец! Супруга, родив ему дочь, вскоре умерла от родильной горячки. Девочке уже лет десять, и ее воспитывает кто-то из родственниц по материнской линии. Почему Леон снова не женился? Сабина настойчиво покопалась в завалах памяти, но больше ничего о нем не припомнила. Он не любил говорить о себе.

Пока Сабина размышляла о де Броссаре, их кавалькада проехала не одно лье. Виконтессу вывели из задумчивости слова графа: он громко объявил о состязании в метании ножа. Его рыцарь, наверняка по предварительному сговору, умело метнул нож в далеко стоящее дерево, и Раймон громко поинтересовался, есть ли желающие превзойти сей результат. При этом он весьма выразительно смотрел на Манон. Мальчишеская выходка! Однако камеристка не выказала ни тени замешательства. Она ободряюще кивнула хозяйке головой – мол, все в порядке – и отъехала чуть в сторону. Мужчины-всадники наблюдали за ней – с любопытством, а многие и с ехидством. Манон, приподняв подол, выхватила из-за голенища высокого сапога два ножа и метнула их в то же дерево. Окружающие не заметили, как это произошло – казалось, женская рука сделала всего одно движение, – но результат впечатлял: ножи воткнулись по обе стороны от клинка, брошенного рыцарем графа!

Раймон задумался. Хвастаясь своим искусством, служанка-ведьма его не обманула. Может, и о маковом настое правда? К тому же ночью она зачем-то соврала Леону про крысу. Побоялась, что он, могущественный граф, раздавит ее, словно лесную букашку? Правильно, пусть трепещет. Надо поговорить с ней и на всякий случай обеспечить ее молчание. Если служанка не солгала, то виконтесса по-прежнему верит в его мужскую порядочность. Можно продолжить куртуазную игру в ожидании более подходящего случая.