Софи Нордье - Верность виконтессы. На службе Ее Величества

Как только они выехали на главную дорогу, дождь полностью прекратился. Здесь их поджидал всадник из отряда, чтобы провести в придорожный трактир.

– Много потерявшихся? – сразу уточнил Леон.

– Вы нашлись, значит, нет только его сиятельства.

Сабина перехватила недоуменный взгляд наемника. Понятно, что они с Леоном на одном коне выглядели несколько двусмысленно. Но не оправдываться же перед слугой? Она поглубже натянула капюшон на лицо, чтобы скрыть заплаканные глаза, и властным тоном спросила:

– С моей камеристкой, надеюсь, все в порядке?

– Да, сеньора. Она в трактире вместе со всеми. Рядом с постоялым двором есть деревня, там мы разыскали кузнеца. Так что к утру ее лошадь будет подкована, да и остальные тоже.

Ночью явился граф. Сабина не спала и слышала, как он внизу буркнул поджидавшему его оруженосцу, что нашел лишь лошадь виконтессы, а потом и сам заблудился.

Утром эту новость узнали все. Подробности, разумеется, никто у графа не выспрашивал. Сабина осталась довольна: версия Раймона как нельзя лучше переплелась с их рассказом.

Чуть позже выяснилось, что обрадовалась она рано.

Граф долго не выходил из своей комнаты, но никто не тревожился, понимая, что он отдыхает после тяжелой ночи. К тому же после вчерашнего ливня у многих еще не просохла одежда, все устали, и поэтому Леон объявил на сегодня отдых. Плотный обед перенесли на более позднее время.

Раймон спустился, когда все уже обедали. Он вальяжно уселся во главе стола и сразу же заявил, что передумал ехать дальше и завтра возвращается в Тулузу. Даже самые равнодушные чуть не подавились едой.

От сильного волнения ладони Сабины вдруг стали липкими от пота, а звенящая пустота поглотила способность думать. И тут из глубин детских воспоминаний повеяло чем-то знакомым: Раймон, выпустив дьяволенка, и сам перепугался! Надо убежать, скрыться. Где? Конечно, дома!

Способность мыслить вернулась к виконтессе. Необходимо поговорить с Раймоном с глазу на глаз.

Сабина сладко улыбнулась графу, словно вчера не произошло ничего ужасного:

– Ваше сиятельство, уж коли мы сегодня никуда не двигаемся – ни назад, ни вперед, – то составьте мне компанию. Я хочу прогуляться по лесу пешком.

В глазах Раймона промелькнул испуг, но заметила это только Сабина. Через мгновение он любезнейшим образом помогал ей выйти из-за стола. Слуги накинули на них плащи, и они вышли во двор. Леон устремился следом. Бросив на него полный ненависти взгляд, Раймон зло буркнул спутнице:

– Вы же предложили побеседовать наедине?

– Рыцарь де Броссар, – Сабина сделала заметное ударение на слове «рыцарь» – напоминая об отнюдь не рыцарском поведении Раймона, – будет нас видеть, но ничего не услышит.

Леон все понял и отступил на приличное расстояние, когда слова отчетливо уже не слышны, то есть общий смысл беседы уловить нельзя, но был достаточно близко, чтобы все видеть и в случае необходимости быстро прийти на помощь госпоже.

Сабина молчала, собираясь с мыслями, и Раймон заговорил первым:

– Мадам, прошу вашего снисхождения… Простите меня.

Она презрительно посмотрела на него, но тут же опустила глаза. Разговор слишком сложный, нельзя спугнуть капризного графа даже взглядом. Виконтесса заговорила, осторожно подбирая слова:

– Мое прощение вам ни к чему, но могу пообещать, что о вашем вчерашнем позорном поведении никто не узнает.

– А… ваш телохранитель? – Раймон мотнул головой, указывая на шагавшего позади де Броссара.

– Уверяю, Леон будет молчать.

– Как иначе? Он тоже безнадежно в вас влюблен.

Сабина с недоумением взглянула на Раймона.

– Я видел, как этот человек смотрит на вас украдкой, – ехидно пояснил граф. – Чувство, выражавшееся в его взгляде, не оставляет сомнений. Он страстно вас желает. Поверьте мне, я ведь тоже мужчина.

– Мужчина? – Сабина не удержалась от колкости и тут же почувствовала, как сжался Раймон. – Отбросим лирику. Так вот. О вашем поведении никто не узнает при одном условии. Мы с вами поедем в Мо, где вы подпишете мирный договор.

Глаза Раймона медленно расширялись. Он почти догадался, но на всякий случай уточнил:

– Вас ведь ждет в Париже младенец-сын?

– Зато в Мо меня ждет супруг!

Сабина не проболталась, а намеренно раскрыла тайну. Если граф перешел рамки дозволенного, то почему она должна выворачиваться угрем? Виконтесса злорадно наблюдала, как до Раймона доходит: ее приезд не случаен.

– Дочь сатаны! – гневно выкрикнул он.

Сзади послышался громкий треск. Это ломались сучья под тяжелыми шагами Леона, заспешившего на помощь. Сабина быстро обернулась:

– Все в порядке, де Броссар! Подождите еще немного.

Леон неуверенно остановился, и Сабина обратилась к графу:

– Перестаньте изображать оскорбленную невинность. Ваша попытка изнасиловать меня непростительна даже для последнего рутьера [31] Профессиональный наемный пехотинец. Рутьеры, как правило, отличались крайней жестокостью. . Поэтому заключим сделку: я обо всем молчу – вы подписываете мир.

Лицо Раймона исказилось от бешенства. Сабина понимала, что скандал из-за попытки изнасиловать знатную женщину ему сейчас ни к чему. Каким бы беспринципным ни был Раймон, ему нужны верные вассалы и надежные союзники. А они в большинстве своем придерживаются рыцарского кодекса чести. Изнасиловать служанку, горожанку, крестьянку? Такой грех водился за многими бывалыми воинами. Но насилие над виконтессой? Это и впрямь чересчур.

Раймон, не переставая поигрывать желваками, попытался взять себя в руки и начал торг:

– Как я могу поверить вам, если вы с самого начала мне лгали?

– Когда-то в детстве у нас с вами была общая тайна, помните? Я тогда пообещала, что никто не узнает, как безжалостно вы заперли меня в темном чулане. До сих пор об этой вашей жестокой проделке известно только нам двоим. Так что можете не сомневаться: я умею держать слово!

Граф прищурил глаза, и Сабина поняла, что он все вспомнил.

Однажды в компании, где кроме детей были и взрослые, она щегольнула своими познаниями в географии. На нее посыпались похвалы, и Раймон обиделся. До этого он был среди сверстников непревзойденным авторитетом в географии. Рассерженный Раймон запер Сабину в чулане, и взрослые до позднего вечера ее разыскивали. Подростковая вспышка бешенства улеглась, и в полночь Раймон выпустил ее. При этом униженно умолял не выдавать его, чтобы весть о постыдном поступке не дошла до графа. Мальчик боготворил отца и, как заметила Сабина, до сих пор сравнение с Раймоном-старшим считал комплиментом для себя. Она тогда получила нешуточную трепку от тети Агнессы, но никому ничего не сказала.