Катерина Коновалова - Сколько стоит корона

Зато за крепостными стенами располагалась небольшая светлая роща, носившая название Королевской. Простолюдины в неё не заходили, там была запрещена охота, и её было очень легко оцепить.

Отправив мальчишку за Риконом, Дойл достал карту города и расстелил на столе. Провёл пальцем по линиям чернил. Её рисовали по его заказу и под его личном наблюдением почти четыре месяца. Она была безупречно точна, до мельчайших деталей. Замок с основными и тайными выходами, две площади, все святилища, оружейные и продуктовые склады, особняки и все входы и выходы из них. Королевская роща на карте тоже была – севернее города. Дойл вытащил из кармана горсть монеток и начал по одной раскладывать в тех местах, где должны будут стоять воины. За этим делом его застал отец Рикон. Ничего не говоря, он склонился над картой, тощий крючковатый палец коснулся правой части рощи, и Дойл кивнул: пожалуй, Рик был прав. Место возле водопада подходило лучше всего.

– Милорд нашёл ведьму? – спросил Рик после того, как вместе с Дойлом расставил все посты-монетки.

– Пожалуй, нашёл, – кивнул Дойл, – а точнее узнаем в красной камере.

– Милорд поступает мудро, если только мне дозволено высказать своё мнение, – произнёс он в ответ.

– Подбери людей понадёжней. И будь готов, когда я скажу.

Отец Рикон удалился, а Дойл велел оседлать коня и переоделся в дневной наряд: обычную белую рубаху из плотной ткани заменил на светло-серую из дорогой шелковичной, поверх накинул кожаный серый же колет и только штаны оставил тёмные и длинные: в коротких, как носили брат и его двор, он смотрелся убого. Его волосы Джил, чуть подрагивая от страха, тщательно вычесал и отвёл назад серебряным обручем, пальцы унизал крупными перстнями.

Зеркала у Дойла никогда не было, даже посуду он предпочитал деревянную или глиняную, не желая во время еды созерцать своё кривое отражение, но и без него было ясно, что он так похож на галантного любовника, как только может при своей внешности злого горбуна из сказок, которыми чернь пугает детей.

Джил помог ему сесть в седло, двое теней – им лично выбранные – пристроились на неприметных резвых лошадках позади, и они двинулись по городу к небольшому дому на окраине, принадлежавшему покойному лорду Харроу, а теперь – его вдове.

При помощи одного из теней Дойл спешился, бросил второму поводья, а сам велел слуге, стоявшему у приоткрытой двери:

– Доложи хозяйке, что к ней милорд Дойл.

Слуга сглотнул так испуганно, словно увидел выходца с того света, кивнул и скрылся в доме. Дойл остался стоять на улице.

Обычно, заходя в дома подозреваемых, он не слишком церемонился, но сейчас он пришёл не угрожать, а играть: леди Харроу нужно было убедить прийти на свидание в Королевскую рощу. Разумеется, его личное обаяние не поможет – по причине отсутствия такового, но зато сработают хорошие манеры и тонкий намёк на особое поручение короля.

Слуга вернулся через две минуты и с поклонами предложил высочайшему милорду войти.

Дом леди Харроу не был колдовским в том смысле, который подразумевали церковники: не было тёмных штор, не стояли по углам чёрные и красные свечи, не чувствовалось тяжёлого запаха дурманящих трав. Напротив – гостиная была очень светлой и просторной (Дойл невольно вздрогнул, вспомнив комнату без окон из недавнего сна). Но всё-таки ощущалось в ней что-то чуждое, волшебное. Дойл огляделся, стараясь не пропустить ни единой детали. Запах. В первую очередь, запах: слишком свежий, но не цветочный и не травяной. Пахло свежим ветром, возможно, дождём. Мебель очень изящная, даже хрупкая: витые ножки стола вот-вот подломятся под тяжестью вазы. Вазу Дойл рассматривал особенно внимательно – это было восточное стекло очень тонкой работы. Лорд Харроу едва отдавал долги и с трудом сводил концы с концами, а его жена выставляет на первом этаже временного дома вазу стоимостью в его годовой доход. Дойл втянул носом воздух: он мог поклясться, что чувствует этот запах – запах колдовства.

Сзади послышались шаги, и Дойл обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть спускающуюся по лестнице леди Харроу. К счастью, на ней было тусклое тёмно-синее платье вдовы, а не белоснежное одеяние.

– Милорд Дойл, добро пожаловать, – произнесла она, на короткое мгновение звучанием голоса выбив Дойла из состояния равновесия. Но в этот раз он был готов столкнуться с её чарами и не потерял контроля над собой, только отстранённо отметил, что сердце застучало быстрее.

– Я не ждала вашего визита. Выпьете вина?

От подобных предложений Дойл обычно отказывался резко и жёстко, но в этот раз изобразил на лице сомнения, прежде чем ответить:

– Рад видеть вас, леди Харроу. Благодарю, но от вина откажусь: сейчас у меня не так много времени, как я бы желал.

Одна бровь ведьмы приподнялась, лоб чуть сморщился, она спросила:

– В таком случае, милорд, могу я узнать, что привело вас ко мне?

Дойл коснулся лоснящегося бока стеклянной вазы и произнёс, словно не услышал вопроса:

– Прекрасная работа. Эмир, я полагаю. Привезти такую вещицу к нам непросто.

Леди Харроу улыбнулась, подошла к столику и тоже дотронулась до вазы.

– Подарок моей матери. До войны семья моего отца была богатой. Да и лорд Харроу не всегда изыскивал средства, чтобы отдать долги за выжженную и истоптанную землю, – её лицо словно потемнело, под глазами стали заметны тени. Она взглянула на Дойла и тихо спросила: – Вы были на войне, милорд?

– На всех за последние десять лет, – отозвался Дойл. – И на той, о которой вы думаете, тоже.

Земли лорда Харроу находились на западной границе, откуда семь лет назад в страну пришла смерть. У смерти были красно-золотые флаги с хищными львами и огромная армия, сметающая на своём пути всё. Эйрих тогда мог потерять корону и жизнь за несколько дней: войска королевства Остеррад продвигались вперёд без остановок, вытаптывая поля и вырезая всех, кто пробовал оказать сопротивление. Эйрих был ещё достаточно молод и всего год как носил корону. Он хорошо знал книжки по военной стратегии, но ни черта не смыслил в настоящей войне. Сам Дойл, тогда ещё принц Торден, понимал и того меньше, хотя и ездил уже несколько раз на северные границы и бывал в реальных боях.

Натиск остановила сумасшедшая решимость короля. Не думая о стратегиях, не заседая в штабах, он, надев золотые доспехи и корону, не таясь, первым бросался в бой, и его солдаты шли вперёд, а рыцари показывали чудеса доблести, выходя в одиночку на восьмерых – и побеждая. Дойл тоже сражался – без удали, зато с яростью зверя, который дерётся за свою жизнь и свою территорию. Потом, за два года войны, он научился лгать, подсылать шпионов, подкупать полководцев и пытать пленных, а Эйрих из везучего смельчака превратился в непобедимого отважного воина. Они выиграли ту войну вдвоём.