Констанс О`Бэньон - Сентябрьская луна

– Что ты собираешься делать в жизни, Камилла?

– Не знаю… Я как-то еще не задумывалась о будущем.

– Разве не все молодые леди мечтают о замужестве и о семье?

Она глубоко вздохнула.

– Только не я. А ты останешься на отцовском ранчо, Хантер?

У Кингстонов был огромный дом на окраине Сан-Рафаэля; Камилла знала, что отец и мать Хантера предпочитают жить в городе.

– Да, мне нравится жить на ранчо. В глубине души я простой ковбой. – Он сорвал травинку и стал жевать ее кончик. – А у тебя уже есть постоянный кавалер, Камилла? Знаешь, за последние годы ты стала настоящей красавицей.

Камилла вспыхнула и уставилась на ветку мескитового дерева у себя над головой, увешанную желтыми, уже спелыми бобами.

– Постоянного нет, – пробормотала она непослушными губами, чувствуя себя на седьмом небе оттого, что он находит ее красивой.

Хантер внезапно сел и, положив ей руку на затылок, повернул лицом к себе.

– Да, ни одной веснушки не осталось… – протянул он. – Ты хоть понимаешь, насколько ты хороша?

Камилла покачала головой, не в силах вымолвить ни слова, и замерла, совершенно завороженная его взглядом.

– Я не в силах устоять перед искушением! Ужасно хочется узнать, вправду ли эти губы так сладки на вкус, как кажутся…

Когда его губы коснулись ее губ, сердце у Камиллы бешено забилось. Она однажды уже целовалась со знакомым мальчиком в Новом Орлеане, но еще ни разу в жизни ее не целовал мужчина!

Этот поцелуй заставил Камиллу задохнуться. На мгновение ей показалось, что она никогда не сможет перевести дух. Его губы были теплыми и твердыми, они пробуждали в ней какие-то совершенно новые, неведомые ощущения. Это было похоже на погружение под воду… Камилла почувствовала себя разочарованной, когда Хантер прервал поцелуй и опять заглянул ей в глаза.

– Ты хоть понимаешь, насколько ты опасна для мужчин?!

В его темно-карих глазах не было знакомого насмешливого огонька, слова звучали совершенно серьезно.

– Нет, – растерялась Камилла, не понимая, о чем он говорит.

Хантер внезапно вскочил и протянул ей руку.

– Беги-ка ты лучше домой, Веснушка, подальше от греха. А то я испытываю непреодолимое желание узнать тебя поближе…

Камилла не вполне поняла, что он имеет в виду, но, не теряя времени, подхватила свои пожитки и помчалась прочь от реки, чувствуя лопатками провожающий ее мужской взгляд. Всю дорогу до дома она твердила себе, что этот поцелуй, ставший для нее воплощением мечты, ничего не значит для Хантера: он наверняка целовал стольких женщин, что о поцелуе неопытной девочки и не вспомнит…

Только теперь, по прошествии пяти лет, Камилла начала догадываться о том, что привлекло к ней Хантера в то лето. Она была для него запретным плодом, а запретный плод, как известно, всегда сладок…

После того памятного дня она видела Хантера только на расстоянии, причем чаще всего – с Лидией. По Сан-Рафаэлю ходили слухи, что Хантер и Лидия вот-вот объявят о своей помолвке, но Камилла старалась не думать об их браке. Тот единственный поцелуй был ее достоянием, и она знала, что навсегда сохранит память о нем.

Только в свой шестнадцатый день рождения, как всегда совпавший с балом по случаю Дня Урожая, ей выпала возможность вновь поговорить с Хантером. Этот бал был крупнейшим ежегодным событием, его посещали все окрестные землевладельцы, хотя некоторым приходилось ехать десятки миль. Камилла пошла на бал с Уэйдом Робертсом, который был скорее ее другом, чем поклонником.

В тот вечер она нарядилась с особой тщательностью, надеясь предстать перед Хантером в наилучшем виде, если доведется с ним встретиться. Ее белое платье было вышито крошечными розовыми бутонами, а к своим черным как вороново крыло волосам она приколола розу.

На этом балу Камилла впервые по-настоящему осознала собственную красоту, поняла, как она действует на мужчин. Ее окружала толпа поклонников, все наперебой приглашали танцевать, и она вскоре выбилась из сил. Да, в тот вечер Камилла была счастлива: впервые в жизни она почувствовала, что это значит – быть царицей бала.

Как же она тогда была молода! С какой готовностью верила каждому слову Хантера! И как только у нее хватило смелости метить так высоко? Надо же было такое придумать: влюбиться в Хантера Кингстона!

Камилла стояла у окна и размышляла о жестокости судьбы: многие события юности запечатлелись в ее памяти, но самыми острыми оказались воспоминания о том, как ее предали…

Ночь тянулась бесконечно. Камилла молила солнце взойти поскорее, чтобы его лучи разогнали преследующие ее призраки. Ей не хотелось вспоминать о навсегда ушедших прекрасных годах, но воспоминания теснились в голове помимо ее воли.

В тот вечер Камилла танцевала с Уэйдом, когда заметила Хантера и Лидию на другом конце зала. Вот Хантер протянул руку дочке владельца железной дороги, обнял ее за талию, и боль пронзила сердце Камиллы. Она вдруг начала задыхаться и, извинившись, вышла в сад, чтобы глотнуть свежего воздуха. Взглянув на полную луну, она с грустью подумала, что лучше уж было бы вовсе не приходить на этот бал.

– Ты укрылась здесь от многочисленных кавалеров, мечтающих с тобой потанцевать? – неожиданно раздался у нее за спиной голос Хантера.

Она не знала, как долго он простоял в темноте, наблюдая за ней.

– Нет, мне просто хотелось подышать воздухом. В зале так душно…

– Видит Бог, я терпеть не могу эти балы, – признался он, ослабив узел галстука.

– Зачем же ты на них ездишь? Хантер внимательно посмотрел на нее.

– А ты всегда знаешь, зачем делаешь что-нибудь, Камилла? Завидую твоей открытости и простоте. Нет, слово «зависть» тут, пожалуй, не подходит. Мне следовало сказать, что я всегда восхищался тобой.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, Хантер.

– Не понимаешь? Я ведь помню тебя совсем крошкой. Ты всегда была очаровательным ребенком, Камилла, таким жизнерадостным и развитым не по годам. Удивительно, но тебе никогда не было скучно одной. Казалось, ты отлично умеешь сама себя развлекать. К примеру, ты могла часами играть с этой дурацкой тряпичной куклой, которую повсюду таскала за собой.

Камилла изумленно взглянула на него. Ее несказанно удивило, что он помнит, как она играла с тряпичной куклой.

Хантер ласково улыбнулся.

– Как звали эту куклу? Ты мне как-то раз говорила, да я позабыл.

– Присцилла.

– И где же теперь эта Присцилла?

Он подошел совсем близко, и Камилла почувствовала, что дрожит. Она старалась говорить непринужденно, в надежде, что Хантер не услышит, как громко бьется ее сердце.

– Кукла давным-давно упакована в сундук вместе со всеми остальными игрушками.

– Давным-давно? Ну, очевидно, пара лет для тебя долгий срок… А помнишь тот день, когда я привез яблоки в Валье дель Корасон?