Роксана Гедеон - Дни гнева, дни любви

Зачем я здесь? Уж не забыли ли обо мне? Кому необходимо содержать в тюрьме беззащитную женщину, не разрешая ей даже видеться с сыном? Наконец, если кто-то в этом заинтересован, почему же я брошена здесь без внимания со стороны судейских?

Я часами мысленно перебирала все свои знакомства и приходила к выводу, что среди них не осталось ни одного более-менее серьезного, на которое я могла бы рассчитывать. Все связи, которые когда-то у меня были, теперь неизменно тянулись за границу, и это мне не то что не помогало, но даже бросало на меня новые подозрения. Отец с его могущественными связями был далеко… Во Франции оставались еще знакомые мне аристократы, но они теперь не имели никакого влияния и сами опасались за себя.

Я вздрогнула от грохота открываемой двери.

– Ступайте, гражданка, – не слишком любезно сказал мне тюремщик, – вам разрешено свидание.

– Свидание? – Я подалась вперед. – Но с кем?

– К вам пришла ваша сестра.

Я остолбенела, пораженно глядя на тюремщика. Он нетерпеливо топнул ногой.

– Ступайте, дамочка! Если б вы только знали, как мне с вами надоело возиться!

Я шла по коридору тюрьмы Ла Форс, теряясь в догадках. Ко мне пришла сестра… Что это еще за удивительная новость? Никакой сестры у меня никогда не было. Может, это Изабелла назвалась так, чтобы повидаться со мной?

Разгадка была неожиданной. За железной решеткой, разделяющей камеру свиданий на две половины, стояла хорошо знакомая мне мадемуазель Валери, гувернантка моих детей, – скромно, изящно одетая девушка с властным и, как всегда, сухо-спокойным лицом.

– Валери, – произнесла я растерянно, – что вы делаете здесь?

Она быстро подошла ко мне, сжимая в руках маленькую сумочку.

– Мадам, не выдавайте меня. Считать меня сестрой в ваших же интересах.

Сухой деловой тон сбил меня с толку. Да, я всегда знала, что Валери обладает трезвым умом, что она не сентиментальна, но чтоб говорить вот так деловито, здраво-рассудочно, по-мужски…

– Я слушаю вас, Валери.

– У нас всего двадцать минут времени.

– Как вам удалось добиться свидания? – перебила я ее. – Кто вам помог? Неужели адмирал?

Да, я полагала, что только адмирал, депутат Собрания, может это сделать. Это предположение было фантастично, но ничего другого я предположить не могла.

Гувернантка сжала губы, и на ее лице отразилось что-то хищническое – такого я никогда за ней не замечала.

– Какая чепуха. Адмирал не вылезает из Собрания. Он скорее застрелится, чем запятнает свою честь патриота. Он вообще даст показания против вас. А свидание это оплачено. Оплачено и деньгами, и мною.

– Как… как это – вами? – проговорила я недоумевая.

– Не заставляйте меня выражаться неизящно. Словом, комендант Ла Форс любит и деньги, и женщин.

Я стояла молча, чувствуя, что вообще ничего не понимаю. Что она говорит? Неужели она хочет сказать, что провела ночь с комендантом? А зачем? Ради меня?

– Мы вытащим вас отсюда, мадам.

– Вы? – переспросила я машинально.

– Да, мы. Вы будете на свободе не позднее чем через две недели. Дело будет замято, и суд не состоится.

Я понемногу стала соображать и вскоре обрела прежнюю ясность мысли. Нет, эта девица пришла сюда не просто так, не из преданности и любви ко мне. Стоит только взглянуть, как горят ее глаза. Странно, что я раньше такого не замечала.

– А что вы хотите за эту услугу? – спросила я недоверчиво.

Валери не смутилась ни на миг.

– Вы отдадите нам ключ от сейфа с драгоценностями, – произнесла она без запинки, – и мы возьмем оттуда столько, сколько, как нам кажется, стоит наша помощь.

– Ключ от сейфа? – в ужасе переспросила я.

Да она просто с ума сошла! В сейфе драгоценностей на полтора миллиона ливров! Там фамильные реликвии, накапливаемые веками. Они должны принадлежать Жанно, а не Валери!

– Мы кое-что вам оставим, – успокоила она меня, – а вы уже через полмесяца будете свободны.

– Кто вас подослал? – вырвалось у меня невольно. – Почему вы все время говорите «мы»?

Она усмехнулась.

– Мне не велено пока этого говорить.

– А почему я должна верить, что вы способны освободить меня?

– У вас нет иного выхода. Если вы откажетесь от нашей помощи, вас будут судить. В вашем доме был обыск, и теперь у Коммуны есть веские доказательства вашей вины. Да я и сама знаю, что вы замешаны в этом злосчастном побеге. Куда же вы ходили каждый вечер, как не в Тюильри!

– Вы следили за мной, негодяйка! Валери и глазом не моргнула.

– Да, следила. Но, заметьте, пока не выдала вас. А теперь могу даже спасти. Кстати, имейте в виду, что я тоже могу дать против вас показания. Будет доказано, что вы помогали похитить короля и увезти его в Австрию. Вас повесят за это. Так что лучше дайте мне ключ.

Я разозлилась, чувствуя свое полное бессилие. Черт возьми! А ведь эта девица права! У меня нет иного выхода, я должна принять ее условия. Даже не ее, а их, как она говорит.

Но как, как я могла не разглядеть эту Валери раньше? Как я могла доверить ей воспитание моих детей…

Я понимала, что сейчас нет времени для раздумий и запоздалого раскаяния. Я решительно вытащила из потайного кармашка маленький белый ключ. Валери впилась в него взглядом, а я немного медлила.

– Поклянитесь, что, как только я отдам вам ключ, вы скажете мне, кто ваш хозяин.

Я не верила, что она сама чего-то стоит. Кто она такая? Гувернантка, а их сотни в Париже! Она по чьему-то заданию поступила на службу в мой дом. И главной ее обязанностью было не воспитывать детей, а узнавать мои тайны.

– Хорошо, – поколебавшись, согласилась она, – я скажу вам. Это не такая уж большая тайна.

Я протянула руку, и белый ключ мгновенно скрылся в маленькой сумочке у пояса Валери.

– Ну?

Гувернантка вздохнула.

– Мне платит Рене Клавьер, мадам.

Меня словно обухом по голове ударили. Все, что угодно, только не это! На лице у меня отразился самый искренний ужас… Снова этот Клавьер!

– Вы лжете, – сказала я.

– Нет. Я была так бедна, мадам, я искала работу. Господин Клавьер взял меня к себе, а потом пообещал устроить в какой-нибудь порядочный дом. Я согласилась оказывать ему услуги. Я ведь сирота, мадам, у меня не было ни гроша.

– Ох, только не надо пытаться меня разжалобить, милейшая!

Глаза Валери сверкнули сухим блеском.

– А я и не пытаюсь. Мне безразлично, что вы обо мне думаете. Скажите еще спасибо, что он вас вытащит отсюда. А мне ваш дом надоел. Вдоволь я намучилась с вашими детьми…

– Вспомните лучше, сколько вы нашпионили! Эта работа, вероятно, утомляла вас больше!

– Да, – живо и насмешливо согласилась Валери, – приходилось так часто читать ваши письма, что у меня голова шла кругом. А господин Клавьер все требовал и требовал… Он хотел, чтобы я знала о вас все, до самой малейшей подробности. Он хорошо мне платил, больше, чем вы.