Наталья Зимняя - Сюрприз

Николь все это время не сводила с него глаз и как только поняла, что он сейчас заговорит, нервно подскочила со стула, на который бессильно опустилась, высказав ему свою просьбу.

– Мисс Астлей, – Мейсон очень ненатурально прокашлялся, – должен вам сказать, что, взвесив все за и против, я пришел к выводу. Ваша мать права, – увидев, что сказанное подействовало на Николь, как приговор, тут же поспешил его смягчить, – но не во всем. Поверьте, я знаю многих людей из высшего общества, которые не соответствуют вашим пониманиям и опасениям. Вам, не привыкшей к некоторым светским тонкостям, многое, конечно, покажется странным и чуждым. Но, со временем, вы научитесь избегать всего того, что вам не по душе. Я говорю вам об этом, как человек, определенно знающий, что среди лондонской аристократии достаточно людей, которым эта жизнь представляется так же, как и вам. И стоит только выехать, у вас появится множество друзей, которые станут вашим кругом. Как я уже сказал, не все в обществе настолько уж испорчены и лицемерны. К примеру, герцог Уотерфорд.

– Герцог? Неужели он не настолько стар, чтобы еще посещать светские мероприятия? – Николь было не по себе, что второй раз за день всплывает близкое к той отвратительной ночи имя.

Мейсон замолк, смотря на нее. Потом на его лице появилось понимание, а затем он широко заулыбался, пытаясь задавить рвущийся наружу смех.

– Дорогая мисс Астлей, за время вашего пребывания во Франции, титул унаследовал маркиз Лимерик, и как вы сами могли убедиться несколько минут назад, он еще вполне в состоянии передвигаться! – Мейсон говорил это, а сам представлял себе выражение лица Хока, когда он вечером расскажет ему, какого невысокого мнения о его физическом состоянии теперь могут быть молодые особы. Но последующая реакция Николь заставила его на время забыть об этих мыслях.

– Мистер Келли, – она негодующе смотрела на него, – если вы, по какой-то невероятной причине, считаете мистера Хокстоуна порядочным человеком, то ко мне это не относится, – видя потускневшее лицо управляющего, Николь тут же пожалела, что вспылила, но от мнения своего не отступила. – Я думала вы осведомлены, какую роль сыграл этот человек в жизни моей семьи, это для всего Лондона не было тайной, опять же, благодаря ему, самому! – она помолчала и добавила. – К тому же, мне не нужна никакая протекция! Если я решу посещать высший свет, то мне необходимо научиться всему самой!

– Конечно же, мисс Астлей, – Келли решил отступить. – Что ж, если мы обсудили этот вопрос, то, может быть, приступим к делам поместья? Отчеты я, правда, уже отправил, но у меня есть все копии.

Николь согласно кивнула, радуясь, что есть повод хоть немного не думать о предстоящих в ее жизни переменах. Но, ни в кабинете у Келли, ни потом, уже на пути домой, ей так и не удалось сосредоточиться. Перед ее глазами стояла высокая крутая лестница перед входом в огромный зал, полный ожидающих ее светских акул, по которой ей еще только предстояло подняться.

Келли же, стоял у окна, выкуривая уже не первую, непривычную для себя сигару. Конечно, он дал ей правильный совет. Она имеет право покорить общество, а не проводить унылую жизнь в провинции, осаждаемая бесконечными упреками матери. Мейсон прекрасно понимал, что отнюдь не беспокойство о судьбе дочери, а собственные амбиции движут баронессой, в том, что именно она напомнила девушке о «долге, сомнений не было.

Ингрид совершенно не изменилась. Она жаждет вернуться в общество, изгнавшее ее, не желая понимать, что ее присутствие очень осложнит задачу дочери. Ей и так придется непросто. Определенные условности, и не всегда высокоморальные принципы, изначально чуждые Николь, станут для нее настоящим испытанием. Никогда и никого еще эти пресыщенные аристократы не принимали с распростертыми объятиями. Ее ни один раз будут проверять на прочность, и, к сожалению, не совсем лицеприятными способами. И только если Николь заставит этих кровожадных лицемеров сломать зубы о свой характер, двери всех домов откроются для нее. И это было очень важно.

Николь не осознавала этого, думала, что не нуждается в протекции и помощи, но это были правила игры, установленные задолго до ее рождения, и они бережно передавались из поколения в поколение, вместе с «голубой кровью». Ей придется либо принять их, либо предъявить свои и заставить с ними считаться. Он улыбнулся. Настолько, насколько он успел узнать ее за две встречи, ей это вполне по силам. Нет, не настолько похожа она на свою испорченную, сумасбродную мать. Гордость снежных горных вершин Ирландии свежим ветром гуляет в ее крови. Достаточно было только вспомнить взгляд, которым она наградила Хока, когда он хотел поприветствовать ее. У Ингрид, в первую очередь, выстроились бы все преимущества этой встречи, и сейчас герцог безуспешно пытался бы стряхнуть ее со своего локтя. Для Николь, вся эта мишура ничего не значила, на первый план выходили чувства, и ей было ровным счетом наплевать, что перед ней член палаты лордов, один из самых влиятельных людей королевства. Значит, он все сделал правильно. Просто ей нужна помощь. И над этим стоило подумать.

Закрытый клуб Уайт на Сент Джеймс, был забит до отказа, только это определение больше подходило к какому-нибудь низкопробному пабу в Ист-Энде, а это «пристанище богов» считалось лучшим не только в столице, но и во всей Англии. Лучшим, не в смысле роскоши, а в том, что не весть кого, сюда не впускали. Членство в клубе стоило очень больших денег, и некоторые из его завсегдатаев вкладывали сюда значительную часть своего состояния, чтобы носить престижное звание члена клуба Уайт и иметь доступ к знаменитой книге пари. Но существовал еще и другой отбор, на котором за претендента непременно должны были поручиться все до одного члены клуба.

Самое главное, это было единственное место, где великие мужи своего времени могли позволить себе скрыться от вездесущих жен и без оглядки обсудить любые, пусть иногда даже и не совсем пристойные темы. Спиртное, сигары и азартные игры были единственными молчаливыми свидетелями многих тайн, обсуждаемых в этих кабинетах.

Мейсон хорошо помнил время, когда вход в этот клуб был закрыт и для него. Начинающий юрист, которому судьбой было отказано в аристократическом происхождении, прекрасно понимал, что в этом клубе его ждут новые знакомства, а, следовательно, и обеспеченные клиенты. Поэтому, о покупке членства он задумался давно. Но, собрать достаточную сумму еще не значило беспрепятственно войти в клуб через парадную дверь. Официально не существовало правила, по которому в Уайте могли состоять только титулованные особы. Главное, чтобы ты был мужчиной и имел достаточно увесистый кошелек. Но негласно, все-таки, требовалась некоторая протекция. Именно ее долго не мог получить Келли. Все его высокопоставленные клиенты отнекивались от этого как могли, ведь это означало поставить его практически на одну ступень с собой. А этого жеманные светские львы позволить своему самолюбию не могли. Членство в клубе свалилось на него внезапно, причем в виде подарка. Грегори Хокстоун таким своеобразным способом оплатил ему услугу, за которую Келли отказался брать с него плату. Грег спорить не стал, но в книге голосований клуба немедленно были поставлены все до одной необходимые подписи, Келли не получил ни одного «черного шара», и на следующий день посыльный от Уотерфорда принес ему пакет с необходимыми документами.