Лилия Подгайская - Наследники замка

– А я, Майкл? – спросила она его тогда. – Как же я? Я ведь не наследница, чтобы одарить красивого рыцаря землёй и тем завоевать его сердце.

– Ты, малышка, особое дело, – усмехнулся в ответ Майкл. – В тебе течёт королевская кровь, и судьба преподнесёт тебе твоего красивого рыцаря просто в подарок, поверь мне.

Пикантность момента заключалась в том, что для самого Майкла это утверждение было полной неожиданностью, оно просто молнией промелькнуло в его голове в ответ на её вопрос. И это сильно озадачило старого воина.

Сейчас же Жюльетт бросила ещё один сожалеющий взгляд на молодого рыцаря – уж больно он ей понравился – и сосредоточила внимание на поле ристалища. Здесь было на что смотреть, участники сражений как раз выходили на широкий участок огороженной земли и совершали свой круг почёта. Все они, как один, останавливались перед самой роскошной ложей, где сидел принц, и низко кланялись ему. Юный Филипп же смотрел на всё это горящими глазами и охотно приветствовал рыцарей. Больше отвести взгляд от происходящего на поле было уже невозможно, зрелище захватило девушку целиком.

А молодой рыцарь, о котором она думала ещё так недавно, уделял красивому действу на поле совсем не так много внимания, как оно того заслуживало. Его мысли всё время возвращались к этой прекрасной девушке, которая так разительно отличалась от всех виденных им до сих пор. В ней чувствовалось что-то свежее, вольное, не сдерживаемое привычными правилами. Она смотрела на людей открыто и смело, не опустив глаз и перед его первым оценивающим взглядом. Только где-то в бирюзовой глубине промелькнула и тут же исчезла яркая манящая искорка. И потом он не заметил в ней никакой манерности. Эта удивительная девушка держалась в обществе окружающих её мужчин совсем просто, а находящийся всё время рядом старый воин был и вовсе ей за друга, как он понял. И Филипп всё время бросал заинтересованные взгляды вовсе не на поле ристалища, а на сверкающую глазами Жюльетт, восхищённую ярким зрелищем.

Другие же мужчины были увлечены именно тем, что происходило на поле. Все они были опытными воинами и по достоинству оценивали каждый выпад рыцарей в очередной схватке. Здесь не было конных сшибок, мужчины демонстрировали своё умение владеть мечом в групповом бое и в поединках один на один. Когда групповые схватки остались позади, наступило самое интересное. Герольд объявлял имена рыцарей, и они выходили на поле. Сражались умело, но всё же силы и воинские навыки были различны, и кто-то из двоих выходил победителем. Зрители одаривали его бурными аплодисментами и громкими приветственными криками. А впереди были ещё сражения между победителями и награда самого умелого из них из рук самого принца.

Где-то в середине радующего глаз зрелища барон Ален вдруг напрягся. Он действительно услышал это, или ему показалось? Бросил быстрый взгляд на Майкла Льюиса и понял, что не ослышался. Герольд громко объявил одного из участников очередной схватки как Филиберта Лорэла. Их родовое имя прозвучало совершенно отчётливо, только на французский лад, с ударением на последнем слоге. Все сомнения отпали, когда на поле вышел сам рыцарь – их семейные рост и стать и зелёные лорэловские глаза было никуда не спрятать. А до самого выхода на ристалище рыцаря проводил молодой воин одних лет с Филиппом де Морреном, но как две капли воды похожий на Брэда Лорэла, барона д'Этьена. Тут уж заволновались и Кристофер с Раулем. А Майкл готов был, кажется, выскочить на поле, чтобы узнать, что бы это могло значить.

– Я просто не верю тому, что вижу, Крис, – тихонько шепнул барон Ален старшему брату, – этого не может быть. Рост, стать, глаза этого рыцаря, всё наше. А воин рядом, ты заметил? Это же живой портрет нашего отца. Как такое могло случиться?

– Я сам в недоумении, братишка, – отозвался барон д'Этьен. – Но я всё выясню, будь уверен. Землю переверну, а найду ответ на эту загадку.

А на поле, между тем, зеленоглазый рыцарь демонстрировал воинское умение, достойное семейства Лорэлов. И вышел победителем в этой схватке.

Дальнейший ход турнира уже не мог отвлечь от волнующих мыслей ни братьев Лорэлов, ни Рауля де Моррена, ни Майкла Льюиса. В итоге рыцарь вышел победителем турнира и получил награду из рук принца Филиппа.

– Я не могу сейчас ничего сделать, – тихо сказал барон Кристофер, – но отправлю своих людей по следу, и вскоре буду знать всё. И обязательно сообщу тебе, Ален, с первым же гонцом. Ты, как я понимаю, задерживаться не можешь?

– Нет, Крис, – отозвался младший брат, – мне следует вернуться домой как можно скорее. На душе почему-то стало неспокойно последние дни. Но и эта загадка засела в голове стрелой. Я буду ждать твоего сообщения с нетерпением.

Это волнение отца и Майкла осталось незамеченным для Жюльетт, целиком поглощённой ярким зрелищем на поле. Теперь ей будет, что рассказать брату Генриху. Как жаль, что его сейчас нет с ними. Он был бы счастлив увидеть всю эту красоту и силу.

Но теперь нужно было собираться в обратный путь. И снова хлопоты. И вскоре первые мили дороги домой легли под копыта их лошадей. Думали в пути о разном. Барон Ален и Майкл не могли успокоиться после полученного потрясения. Всё виденное казалось им нереальным, но оно было в действительности. И даже родовое имя прозвучало, пусть и непривычно. И покоя это не приносило.

Жюльетт же вспоминала впечатления от всего увиденного. Турнир был великолепен. Но больше почему-то в памяти вставало лицо молодого де Моррена. А у того рыцаря, которого так уверенно пообещал ей старый Майкл, интересно, глаза будут такие же красивые? Нет, вздохнув, решила девушка, таких глаз нет больше ни у кого на свете. И станут эти глаза с нежностью смотреть на богатую наследницу, которая подарит их владельцу земли. Будет ли эта девушка любить красавца Филиппа так, как он того заслуживает? Жюльетт снова вздохнула. Нет, об этом думать больше не нужно, а то становится слишком грустно.

А на покинутом путниками берегу Луары барон д'Этьен узнал-таки правду. Как оказалось, вскоре после рождения наследника, спустя примерно полгода, у Брэда Лорэла родился в небольшом селении в его владениях ещё один сын. Его подарила ему очаровательная Арлет Курсель, которая помогла барону пережить нелёгкое время, пока супруга тяжело вынашивала своего первого ребёнка.

Брэд мальчика признал. Он назвал сына Франсуа и одарил своим английским родовым именем, которое звучало на французский лад совсем иначе, с ударением на втором слоге. Брэд уделял мальчику достаточно внимания, а когда тот подрос, дал ему в наставники опытного воина, чтобы обучить воинскому мастерству. Мальчик рос красивым и сильным. Как ни странно, но именно ему, бастарду, достались зелёные лорэловские глаза, и вообще внешностью он больше походил на оставшегося в Лейк-Касле Ричарда Лорэла, чем на родного отца. Но со временем оказалось, что мальчик унаследовал не только внешность своих предков, но и фамильную гордость Лорэлов. Он не смог смириться с положением бастарда, живущего в селении на земле, которой со временем станет править его сводный брат Кристофер. Достигнув шестнадцатилетнего возраста, мальчик покинул родной дом и, получив благословение матери, отправился искать своё счастье. Несколько лет он шатался по стране и познал вкус сражений. А в девятнадцать, окрепший и набравшийся опыта, он примкнул к дофину Людовику в его оказавшимся столь неудачным походе на Лангедок. После своей, так хорошо начавшейся и так бесславно завершившейся экспедиции в Англию дофин жаждал военных успехов. Однако и здесь ему не повезло, и пришлось возвращаться ни с чем. Но молодой и отчаянный Франсуа Лорэл был замечен дофином и остался в его личном отряде. Через пять лет дофин стал королём Франции. Людовик Восьмой Лев сразу же кинулся воевать против Плантагенетов, ненависть к которым унаследовал от отца. И он два года упорно отвоёвывал их земли, лежащие южнее Луары, страстно желая присоединить их к своему королевскому домену. Во главе его армии стоял Гуго де Лузиньян, женатый теперь на вдове короля Иоанна Безземельного красавице Изабелле Ангулемской. Он успешно отвоёвывал у англичан регион за регионом, но столкнулся с отчаянным сопротивлением в Гаскони. Он осадил Бордо, но взять его не смог. Здесь ему противостоял его собственный пасынок Ричард Корнуоллский, младший брат короля Генриха. Он был не в пример успешнее брата в воинских делах и сумел сохранить Гасконь для английской короны.