Мариша Кель - Компаньонка

Кити встала с кровати и прошлась по комнате, вздохнув, она вновь плюхнулась на то же место.

– Мари, это действительно так. Мой отец запрещает туда входить кому бы то ни было, – с досадой выпалила Кити.

– Почему?

– Этот зал очень любила мама. Она проводила в нём много времени. Там стоит её рояль…

– Но как же, Кити? Ведь то, что принадлежало твоей маме, то, что она любила, это принадлежит и тебе. Это и твои воспоминания. Почему твой отец столь эгоистичен?

– Нет, Мари. Позволь с тобой не согласиться. Я плохо помню маму, а отцу эти воспоминания причиняют боль. Это наше общее решение. Думаю, ему так спокойнее и проще. И я согласна на это лишение, если отцу так это необходимо.

– Кити, я сама мама. И мне было бы страшно, если бы моему сыну не оставили бы «частицу» меня, воспоминания обо мне.

В глазах Мари вновь блеснули слезы.

– Это так важно и так ценно! Моему счастью восемь лет, Кити. Он только научился бегло читать и настаивает, чтобы я обращалась в своем письме к нему напрямую. Смешной мой. Каждый раз, когда я его укладывала, он мне говорил: «Положи свою головку рядом с моей и поцелуй меня покрепче. Я не засну, а ты поспи, поспи, моя Либяничка».

– Чудесный мальчишка. Ты нас познакомишь?

– Обязательно. А ты позволишь мне попытаться исправить ситуацию с бальным залом?

– Если отец будет не против.

– О, обещаю тебе, что буду щадить его чувства. Я очень аккуратно, доверься мне.

Кити, чуть поразмыслив, кивнула Мари в знак согласия.

– Кити, между прочим, скоро твой первый бал. А мы совершенно не готовы!

– Как же нужно подготовиться?

– Прежде всего мне хотелось бы выяснить, умеешь ли ты танцевать вальс?

– Нет, Мари, – опечалилась Кити.

– Это беда!!!

Кити рассмеялась на эту «нотку паники» Мари.

– Ну да ничего. С завтрашнего дня начнём разучивать вальс, – торжественно заявила она, приподнявшись и закружив по комнате в ритме: раз-два-три…

Вальс Мари прерывает стук в дверь.

– Кто это? – понизила голос Мари.

– Это Лизи, госпожа. Можно войти?

– Минуту

Мари надевает пенсне. Кити помогает нацепить ей чепец и подаёт трость.

– Входи, Лизи.

Горничная, переступив порог комнаты, присела в легком поклоне.

– Его светлость просит вас и княжну пожаловать к ужину.

Мари улыбнулась горничной:

– Мы идём, милочка, идём.

Лизи, улыбнувшись в ответ, покидает комнату графини.

Кити и Мари, переглянувшись, живо доканчивают начатое. Мари рисует брови сурьмой, а Кити тщательнее запрятывает её локоны под чепец.

За обеденным накрытым к ужину столом сидит князь. За его спиной управляющий Гордей, чуть склонившись над князем, наливает в бокал вино.

– …Я лишь предупреждаю вас, ваше благородие. Эта особа ведёт себя странно и очень подозрительно. Может, нам вызвать…

Слова и действие Гордея прерывает появление Кити и графини. Управляющий тут же, отходя от князя, даёт знак лакеям.

Мари, как было обещано Кити, в прекрасном настроении и с улыбкой.

– Добрый вечер, ваша светлость. Что-то погода сегодня действует на мою голову. Мигрени – страшное дело!

Князь немного удивлён такому повороту. Но, ничем себя не выдав, князь поднялся с места и кивнул графине, отодвинул для неё стул.

Мари, прихрамывая, подошла и уселась на предложенное место.

– Я так полагаю, вам помогает от недугов лимонный эфир, – скривился князь.

– Вы совершенно правы, ваша светлость. Лимон чудесен в своих полезных свойствах. К тому же я его совершенно не ощущаю. Считается, что если вы не чувствуете свой аромат на себе, значит, он вам безусловно подходит.

– Безусловно.

Князь поцеловал дочь и помог ей занять место за столом.

– Однако свежий воздух тоже не помешает.

Князь дал знак управляющему распахнуть окно и занял своё место.

Повисла тишина.

– Мы можем прогуляться на конюшню, посмотреть родившихся котят!!!

Кити сама понимала, что подобное предложение звучало глупо, но правильный настрой и хорошее настроение куда-то безудержно ускользали.

– Что? Прости, милая, я из-за этих головных болей, кажется, теряю слух… Ты меня приглашаешь в конюшню? – вежливо поинтересовалась графиня.

Смех князя окончательно убедил Кити в совершённой глупости. Она дала им повод вновь сцепиться.

– Кити, я тебя приглашаю в конюшню, посмотреть котят, – наконец успокоившись, промолвил князь, глядя на графиню.

– Ваша светлость, вы определённо действуете во вред, – тут же завелась Мари. – В следующий раз, когда Кити пригласит кто-нибудь в конюшню, а она, благодаря вашему примеру, сочтёт это нормальным, могут случиться, мягко говоря, неприятности. Молодые барышни не должны появляться в конюшнях, ваша светлость!!!

– Кити, я надеюсь, ты у меня не глупая курица и понимаешь, что это исключение. Почему-то наша драгоценная графиня полагает, что у тебя нет мозгов?!

– Ну, это переходит всякие границы!!! – соскочила со своего места графиня. – Вы ведёте себя неподобающе. И ваше поведение оскорбительно. Но самое страшное то, что вы не понимаете, драгоценный князь… Это вы прежде могли себе позволить подобное поведение! Но всё изменилось. Вы выводите в свет юную особу. И теперь успех Кити напрямую зависит от вашего поведения, но вы не осознаете этого! Ну что же, продолжайте в том же духе… Ваша слава «затворника-убийцы» идёт впереди вас!

Тишина была почти осязаема, казалось, она длится бесконечно долго.

Мари почувствовала, как на её затылке зашевелились волоски и мурашки заплясали по коже. Мари медленно опустилась на своё место. До неё только сейчас стал доходить смысл сказанных ею слов.

Тем не менее Мари сделала глоток вина и с вызовом посмотрела на князя.

Князь, напротив, старался не смотреть на графиню во избежание непредвиденного.

– Вы правы, графиня, – медленно произнес он чуть громче шёпота. – Я ни черта не смыслю в «правилах приличия»… Кити не избежать… mauvais ton…

Князь поднялся с места и, подойдя к дочери, оставил поцелуй в её светлых волосах.

Князь посмотрел на графиню и совершенно спокойно добавил:

– Мы в вас более не нуждаемся…

Поклонившись, князь вышел.

Горничная Лизи, прожевав картошку, надкусила огурец и продолжила свой рассказ:

– Очень она забавная. Сама всегда приготовляется. И ванну даже принимает сама! Со странностями она. Но незлобливая, и хорошо.

Рядом с Лизи сидела служанка Настасья и возила ложкой в тарелке, у неё давно пропал аппетит из-за последних событий.

– Может, просто не любит, чтобы вокруг неё кудахтали? – предположила она.

Кухарка поставила на стол меж ними пирог.

– Вот куры, сами-то… сами…

В кухню входит Гордей. Он улыбчив как никогда и в приподнятом настроении.