Ширин Мелек - Кёсем-султан. Заговор

Ах, Халиме-султан, Халиме-султан, в какую же сложную ситуацию ты попала! С одной стороны, с твоей помощью, о султанская мать, род Абазы Ахмед-паши, соплеменники твои, появились в Истанбуле и начали свое восхождение, а с другой – зять любимой дочери… И кого ни предашь – все едино, не избежать тебе осуждения и огласки, султанская мать!

Пока что Халиме-султан бросилась в ноги Кёсем-султан, и та уговорила султана Мустафу сместить Кара Давут-пашу с поста великого визиря, сохранив ему жизнь и не заключив в какое-нибудь мрачное узилище. Но все понимали: этим дело не ограничится. Абаза Ахмед-паша не успокоится, не заполучив голову старинного врага своего. И нет у Халиме-султан способа оградить зятя от этой мести. Могла бы помочь Кёсем-султан, но… не хотела. Убийство Османа она Кара Давут-паше простила, но сам способ этого убийства… Способ этот, когда она узнала о нем, навсегда отвратил сердце Кёсем-султан от Кара Давут-паши.

Было и другое. У Кёсем-султан хватало собственного беспокойства, и беспокойство это напрямую связано было с ее собственными детьми.

Сулейман и Баязид… Совсем еще дети, а их уже планируют использовать в чужих интригах! Мурад, старший, казался заговорщикам уже слишком взрослым и сформированным. И то сказать, шахзаде Мурад с самого детства показывал нрав крутой и независимый. То ли еще будет, когда этот мальчишка станет султаном! Нет уж, лучше завладеть каким-нибудь ребенком, сформировать регентский совет и не пускать новоявленного султана никуда дальше клетки-кафеса…

– А какого-нибудь еще не рожденного младенца они на трон возвести не хотят? – фыркнула Башар, явно подумавшая о том же самом.

– Может, и хотят, – отвечала на то Кёсем. – Слово «власть» слишком для многих звучит слаще халвы и фиников. Главное в этом деле, что младших детей моих в любом случае поберегут пока, не станут охотиться за их головами. Что же до Мурада…

Помолчали. Всем было ясно, почему султана Османа убили не сразу, почему Кара Давут-паша, по сути, действовал на свой страх и риск, за что и расплачивался теперь.

Не может быть неба без солнца, не может Блистательная Порта существовать без султана, без плоти от плоти и крови от крови первого из Османов. И, возвращая на трон султана Мустафу, заговорщики учитывали, что детей у этого султана нет, а появятся они или нет, еще у Аллаха на коленях. Скорее всего, так и остаться Мустафе бездетным. Да еще и неясно, какими родятся эти дети, буде они родятся, – вдруг тоже безумными? Акиле-хатун то ли родит мальчика, то ли нет, а султан про запас все-таки нужен. Может, посидит Осман в Едикуле да и осознает, кому обязан тем, что голова его все еще на плечах держится?…

Вот только были, были тогда у Порты султаны про запас, целых четыре! Да, рождены они были ненавистной Кёсем-султан, сосредоточившей в руках своих серьезную власть, но мало ли что случится с той Кёсем-султан! Зато трое из четверых мальчиков уже вышли из младенческого возраста, когда ангел Азраил так часто является за детьми. Нежен взмах его меча, нежна улыбка, которой встречает он младенцев, да только безутешным родителям от того не легче, когда кладут они в землю маленькие бездыханные тела.

Так что неважно, что умер сын Акиле-хатун, которой никогда уже не стать Акиле-султан, – не только неважно, а и к лучшему, пожалуй. Все равно есть кому наследовать безумному султану Мустафе. А Кёсем-султан… ну, с ней можно будет попробовать договориться. Гибель одного сына своего она, в конце концов, уже пережила, а где один, там и двое.

Неужто ей самой не хочется урвать толику власти? При султане-младенце это сделать куда легче, нежели при своевольном подростке.

Поэтому все, сидящие нынче с Кёсем-султан в одной комнате, осознавали, что в гибели султана Османа есть немалая (пускай и невольная!) вина четырех ее сыновей. Но четыре, по мнению заговорщиков, это уже с избытком. Троих детей султанской крови вполне довольно. А там вдруг и Мустафа женщинами заинтересуется… Ведь никому из заговорщиков неведомо, что сказали о жизни и здоровье султана специально приглашенные врачи, зато все веруют, что Аллах являет миру чудеса!

Первой решилась заговорить Башар:

– А что Абаза Ахмед-паша?

Вместо Кёсем-султан ответила Хадидже:

– Пока держит нейтралитет, но склоняется к тому, чтобы поддержать Пертева, в пику Кара Давуту.

– А вообще ему и с безумным султаном неплохо, – добавила Кёсем. – Посему, случись что с шахзаде Мурадом, еще неизвестно, кому Ахмед-паша дарует свою благосклонность.

Прозвучало ядовито, ну да Кёсем-султан, похоже, и не планировала миндальничать.

– Понятно, – склонил голову Доган.

– Султан подписал разрешение на дополнительную охрану Мурада, – тихо сказала Кёсем, – но кому я могу довериться в этом бушующем мире? Кроме вас, конечно.

Картал задумчиво кивнул, не замечая, как Доган делает точно то же самое. Впрочем, близнецы часто повторяли движения друг за другом, словно зеркало, опаздывающее на пару кратчайших мгновений.

Получить разрешение Кёсем было не слишком-то сложно – Мустафа узнавал ее одну. Говорили, будто безумный султан ест только с ее рук, и Картал не удивился бы, узнав, что это правда. После смены лекаря состояние султана нынче внушало… опасения, скажем так. Хорошо, что Хусейн, прозванный также Джиджи-эфенди, то есть «Духовидец», сумел занять его место и хотя бы немного укрепить больной дух Мустафы, но рецидив мог случиться в любой момент…

Да, разрешение Кёсем-султан вполне могла добыть. Другой вопрос, что касалось оно, скорее всего, городской стражи. Не самые исполнительные люди, не самые опытные и надежные – самых опытных и надежных подчистую выкосило за столько бунтов, – да и бессребрениками, всецело преданными султанскому роду, их назвать сложно.

Похоже, Кёсем и впрямь не к кому более обратиться. Султан по ее слову подпишет какой угодно указ, но Крылатые – последняя ее надежда. Хоть и знает могущественная Кёсем-султан, насколько же клан Крылатых не любит впутываться в дворцовые интриги, особенно нынче, когда Аллах разрешил всякой нечисти мутить воду в Блистательной Порте.

Доган и Картал переглянулись. Что же ответить, какое решение принять? Теперь ведь они стоят во главе клана, от их решения зависит, куда Крылатым двигаться дальше.

Короткий взгляд на Башар – та старательно отводит глаза, показывая, что примет любое решение мужчин. И ее понять можно: Башар всем сердцем болеет за подругу, однако теперь у нее есть собственные дети, да и в делах клана она увязла плотно, лучше многих понимает все «за» и «против». Сердце подсказывает ей одно, а разум твердит совсем другое. В такой ситуации и хорошо, что трое их по сути – глав клана Крылатых, и решение всегда принимается большинством.