Ирина Мальцева - Билет в одну сторону

…В тот день ей сообщили, что переводят в другую палату.

– Сегодня переводим в общее отделение, – услышала она знакомый голос врача, который чаще других находился у ее постели.

– Считаешь, пора?

– Конечно. Видимых повреждений нет, рентген показал, что кости целы, повреждения внутренних органов и кровотечения тоже нет. Осталось показать специалисту в связи с амнезией. Надо ждать, когда из областной приедет.

– А как насчет психиатра?

– Что психиатра?

– Ты же понимаешь, что женщина потеряла память, не узнает никого, не откликается даже на свое имя.

– Ну и что? Такое бывает. Время пройдет, память хотя бы частично восстановится.

– Не знаю. Правильнее было бы отправить ее сразу в дурдом.

– На каком основании? Она не сумасшедшая. Ведет себя адекватно. Случаи амнезии нередки. Вернется в привычную среду, там, глядишь, память вернется.

– А если нет?

– Ты что пристал. Если всех, потерявших память, сажать в дурдом…

– Ну-ну, как знаешь. Но ведь бывали случаи, когда амнезия внезапно переходила в шизофрению и даже полный идиотизм. Помнишь, два года назад был такой больной, дядя Семен? Бомж, побирушка. В колодце задохнулся? Вспомни, как его откачали, он все улыбался, что твой младенец, такой был вежливый, а как встал, огляделся, так крыша у него и съехала. Все кричал, не переставая, что он поручик генерала Гремина и зовут его Леопольд Карлович Фриш? До сих пор, наверное, в дурдоме поручения своего генерала выполняет, босыми пятками щелкает.

Врачи замолчали, а Анна еще долго обливалась холодным потом, представив, как ее отправят в сумасшедший дом. Мысль ее работала лихорадочно: что делать, как быть? Не хочу, не хочу, чтобы меня заперли с сумасшедшими.

Немного успокоившись, решила про себя, что постарается воспринять происшедшее с ней спокойно. Врачи сами подсказали выход из создавшегося положения – амнезия!

Буду твердить, что ничего не помню, стараться не проговориться, что я не тот человек, за которого они меня принимают. А там посмотрим. Бог меня не оставит. Не понимаю, как я сюда попала, но и тут без его воли не обошлось. Значит, мне такое наказание уготовано за то, что была непокорна родительской воле, мысли имела греховные. Все из-за гордыни моей произошло. Послушалась бы матушку, смирилась с браком, с мужем постылым. Там, глядишь, померла бы, как все, и Господь не привел бы меня в эту непонятную жизнь.

Анна подняла руку, чтобы перекреститься, и в который раз ее поразила чужая рука с уже облупившейся по краям краской.

Жалеть мне о прежней жизни нечего. Как бабушки не стало, так и добра не стало. Слушать вечные попреки матери да быть без вины виноватой – есть о чем жалеть! А тут к неведомой мне Наталье Николаевне относятся со всем почетом и уважением. Вон, не успела в другое помещение переехать, как нанесли подарков, цветов. Разговаривают ласково, жалеют, о здоровье беспокоятся. Вот как люди живут. Ну и мне привелось.

Из прежней палаты перевезли ее на каталке в другую, где нет пищащих и щелкающих ящиков, нет блестящих палок, с подвешенными пузатыми бутылями, жидкость из которых через трубки попадает ей в вену.

Когда ее перевозили по длинному коридору, она не закрыла глаз, а, напротив, жадно вглядывалась в окружающее.

По коридору сновали не только люди в белой одежде. Были там и другие, чудно одетые: женщины в цветастых халатах (у некоторых снизу выглядывали края сорочки), мужчины, в обтягивающих темных штанах и нательных рубахах, но без рукавов. У всех были одинаково болезненного вида лица. Многие кривились, прижимая к животам руки или, запрокинув головы, тяжело дышали, поглаживая грудь с левой стороны.

В коридоре пахло снадобьями и нужным чуланом.

Вспомнив свое первое посещение отхожего места, Анна покраснела. Если бы не медсестра, она бы так и простояла над белым, странной формы стулом в виде горшка, или горшка в виде стула. Присев на него, Анна ощутила холод, идущий от стула, хоть и находилось это место рядом с палатами, а на дворе лето. Когда вошедшая сестра дернула приделанный сверху шнурок, в горшке забурлила, понеслась потоком вода. Глянув в лицо больной, медсестра по-доброму ей улыбнулась, понимающе похлопала по плечу и сказала просто: «Все наладится».

После этого Анна с ужасом ждала, какие еще испытания ей придется пройти, чтобы освоиться в этой новой жизни.

Ничего, потихоньку, помаленьку. Если они с этим живут, то и она сумеет. Только не выказывать страха, все оправдывать исчезнувшей памятью.

Припомнила Анна батюшку, Афанасия Петровича, который с годами стал рассеянным, часто забывал, где оставил ту или иную вещь, а когда начинал вспоминать о днях своей молодости, то на половине рассказа останавливался, силился вспомнить нужное, но не мог. Домашние с пониманием относились к этому, делали вид, что не замечают первых признаков старости.

Первую ночь на новом месте она не спала вовсе, решая про себя, как вести себя с незнакомыми людьми.

Представлю себе, что приехала жить к дальней родне, а у них все не как у нас. Пригляжусь, научусь, узнаю необходимое и привыкну… Легко сказать привыкну… А как быть с «родными»? Разве не вижу, как они любят эту Наталью Николаевну, и она, конечно, их любила.

Вопрос о любви, привязанности не давал ей покоя. То ей казалось, что она поступает как воровка, пользуясь тем, что ей не принадлежит, то оправдывалась тем, что не по своей воле попала в чужую семью. Но больше всего она боялась навредить чужим для нее людям. Боялась обидеть их, дать им почувствовать, что она им чужая, как и они ей.

Разве они поверят, что я не Наталья? Как я им объясню, если сама ничего не понимаю?

От напряжения снова заболела голова, в левом виске появилась долбящая боль. Анна уже знала, что она попала в «аварию», а что это? И еще одно слово, которое все поминают – автомобиль. «Перпетуум-мобиле» она знала по рассказам отца, но он говорил, что его не существует, что все это глупые выдумки немцев. А старик Иохим сердился на барина и настаивал, что в молодости работал у одного механика, который изготовил этот самый «перпетуум-мобиле» – вечный двигатель.

Как бы половчее расспросить про все это? Нет, не надо торопиться. Вначале надо узнать все о «себе», о «семье». Какого я сословия? Сколько мне лет? Если есть муж и ребенок, должно быть, не молоденькая. Ночью надо зеркало найти.

Вопрос о внешности еще не очень волновал ее, так как в прошлой жизни она не особенно нравилась себе. Да и маменька добавляла, насмехаясь над внешностью Анны, доставшейся от прабабки-испанки. Главное, чтобы не уродина.

Но она лукавила. Впервые увидев своего «мужа», она почувствовала, как краска смущения заливает ей лицо и шею: такой красивый мужчина не взял бы в жены уродину. Да и «дочка» просто красавица. На отца не похожа, значит, в меня.