Айрин Серпента - Дом там, где твое сердце

– Лиз.

– Ой, ладно, извини. Извини! И проваливай. Что ты мне покоя не даёшь? Я люблю Андреса Ресья и хочу за него замуж. Ещё раз повторить? Я люблю…

Воспользовавшись ослаблением её внимания, Стронберг дёрнул девушку за обе лодыжки – и поймал, смягчая удар.

– Малышка, пойми, от тебя уже ничего не зависит.

– Отпусти меня! – Лиз дёрнулась в его руках, затихла и хитро прищурилась. – Так тебе, говоришь, девица нужна? А я на многое могу уговорить Андреса.

Руки Стронберга конвульсивно сжались и тут же расслабились.

– Мне поискать возможность посадить тебя под замок? Ну попробуй, уговори. Будет доживать свой век евнухом-инвалидом, без рук, без ног.

Пока Лиз гневно сопела, Марис перешёл к изучению её наряда.

– Забавные штаны, двух таких, как ты, в них посадить можно. А если дёрнуть за эту верёвочку?

– Руки убери.

– Душа моя, я только начал! А под ними по-прежнему ничего? А под рубашечкой?

– Послушайте, господин хороший, – девушка напряглась, – здесь все так одеваются. Когда каждый в старой одёжке, мы уже и не так бедны. Вот по сравнению с вашей матушкой…

Марис бросил атаковать грубую ткань.

– Не надо сравнивать. Ну, носит она на себе десять слоёв одежды, так с детства привыкла же. Ты можешь представить себе мою мать в одной рваной юбке и без исподнего?

– Моя так и ходит, – по горечи в голосе стало ясно, что попытка Мариса пошутить не удалась. – Болеет зимой всё время, говорит, внутренности печёт. А что поделать? У нас на уголь денег не хватает. Одежду уж перешиваем по сто раз…

– Лиза, твои родные ни в чём не будут нуждаться… – чутьём воина Стронберг понял, что сейчас получит в нос, и дёрнул голову, уходя с траектории свистнувшего кулачка. Девушка рядом шипела, как кошка.

– Стронберг, я не продаюсь!

– Тогда просто потанцуй со мной, – в доме заиграла музыка, выплёскивающаяся через раскрытые настежь дверь в сад.

– Да я не умею, – выдвинула Лиз следующий аргумент. Марис обхватил всё её тело тёплыми руками.

– Всего лишь не сопротивляйся.

Они покачивались, словно лодочка на море, несколько минут. Лиз удивлялась настроению Стронберга. Чего он привязался к ней? Вон сколько хорошеньких барышень съехались в гости к ним. А её уж не дразнил бы, оставил её крестьянскую долю. Неужели и вправду не даст выйти замуж за Андреса? Она так любит его… Лиз захотелось разреветься от понимания своей беспомощности. Помолвили – не спросили, замуж не пускают – и тоже не спрашивают…

А Марис думал про сладкое, тёплое тело в его руках. Девочка идеально подходит ему. Он оденет её, отмоет, покажет мир и миру. Какой она будет мягкой, нежной и узкой, когда он впервые войдёт в неё! Как будет захлёбываться в благодарностях, когда поймёт, что мать её вылечена, а сёстры пристроены замуж за надёжных мужчин! Одну из них можно и Андресу Ресья отдать, если не станет дурить парень… Лиз неосторожно приподняла голову, не успела и охнуть, как Марис Стронберг её поцеловал. Губы его были, в общем, приятные, не агрессивные, не слюнявые, тёплые и расслабленные. Но семнадцать лет – не возраст компромиссов. Как он посмел замахнуться на принадлежащее Андресу?! Марис ощутил упирающийся в его нижнюю челюсть крепкий кулачок. Мечты с прощальным звоном брызнули феями по сторонам.

– Что ещё? – без восторга уточнил Марис. Девушка демонстративно отёрла губы.

– Совсем обалдел? Я – невеста Андреса!

– Завтра продам его служить на границу, – пробормотал Марис. – Надоел он мне. Ни разу не видел, а уже надоел.

Лиз встревожилась. У Андреса не было статуса свободного крестьянина, имеющего право переезжать на новое место без согласия владельца земель, и Стронберг мог – действительно мог! – продать его в королевские войска.

– Не тронь Андреса, слышишь?!

Стронберг гадко ухмыльнулся.

– А ты уговори меня.

– Я убивать обучена, не уговаривать, – парировала девушка. – Ухвачу тебя, как петуха, подмышку да шею сверну!

– Подпрыгни только повыше, забияка.

Вдали послышалось игривое девичье ауканье, на несколько голосов выкрикивающее его имя. Марис встревожился.

– Ну всё, давай подсажу, иди отсюда. Рано им про тебя знать.

Лиз ещё бы поспорила, что знать тут как раз и нечего, но ей самой не хотелось прослыть в деревне очередной девкой очередного Стронберга. Лучше без обсуждений… пока.

Женщина была старой, замученной. По своему фактическому возрасту Мелисса Линтрем вряд ли обгоняла Лаймен Стронберг, но от лишений и горестей смотрела на мир старушечьими глазами. Она хлопотала вокруг почётного гостя, не зная, куда его посадить и чем угостить, своим подобострастием невольно – или намеренно – оттягивая момент объяснения; а все её семь дочерей, включая самую младшую, пятилетнюю Марселу, стояли у стены, с самым мрачнейшим видом взирая на посетителя и даже одинаково сложив руки на груди. В миндалевидных глазах Элизы, впрочем, таился страх – появление бывшего жениха не сулило ей ничего хорошего. Старший, известный в селении своей вспыльчивостью, их брат, к счастью, отсутствовал.

– Мелисса! – властным тоном Стронберг прервал монотонное воркование хозяйки ни о чём. И, когда её голубые глаза тревожно вскинулись на него, сбавил тональность. – Я должен поговорить с вами, Мелисса Линтрем, о серьёзных вещах и поэтому прежде всего попрошу, чтобы вы удалили отсюда детей.

– Да, конечно, – суетливо закивала несчастная женщина. – Нонна, Мирабела, уведите малышек!

Двойняшки одновременно мрачно насупились:

– Да, мама.

– Я имел в виду всех детей, – уточнил Марис Стронберг.

Золотистая загорелая кожа Элизы сперва полыхнула жарким румянцем, а затем побледнела, как смерть.

– Интересно, – хрипло заговорила она, – до какого возраста девушка считается ребёнком? И думали ли вы, что я дитя, когда предлагали мне переспать с вами?

– Лиза! – резким окриком остановила её мать.

– Конечно, конечно, мамочка, я ухожу, – но ещё долгую череду секунд, почти минуту не отрывала она взгляда от холодного и пресыщенного, ненавидимого лица, сражающего наповал своей ледяной привлекательностью. Даже пушечный выстрел не мог потревожить бесконечного эгоцентризма Мариса Стронберга.

Проследив непроницаемым взором траекторию закрывающейся двери, богоподобный блондин устремил мёрзлый взгляд на мать Элизы. Его голос был холоден и бесстрастен:

– Вы знаете, с какой целью я здесь, Мелисса?

– Наверное, – неловко поёрзав, неохотно выдавила женщина из себя. – Говорят, вам зачем-то понадобилась моя дочь.

– Да, – отрывисто бросил хозяин земель в напряжённое пространство между ними. – Ей почти восемнадцать, правильно? Если плодовитостью она пошла в вас, ей пора начинать рожать мне наследников. Со своей стороны обещаю ей максимально возможную помощь.