Елена Арсеньева - Сёстры-соперницы

Нет, все-таки плохо, плохо училась она географии, ибо о высоте и непроходимости сего горного массива у нее было самое отдаленное представление, так же как и о расстоянии до Рима. А впрочем, даже и знай она хоть что-нибудь об этом, все равно бы пустилась в путь с чисто русской бесшабашностью и отчаянной надеждой на Авося с Небосем, которые вдруг да вывезут!

Не вывезли, увы…

Примерно через час ущелье, которым шла Александра, начало подниматься и суживаться, и все выше становились его стены, с которых изредка свешивались ветви кустарника. То и дело путь ей теперь преграждали крутые обрывы, на которые надо было вскарабкиваться, чтобы снова оказаться на тропе, и совсем скоро платье и башмаки Александры изорвались, ладони исцарапались, горло горело, ноги подкашивались. Она еле брела, не осмеливаясь, однако, присесть отдохнуть, потому что боялась змей. Чем сильнее палило солнце, тем больше их выползало из расщелин погреть на солнце свои гибкие тела. На тропу они не спускались, однако Александре от страха уже сделалось холодно, она высоко подбирала юбки и смотрела, как бы не наступить змее на хвост.

Так вот она бежала и бежала, брела и брела, карабкалась и карабкалась, и хоть тропа поднималась выше и выше, Александре казалось, будто она все глубже и глубже опускается в ад, а потому гласом из преисподней почудился ей внезапный крик:

– Синьорина! Стойте, синьорина!

О нет, Господи, только не это!

В ужасе оглянувшись, она увидела внизу на тропе Чезаре, напоминавшего змею, вставшую на хвост. Да, змею! И все эти змейки вокруг были его лазутчицами, они-то и выдали ему Александру!

Дико вскрикнув, она перескочила через камень и не разбирая дороги понеслась в сторону от прежнего пути, по едва различимой тропочке, столь узкой, что, чудилось, набили ее не люди, а козы.

Александра надеялась затеряться среди скал, сбить Чезаре со следа, и надежда вспыхнула у нее в сердце, когда тропа перешла в тоненькую полоску, созданную природою меж двух обрывов мостика. Впереди круглилась ровная площадка, и Александра бесстрашно одолела мостик, надеясь бежать дальше, однако обнаружила, что оказалась не у подножия новой скалы, а как бы на островке, со всех сторон окруженном пропастями. Выходило, что она сама себя завела в ловушку, потому что спрятаться здесь было решительно негде. Александра ступила было на мостик, намереваясь вернуться на тропу и поискать другого убежища, но было поздно: из-за скалы появился Чезаре и увидел ее.

Он только махнул рукой, но не сказал ни слова, так запыхался при крутом подъеме, а потому просто приближался к скале, не сводя глаз с Александры. У пана Казика, с трудом выползшего из-за поворота, вид и вовсе был плачевный. Погоня, верно, окончательно лишила его сил: он едва дышал и даже стоять не мог – рухнул на четвереньки.

При виде этой позы ночные воспоминания, которые Александра доселе гнала от себя, подкатили к ее горлу тошнотворным комком. Вне себя от омерзения и отчаяния она принялась хватать камни и швырять их в преследователей – без всякой, впрочем, пользы, ибо их разделяло слишком большое расстояние. Однако тщетность усилий лишь подстегивала Александру, и наконец она схватилась не просто за камень, а за настоящую глыбу, натужась, выворотила ее из земли – и замерла, оглушенная дружным шипением десятков свившихся в клубки змей, которые все враз подняли головы и злобно забили хвостами, глядя на ту безумицу, которая потревожила их сон. Они поползли из своей ямы и вмиг увешали своими тугими телами все камни и валуны, а глаза их по-прежнему были прикованы к Александре.

– Синьорина! – пронзительно выкрикнул Чезаре – и зажал себе рот, увидев, что творится на каменном островке. Наконец он справился с собой и заговорил негромко, как с больной: – Ради святой Мадонны, не делайте резких движений, а медленно, очень медленно идите сюда, к тропе. Только подберите юбки, чтобы не задеть…

– Подберите юбки? – ехидно повторила Александра. – Это еще зачем? А может быть, мне и вовсе раздеться, к радости пана Вонючего Козла? Нет, я никуда не пойду. Да пусть меня лучше змеи съедят, чем я снова окажусь рядом с вами! А если вам так хочется меня снова заполучить, то идите сюда – и возьмите меня.

– Одумайтесь, синьорина! – пробормотал Чезаре, следя за каждым движением Александры и движением змеиных тел, усеявших островок, но еще не перекрывших единственный путь к отступлению.

Впервые Александра увидела растерянность на злобном лице итальянца, и это зрелище придало ей сил.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Чичисбей – весьма емкое понятие в Венеции XVIII в.: друг дома, поклонник, рыцарь дамы, сопровождающий ее вместо мужа; иногда – любовник.

Фамилия образована от слова angelo – ангел (итал.).

Знаменитый венецианский богач, авантюрист, друг и покровитель Тициана.

Маленький канал.

«Импрессарио в затруднении» (итал.).

Три богини судьбы в древнеримской мифологии: Нона прядет нить человеческой жизни, Децима наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу, Морта перерезает нить, заканчивая жизнь человека.

Маска – непременная принадлежность туалета для улицы в Венеции XVIII века.

Старинное название апельсинов.

Т.е. сказочно богатым.

Воровкой, авантюристкой… чертовой куклой (итал.).

Шлюха! (итал.).

За преступления (лат.).

Пройдохе (итал.).

Мерзавец! Грязная скотина! (итал.).

Член (итал.).