Бертрис Смолл - Византийская принцесса

Осада города длилась целый год, и весь этот год ворота Константинополя оставались закрытыми для Иоанна Кантакузина, хотя присутствие его армии под стенами города на суше и турецкого флота со стороны моря, напротив гаваней, начинало сказываться. В городе подходили к концу запасы продовольствия и других жизненно важных товаров. Кантакузин обнаружил источник, питавший главные акведуки города, и направил воду в другую сторону, так что столица оказалась еще и обезвоженной.

Потом в Константинополе началась чума. Новорожденная Зои Кантакузин, девочка, родившаяся в монастыре, умерла. Испугавшись, что Теадора тоже может умереть, и тогда он лишится помощи султана, Иоанн Кантакузин устроил жене и двум младшим дочерям побег из города. В женском монастыре Святой Варвары об этом знали всего двое: настоятельница мать Тамара и молодая монахиня, дежурившая у ворот. Бежать решили в первую же безлунную ночь. По счастливой случайности в ту ночь еще и буря разыгралась.

Зоя и ее дочери в облачении монахинь приютившего их монастыря вышли в ночь и направились к пятым военным воротам. Сердце женщины громко колотилось, рука, державшая фонарь, дрожала так, что невозможно было с этим справиться. Зоя всю жизнь была окружена рабами, никогда не ходила по городу, тем более без сопровождения, так что побег оказался самым большим приключением в ее жизни. Да, ей было страшно, но она шла вперед, полная решимости, и глубоко дышала, чтобы побороть страх. Их темные одежды из грубой ткани трепал сильный ветер, мочил дождь. Елена принялась было ныть, но мать твердо велела ей замолчать. Теадора шла вперед, не поднимая головы. Месяцы осады города отцом стали для нее чем-то вроде благословенной отсрочки приговора, ведь в самом конце этого путешествия ее ждал брак с турецким султаном. Теадора думала об этом с ужасом и, как мать ни успокаивала ее, не могла выкинуть из головы жестокие слова Елены, однако ничем не выказывала своего страха. Ей не хотелось давать сестре повод позлорадствовать, но еще больше не хотелось расстраивать мать.

Вот они приблизились к возвышающейся в темноте башне пятых военных ворот. Зоя достала из кармана в складках одежды пропуск, подписанный еще раньше в городе одним из генералов византийской армии, который симпатизировал Иоанну Кантакузину, потом еще раз проверила, хорошо ли скрыты лица дочерей под густыми черными вуалями, и напомнила:

– Вы должны идти, не поднимая глаз, а руки все время прятать в рукава, и ни в коем случае не произносить ни слова! Елена, я знаю, ты уже в том возрасте, когда девушку интересуют мужчины, но помни, что монашки не должны обращать на них внимания. Если начнешь заигрывать, как-то привлекать к себе внимание, нас схватят, и в этом случае ты никогда не станешь императрицей, так что следи за собой.

Первое испытание ждало их через несколько секунд.

– Стой! Кто идет?

Им преградил дорогу молодой солдат, и пришлось остановиться.

– Я сестра Ирина из монастыря Святой Варвары, – сказала Зоя. – Нам с помощницами необходимо выйти из города, чтобы помочь принять роды. Вот мой пропуск.

Стражник, быстро взглянув на кусок пергамента, сказал:

– Сестра, вам нужно поговорить с капитаном, он в караульном помещении. Вы с монахинями можете пройти через пропускной пункт.

Солдат показал на лестницу, что тянулась вдоль стены башни и вела к площадке перед какой-то дверью.

Зоя с дочерьми стала медленно и осторожно подниматься по каменной лестнице. Перил не было, дул сильный ветер, так что им приходилось прижиматься к стене. Один раз Елена поскользнулась и, едва не упав, вскрикнула от испуга. Теадора взяла старшую сестру за руку и подтолкнула, поднимая на ноги. Наконец они поднялись на площадку. Зоя открыла дверь, и они вошли в караульное помещение.

Капитан взял из тонкой белой руки Зои кусочек пергамента, их пропуск, спросил:

– Ты врач?

В Византии женщины-врачи не были редкостью.

– Да, капитан.

– Можешь посмотреть одного из моих людей? Он сегодня упал, и мне кажется, у него перелом в запястье.

– Конечно, капитан, – согласилась Зоя с уверенностью, которой не чувствовала. – Но, если можно, я осмотрю его на обратном пути. У твоего солдата случай не такой срочный, а нас вызвали к молодой жене одного старого бездетного купца. Он очень ждет этого ребенка и боится за жену, к тому же всегда был очень щедр к монастырю Святой Варвары.

Теадора слушала мать в полном изумлении: голос ее был совершенно спокойным, слова звучали правдоподобно, – и в эту минуту стала уважать ее во сто крат больше.

– Сестра, он мучается, – сказал капитан.

Зоя достала из кармана небольшую коробочку и, вытряхнув из нее две маленькие позолоченные пилюли, сказала:

– Пусть примет эти пилюли. Боль утихнет, и он проспит до моего возвращения.

– Большое спасибо, добрая сестра.

Капитан пожелал им благополучного путешествия и пропустил. Зоя и девочки молча последовали за солдатом, спустились на несколько пролетов лестницы и вышли в длинный каменный коридор, стены которого покрывала зеленая слизь. Воздух здесь был таким сырым и холодным, что пробирал до костей. На стенах, в ржавых железных держателях, горели чадящие смоляные факелы, освещая коридор.

– Где мы? – спросила Зоя у их проводника.

– Под стенами, – ответил тот. – Я выведу вас наружу через маленькую заднюю калитку на другой стороне рва.

– Мы сейчас подо рвом?

– Да, сестра, – усмехнулся солдат. – От воды нас отделяет лишь пара футов земли да несколько плиток.

Теадора плелась за матерью и все слышала. От этих слов ей стало страшно, но она подавила страх, а побледневшая Елена едва дышала.

«Пожалуй, еще в обморок хлопнется! – подумала, глядя на нее, Теадора. – Только этого нам не хватало!» Протянув руку, она ущипнула сестру, чтобы привести в чувство. Елена ахнула и посмотрела на младшую сестру со злостью, но на щеки ее начал возвращаться румянец.

Впереди показалась небольшая дверь в стене. Солдат остановился и снова зажег фонарь, с которым пришла Зоя, потом вставил в замок большой ключ и медленно повернул. Дверь бесшумно отворилась, в туннель ворвался порыв ветра и надул их рясы, огонь в фонаре затрепетал.

– Желаю удачи, сестры, – произнес солдат.

Зоя и девочки вышли наружу, и солдат быстро закрыл за ними дверь. Несколько мгновений они стояли молча, потом Зоя подняла фонарь и сказала:

– Я вижу тропинку: нам нужно идти по ней до тех пор, пока нас не встретят люди вашего отца. Думаю, это недалеко. Идемте.

Через несколько минут пути Теадора вдруг остановилась и жалобно попросила:

– Мама, давайте постоим минутку: хочу последний раз взглянуть на город. Может статься, я больше никогда его не увижу.