Тия Дивайн - Жажда наслаждений

— Не делай из мухи слона, Элизабет. На тех ступеньках собралось слишком много народа. Вот и все. Естественно, он завоевал всеобщую симпатию, Урсула буквально молится на него. Из трагедии он сделал нечто совершенно иное.

Значит, теперь оставался лишь вопрос времени. Соседи приняли его в свое общество.

Она уже ничего не могла противопоставить.

Кроме… писем Дороти…

Еще рано, еще рано…

Она поднялась к Николасу, чтобы принести ему чай, и обнаружила его сидящим в кровати с напряженным выражением лица.

— Не возражаешь?.. — Он протянул ей письмо.

— Тебе нужно отдохнуть, — спокойно сказала она.

— Когда мне отдыхать? — спросил он тоном, вынудившим ее взглянуть на конверт.

«Доставить Урсуле». У нее похолодели руки. Еще рано… Еще рано…

В полдень приехала Урсула. Она взлетела по ступенькам Шенстоуна, будто уже была его хозяйкой. Смерила Элизабет взглядом, будто та была единственным предметом, чем Урсула еще не владела.

— Где Николас? — требовательным тоном спросила она, протягивая Джайлсу свою шаль.

— Все еще в кабинете, — сдержанно ответила Элизабет. — Но гостей принимать может. Ты помнишь дорогу?

— Я все помню, — отрезала Урсула и устремилась по коридору к кабинету.

Такая колючая, что можно уколоться, подумала Элизабет. Уверена, что способна заполучить все, что пожелает.

Даже Николаса.

И если Николас действительно желал Урсулу, Элизабет пора собирать вещи.

Но остались еще письма Дороти…

Еще рано, еще рано…

— Элизабет…

— Что тебе, отец?

— Мне пришла в голову поистине потрясающая идея.

— Сомневаюсь. До сих пор у тебя ни разу не было ни одной хорошей идеи.

— Та девчонка сейчас у него, не так ли? Она начала свою кампанию.

Элизабет кивнула:

— Она ему нужна.

Отец отмел ее утверждение:

— Николас сам не знает, что ему нужно. Он знает только, что ему нужен наследник.

— Прекрасно, отец. Он уже говорил о своем желании.

— А что ему для его осуществления нужно?

— Жена, черт побери.

— Элизабет, подумай. Ему нужен наследник и нужна жена, женщина, любая женщина. Милая моя девочка, а теперь — моя гениальная идея: такой любой женщиной можешь быть и ты.

Она.

Элизабет никогда не задумывалась о своей кандидатуре даже в своих самых смелых мечтах.

Она.

Элизабет пристально посмотрела на своего отца.

— Дорогая моя, всем известно, что в том, что наследника нет, вина Уильяма. Ничто не говорит, что ты неспособна к материнству. И ничто не препятствует твоему замужеству с Николасом, которое будет самым оптимальным решением. В результате мы получим все, что хотим!

Последняя фраза вернула ее с небес на землю.

— Что? Ты предлагаешь мне выйти замуж за Николаса, чтобы получить все, что мы хотим?

— Элизабет, если бы ты была его женой, в случае смерти Николаса, имение перешло бы к тебе. И тогда мы позаботились бы, чтобы такая ситуация с тобой больше никогда не случилась.

— Я поняла. Конечная цель — вернуть имение. Ты собираешься его убить, как и предлагал раньше.

— В убийстве нет необходимости. Все и так вернется к тебе. Невероятно. Я не знаю, почему не подумал о такой возможности раньше.

— Потому что ты сошел с ума, — заявила Элизабет. — Твои предложения выходят за рамки возможного.

— Разве? — лукаво спросил ее отец. — Может быть, ты последовала предложению Питера и зашла несколько дальше, нежели он предполагал?

Она сжала кулаки и спокойно сказала:

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь — как обычно.

— Ты знаешь, о чем я говорю, Элизабет. Ты же взрослая женщина, а он зрелый мужчина. Вот и все, о чем я говорю, кроме того, что у тебя есть преимущество. Симпатяшка Урсула не идет с тобой ни в какое сравнение. Подумай. Лучшие ученые мира не смогли бы придумать более гениального решения.

Она подумала. Выйти за него замуж.

А как же Питер? Как же долгие годы страданий по Питеру и его неожиданное возвращение в ее жизнь? Как же время, потраченное на нее, и поддержка, которую он всегда оказывал?

Как быть с ним?

Как же ее вера в то, что когда-нибудь они будут вместе?

Как же все тайны, обманы и недосказанности?

Нет, отец верно высказал то, что никогда бы не сказал Питер. Он остался с ней только из-за Шенстоуна. Если у нее не будет имения, он на ней не женится.

За все время своего пребывания здесь он не проронил ни слова об имении, он просто подослал к ней ее отца. Своего посредника. Родственник царей, пусть даже дальний, не может жениться на простолюдинке без небольшого довеска к ней.

Так, прямо и без обиняков, сказал ее отец. Без Шенстоуна не будет и предложения. Питер мог жениться на любой наследнице с богатым приданым. Он мог получить любую женщину, которую захочет, о чем не преминул упомянуть Николас; зачем же ему была нужна англичанка?

Почему Питер вернулся?

С одной стороны, чтобы скрыться от посторонних глаз; с другой стороны, чтобы воскресить былые чувства. Она поступила глупо, простив его.

Теперь же ей грозило нищенское существование.

А как много надежд она возлагала на Питера. Ведь он вернулся спустя столько лет после смерти Уильяма.

И он не забыл ее.

Все держалось на надежде, на желании, на том, что он не забыл ее.

А теперь у нее был новый выбор. Неожиданный наследник хотел себе жену, и ею могла стать она. Как в детской игре: любой из играющих может оказаться «крысой».

Странно, что Николас огласил свои намерения так скоро после своего приезда. Значит, у него был на уме некий план.

И он прекрасно осознавал, что последствия рождения его наследника окажутся сокрушительными. Для Элизабет, для ее отца, для Питера будет означать конец их мечтаниям, смерть всех надежд на возвращение Шенстоуна.

Даже ей трудно осознать весь размах его плана.

Шенстоун будет потерян навсегда.

Все их жалкие попытки дискредитировать Николаса окажутся совершенно бесполезными.

Кроме писем Дороти.

Но как? Как?

Господи, ее отец сошел с ума.

«…любой женщиной могла бы стать ты…»

Нет. Она слишком легко досталась Николасу. Ее оказалось слишком легко обмануть, сбить с истинного пути, слишком легко ублажить.

Кто решится взять такую распутницу в жены?

Мужчина, находящийся в безвыходном положении?..

Однако у Николаса было полдюжины альтернатив, у него появилась Урсула Сэмвик, кандидатка для женитьбы.

Хватит.

Предложение ее отца выходило за рамки разумного, оно было равнозначно самоубийству.

Нельзя силой заставить мужчину жениться.

Хотя… Можно…

Шантажом…

У нее учащенно забилось сердце. Николас использовал ее, почему же нельзя ей?

При помощи писем Дороти.

Немедленно.

Николас продолжал оставаться в кабинете, не возвращаясь в спальню. Так ему было удобнее: на первом этаже он мог беспрепятственно принимать посетителей — столько, сколько хотел или мог видеть.