Барбара Смит - Грех и любовь

На подъездной аллее показалось ландо.

Джейн порывисто обернулась.

— Итан вернулся! — воскликнула она и, подобрав юбки, помчалась к парадной двери.

Лакей распахнул ее, и Джейн выбежала на галерею. Итан поднимался по мраморным ступенькам, неся в руке кожаную сумку.

Выглядел он мрачным и усталым, между бровей залегла глубокая морщина, волосы взъерошены. Взглянув на Джейн темными ввалившимися глазами, он слегка улыбнулся, давая понять, что его поездка увенчалась успехом.

— Есть новости? — спросил он.

Закусив губу, Джейн покачала головой.

Как же ей хотелось обнять мужа, прижаться к нему, почувствовать, как бьется его сердце. Однако она понимала, что ничем пока не может развеять его мрачного настроения. Они вошли в дом, и Джейн, увидев в коридоре миссис Креншоу, попросила ее принести в библиотеку чай и сандвичи.

Суровое лицо экономки было печальным.

— Слушаюсь, миледи, — ответила она. — Не сочтите мои слова за дерзость, но вся прислуга молится за счастливое возвращение девочки.

— Спасибо, — прошептала Джейн, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

Они с Итаном быстро вошли в библиотеку и закрыли за собой двойные двери. Увидев сына, леди Розалинда бросилась к нему и схватила за рукав.

— Ну как? — взволнованно спросила она Поставив сумку на стол, Итан открыл ее. Она оказалась до отказа набита пачками денег.

— Здесь пятьдесят тысяч.

— Боже милостивый! — воскликнула тетя Вилли, забыв про вязание. — Уму непостижимо, что за ребенка можно требовать такую огромную сумму!

— Полагаю, мой поверенный внес свою лепту? — ворчливым голосом поинтересовался герцог.

— Он очень помог, — ответил Итан, захлопывая сумку. — Я ваш вечный должник, ваша светлость. Если бы не вы, мне не удалось бы так быстро найти столько денег.

Мужчины пожали друг другу руки, и Джейн впервые за весь день улыбнулась; наконец-то закончилась их вражда.

— Скажите спасибо вашей матери, — заметил герцог. — Похоже, она очень привязана к своей внучке.

Он с улыбкой повернулся к Розалинде, ожидая, что она улыбнется ему в ответ, однако лицо ее оставалось хмурым.

Стиснув руки, она в сердцах выпалила:

— Это ожидание уже становится невыносимым! Ну почему эта женщина не шлет записку?

— Дожидается, когда стемнеет, — высказал предположение Итан. — Боится, что ее увидят.

— Не думаешь же ты, что она сама ее принесет! — бросила Джейн.

— Маловероятно, — покачал головой Итан, — однако нужно быть готовым и к этому.

Он подошел к окну и, раздвинув зеленые парчовые шторы, выглянул на улицу. Снедаемая беспокойством, Джейн встала рядом с ним и тихо сказала:

— Я так жалею, что поверила Порции! Я тебе это уже говорила и скажу снова. Я не должна была принимать ее слова за чистую монету.

— Я сам во всем виноват, — ответил Итан. — Если бы я оплатил ее долги, до этого бы не дошло.

Джейн была до глубины души тронута его благородством.

Она поднесла его руку к губам, поцеловала и на секунду прижалась щекой к сильным, теплым пальцам мужа.

— Не вини себя. Ты поступил так, как считал нужным. Ты же не знал, что Порция пойдет на такую подлость. И потом, получив деньги, она потребовала бы еще.

Выражение лица Итана стало еще более суровым — если такое было возможно.

— Я верну Марианну целой к невредимой, обещаю, — торжественно поклялся он.

— Я знаю, — сказала Джейн.

Однако сомнения не оставляли ее, и, борясь с отчаянием, она обхватила Итана за талию и спрятала лицо у него на груди. Отчаянием делу не поможешь. Нужно держать себя в руках и ждать, когда принесут записку. Не может быть, чтобы не принесли!

Итан прижал Джейн к себе, и в этот момент двери библиотеки открылись. Джейн поспешно повернулась. Увы! Это оказались служанка, которая пришла зажечь свечи, и лакей с подносом, на котором стоял чайный сервиз.

Леди Розалинда, сидевшая рядом с герцогом, вскочила:

— Ну что, Таккер? Пришли новые письма?

— Нет, ваша светлость. Только те, что ваша светлость уже смотрели.

Графиня бессильно опустилась в кресло.

— Спасибо.

Когда слуги вышли, Джейн подвела мужа к столу, на котором стоял поднос, налила ему чашку чаю, добавив туда капельку сливок, как он любил. Наливать чай сначала Итану, а потом герцогу было нарушением этикета, однако Джейн сейчас не волновали условности да и его светлость, похоже, тоже.

Взяв чашку, Итан машинально сделал глоток, задумчиво глядя на стеллажи с книгами.

— Похоже, Чейзбурн, вы сегодня самая популярная особа в городе, — с деланным оживлением сказал герцог. — Получить столько поздравлений…

Джейн замерла, так и не закончив наливать чай, и перевела взгляд на Итана. Тот, нахмурившись, смотрел на Келлишема.

— Каких поздравлений?

— По случаю твоих стихов, — рассеянно сказала леди Розалинда. — От посетителей сегодня отбоя нет. Только их не принимают.

— Понятно.

Итан укоризненно взглянул на Джейн и вновь уставился на полки с книгами.

Разлив чай по чашкам, она разнесла их всем присутствующим, заметив, что тетя Вилли добавила в свою капельку успокоительного из своей знаменитой фляжки. Слава Богу, к теме стихов никто больше не возвращался. Ничего, она как-нибудь объяснится с Итаном, что-нибудь придумает. Потом. Сейчас главное — спасти Марианну. Как же ей хочется прижать к груди ее маленькое теплое тельце, увидеть, как малышка, распахнув ясные глазенки, с любопытством взирает на окружающий мир…

Джейн обхватила рукой чашку. Не хотелось никакого чаю.

Только согреться. На камине тикали часы из золоченой бронзы, невыразимо медленно отсчитывая секунды. Тишину библиотеки нарушали лишь стук спиц тетушки Вилли да приглушенный голос герцога, разговаривающего с леди Розалиндой.

За окном наступила ночь.

Внезапно из холла донесся шум, двери распахнулись, и двое лакеев втащили в библиотеку брыкающегося замызганного мальчишку.

— Вот! Хотел сбежать! — тяжело дыша, выпалил Таккер.

Его белый парик сбился набок. — Прошмыгнул в дом, бросил на пол письмо и пустился наутек. Еле успели поймать.

И он протянул Итану запечатанное послание.

— Спасибо. Можете идти, а паренька оставьте здесь.

Поклонившись, лакеи вышли за дверь. Мальчишка бросился было за ними, но Итан, проворно поймав его за обтрепанный воротник, потащил к скамеечке для ног.

— Пустите! — завопил оборванец, пытаясь вырваться. — Я ничего не сделал, мистер! Только принес письмо.

— Тебя никто не обидит, — спокойно сказал Итан. — А теперь сядь. Если расскажешь мне кое-что, получишь гинею.

Большие голубые глаза на чумазом личике жадно сверкнули.

— Ого! — воскликнул он и живо плюхнулся на скамеечку.

— Прочти сначала письмо! — взмолилась леди Розалинда. — Что хочет от нас Порция?