Барбара Смит - Грех и любовь

Она прошлась по комнате, разговаривая с Марианной:

— Смотри, вот окно, на котором я любила сидеть, поджав ноги, и читать.

Марианна радостно гукала.

— Ну что, нравится? — улыбнулась Джейн. — А теперь пойдем наверх, искать тетин наперсток.

Как всегда, ступеньки скрипели под ногами, а чтобы не стукнуться о карниз, пришлось пригнуть голову. В комнате тети Джейн с трудом отыскала наперсток. Он завалился за пустые бутылки из-под лекарств, которых набралась целая коллекция. Сунув его в карман, Джейн решила зайти в свою спальню.

На стене она увидела пустые крючки. Когда-то она развешивала на них свои три платья. Стул с жесткой спинкой стоял у крошечного стола. На столе — перья, чернильница и старенькая тетрадь. У стены — узкая кровать, на которой она спала в одиночестве.

Как давно это было! Казалось, годы прошли с тех пор, как она познала радость мужских объятий. И хотя Джейн испытывала сентиментальную привязанность к своей спаленке, у нее не было ни малейшего желания здесь оставаться. Все ее надежды и мечты сосредоточились на новой жизни — жизни, которую она построила с Итаном.

Все сомнения и печали прошедших недель растаяли как дым. На сердце было легко и спокойно. Теперь Джейн знала, чего хотела. Она взглянула в окно, на знакомую дорогу, вьющуюся по долинам и холмам. Теперь эта каменистая дорога имела особое значение для нее — она вела домой.

Джейн взглянула на малышку:

— Я должна написать письмо твоему папе. Попрошу его приехать к нам в деревню. Что ты на это скажешь?

Марианна улыбнулась беззубой улыбкой.

— Рада, что ты со мной согласна, — сказала Джейн. — Пойдем, моя хорошая. Здесь нам больше делать нечего.

Выйдя из дома, Джейн обернулась, бросила последний взгляд на его каменные стены и соломенную крышу, на сад, заросший сорняком, на дерево, с которого Итан когда-то свалился на куст ежевики, и, улыбнувшись, пошла по дорожке.

Наслаждаясь теплыми солнечными лучами, придерживая одной рукой пухленькое тельце Марианны, Джейн быстро шла вперед, на ходу сочиняя письмо Итану. Она напишет ему о своем решении и впредь жить вместе, перечислит все причины, по которым это необходимо сделать. И пускай не делится с ней своими секретами, если ему так не хочется. Она все равно будет его любить. У нее теперь тоже есть свой секрет. которым она в отличие от него жаждет с ним поделиться. Вот только секрет этот слишком ценный, чтобы рассказывать о нем в письме. Она поделится им с Итаном при встрече.

А если он не приедет?

Отмахнувшись от этой неприятной мысли, Джейн глубоко вздохнула. Что ж, тогда она сама поедет в Лондон и привезет его.

Когда она добралась до железных ворот, за которыми начиналась подъездная аллея к дому, Марианна уже сладко спала, а сама Джейн продумала каждое слово будущего письма.

Она едва могла дождаться, чтобы изложить свои мысли на бумаге. Какая же она глупая, если думала, что сможет жить без Итана! Да она не выдержит и нескольких дней, оставшихся до встречи!

Подходя к дому, Джейн вспомнила то далекое знаменательное утро, когда она отправилась в поход, горя желанием заставить Итана Синклера ответить за содеянное. При воспоминании об этом на губах Джейн заиграла улыбка. Могла ли она представить себе, что настанет день, когда она будет жить в этом великолепном особняке, со стенами, увитыми плюшом, с длинным рядом окон и широкими ступенями, ведущими к галерее?

У двери дома Джейн остановилась в недоумении: на пороге лежала белая орхидея.

Нахмурившись, она подняла экзотический цветок и повертела его в руке. Интересно, растут ли орхидеи в оранжерее? Очевидно, да. Должно быть, садовник собирал букет и случайно обронил одну из Них. А может быть, миссис Уиггинс, экономка.

Джейн открыла дверь. В холле было прохладно и тихо.

Хрустальная люстра переливалась в лучах солнца всеми цветами радуги. Ни одного слуги поблизости не оказалось в отличие от того далекого апрельского утра. Однако тогда Она была настолько обескуражена необычной находкой и преисполнена такой решимости добиться справедливости, что вихрем пролетела мимо лакеев и помчалась прямо наверх, в спальню Итана…

У парадной лестницы Джейн остановилась. На ее ступеньках тоже лежали орхидеи, на сей раз самых разных расцветок: и розовые, и бледно-лиловые, и белые.

Из гостиной вышла тетя Вилли и бросилась к племяннице.

— Это ты, Джейн! Как это ты так быстро отыскала мой наперсток? Спасибо тебе большое.

— Это было нетрудно. — Торопясь написать письмо, Джейн поспешно вручила тетке маленькую вещицу. — А почему по всей лестнице разбросаны цветы?

— Господи Боже мой! И в самом деле. Понятия не имею, — воскликнула Вильгельмина, едва взглянув в сторону лестницы. — Ты, должно быть, устала после долгой дороги. Давай я сама отнесу Марианну в детскую.

Джейн удивленно заморгала. Хотя тетка с нежностью относилась к малышке, время от времени ворковала с ней, но ни разу не предлагала взять ее на руки.

— Ну, если хочешь…

Отвязав шаль, Джейн осторожно вручила ребенка тете.

Вильгельмина неуклюже прижала малышку к своей девичьей груди, и на секунду в ее блеклых глазах мелькнула тоска.

— Почему бы тебе не сходить наверх, моя дорогая? — обратилась она к Джейн. — Может быть, ты смогла бы разгадать тайну этих цветов.

И тетка стала подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась детская, стараясь не наступать на цветы. А Джейн так и осталась стоять, пока Вильгельмина с малышкой не добрались до верхнего марша лестницы и не скрылись за углом. Вне всякого сомнения, тетя почему-то хочет, чтобы она поднялась наверх.

Неужели приехал Итан?

Сердце Джейн забилось от радости. Отчаянная, безумная надежда охватила ее. Закрыв глаза, Джейн прижала орхидею к груди и принялась исступленно молиться: «Прошу тебя. Господи, сделай так, чтобы он был здесь!»

Подхватив юбки, она устремилась вверх по лестнице. Цветы были рассыпаны и по всему коридору, вплоть до апартаментов Итана. Подбежав к двери, Джейн остановилась, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Легкий экзотический аромат коснулся ее ноздрей. Внезапно припомнился тот день, когда она ворвалась к Итану в спальню и застала его голым в кровати.

Как бы ей хотелось вновь его там застать. Одного.

Джейн открыла дверь, влетела в комнату… да так и замерла. В просторной спальне стоял полумрак. Задернутые шторы не пропускали солнечных лучей. Повсюду: на столах, на конторке, на камине — горели свечи. Тот экзотический аромат, что она уловила в коридоре, в комнате ощущался гораздо сильнее. Он пьянил, будил самые безудержные желания. На полу и на кровати тоже лежали орхидеи.

Но кровать была пуста…

При свете свечей виднелась гора подушек, украшенных кисточками, край расшитого покрывала был откинут, словно приглашая лечь в постель. Но где же Итан?