Кристина Додд - Мой верный рыцарь

Дэвид с тревогой заглядывал в открытую дверь зала, пока хихиканье служанок не заставило его перейти к решительным действиям. Он поднял было руку, чтобы постучать по карнизу, но в последний момент передумал. В конце концов, это был его зал.

Дэвид вошел небрежной походкой с самой обворожительной улыбкой и сразу же увидел, что ему повезло. Она сидела на постели спиной к нему. Желая отрезать ей путь к отступлению, страстно желая вызвать в ней проблеск какого-нибудь чувства, Дэвид подкрался к ней и обнял ее за талию. Она закричала. Не просто вскрикнула, а закричала от ужаса в полный голос.

Он отскочил как ошпаренный. Она отпрянула в другую сторону и повернулась к нему лицом. Это была Филиппа.

Ребенок, спавший на кровати, заплакал.

– Филиппа!

– Милорд!

– Я подумал, что вы – леди Элисон.

– Я подумала, что вы… – Филиппа на мгновение прижала руку к груди, потом взяла на руки ребенка, пытаясь успокоить его. – Простите, милорд, вы меня напугали.

Он напугал ее? Сердце у него все еще бешено колотилось.

– Милорд, – раздался у него за спиной удивленный голос Элисон. Он обернулся. Элисон сидела в алькове с иглой в длинных пальцах. – Зачем вы подкрадывались к ней?

Солнце падало на лежавшую на столе ткань, и хотя лицо ее было в тени, он видел в нем недоумение.

– Я думал, что это ты, – попытался объяснить он.

– А зачем вам подкрадываться к леди Элисон? – Леди Эдлин сидела напротив своей покровительницы тоже с шитьем в руках.

Филиппа не оставила ему времени рассердиться или оправдаться. Плач Хейзел утих, и она проворно сказала:

– Ничего в этом нет особенного. Это я виновата, что труслива как заяц.

– Прошу прощения. – Дэвид подошел поближе и погладил девочку по головке. – Я не хотел вас напугать.

– Ну конечно, не хотели. Встань, Эдлин, и уступи место сэру Дэвиду. Не думаю, что он пришел сюда поговорить с тобой или со мной.

Эдлин с неудовольствием поднялась, как будто считая своей обязанностью повиноваться Филиппе. Она отошла в сторону, но осталась в комнате.

Дэвид взглянул на ее скамью, потом на ту, где сидела Элисон. Обе были рассчитаны на двух женщин, сидящих рядом. Элисон расположилась в центре. С краю оставалось мало места, поэтому ему пришлось вплотную прижаться к ней. Она не сразу поняла его намерение.

– Сэр Дэвид! – Увидев его усмешку, она уступила, не дожидаясь, пока начнется спор. Она только отодвинулась от него как можно дальше, взяв с собой свое шитье.

Дэвид тоже с удовольствием подвинулся. Между ними не было большей близости, чем за столом в большом холле. Единственная разница заключалась в том, что он впервые находился с ней наедине в их спальне.

Не то чтобы совсем наедине. Леди Эдлин рылась в шкатулке, бросая на них сердитые взгляды, а Филиппа уговаривала Хейзел пить из чашки. Котенок, спавший у Элисон на коленях, проснулся и соскочил на пол. По сравнению с их ежедневным обществом за столом народу было немного.

Элисон была, как обычно, полностью одета. Даже в собственной спальне в обществе служанки и своей воспитанницы она соблюдала приличия. Но ее голубая котта была из тонкой мягкой шерсти со шнуровкой от талии до груди. Льняная рубашка под ней завязывалась у шеи, но сейчас она была развязана, и грудь Элисон была открыта до самой шнуровки.

Ни одна другая женщина, подумал он, не выглядела бы такой соблазнительной, будучи так скромно одета.

Элисон оставалась равнодушной.

Это не имело значения. Ей некуда было дальше отодвигаться, разве только в угол, а это было бы для нее унизительно. Он загнал ее в ловушку.

Самым вежливым тоном, на какой была способна, она спросила:

– Вам нужна моя помощь в чем-либо, мой супруг и повелитель?

– Да, но в этом ты мне не поможешь.

От одного холодного взгляда ее серых глаз у него должна была бы кровь застыть в жилах.

Но на самом деле ее тело обжигало его. Дэвид проводил рукой по ее спине, касаясь каждого ребрышка. По мере того как его рука приближалась к шее, Элисон все сильнее напрягалась. Он ощутил это напряжение, наклоняясь к ней как будто затем, чтобы поцеловать ее.

– Я хочу поговорить с тобой о наших слугах.

Она вздрогнула, то ли от его слов, то ли от его дыхания у себя на шее. Пальцы ее замерли, потом задвигались.

– О наших слугах?

– Твоих и моих.

Он вдохнул исходивший от нее аромат лимона.

– Ты, наверно, заметила, что у нас возникли затруднения.

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Не понимаешь? – Под этим углом зрения он мог видеть разрез ее рубашки. Он слегка откинулся назад, чтобы увидеть всю ее грудь. – И Гай мне тоже жаловался.

– Гай? А мне он показался таким обходительным.

– Вообще-то ты ему нравишься. Он просто считает, что твое дело – шитье. С таким предрассудком тебе и раньше приходилось сталкиваться.

– Да, в случае сэра Уолтера. Но меня беспокоили не способности Гая. – Их лица находились совсем близко друг от друга. Она смотрела ему в глаза, и ее губы почти касались его губ. – А пища для стражников и когда они едят. – Она опустила глаза на собственное плечо, как будто не в силах вынести его взгляда.

Они сидели так близко, что он ощущал не только ее запах, но и вкус.

Она это тоже сознавала. Краска выступила у нее на лице. Бросив на него быстрый взгляд, она снова адресовалась к своему плечу.

– Я думала, что мы могли бы посылать им еду из кухни, чтобы им самим не готовить ее на жаровне.

– Ты не объяснила это Гаю.

– Я здесь хозяйка. Я не обязана давать объяснения.

– И все же, когда в замке появляется новая хозяйка и нарушает заведенный порядок, некоторые могут быть недовольны и не станут делать то, что от них требуют.

Она размышляла. Грудь ее поднималась и опускалась, и ему мучительно захотелось прикоснуться к ней.

Потом она подняла на него глаза, и, наслаждаясь созерцанием ее лица, он забыл о ее теле.

– Что ты предлагаешь?

– Ты знаешь, кому из моей прислуги можно доверить управление?

– Да, конечно.

– Твои служанки станут ему повиноваться?

– Мои служанки всегда делают то, что им говорят.

– В отличие от своей госпожи.

Она отвернулась от него и снова принялась за шитье.

– Пусть твои слуги и мои трудятся вместе. Скажи им, что леди Эдлин и Филиппа проследят, чтобы они выполняли все твои приказания.

– Почему они станут слушать леди Эдлин и Филиппу, если они не слушают меня?

– Они знают, что ты их госпожа и что ты избавила их по крайней мере от лишнего месяца голодания. Они недовольны, что ты поставила своих слуг над ними. – Он пожал плечами. – Так часто случается.

Она закончила шов и откусила нитку.

– Это ты умно придумал. Не знаю, как это мне самой не пришло в голову.

Он скромно промолчал.

– Тебе бы следовало так же разумно отнестись и к воспитанию дочери. Оно никуда не годится.