Пейдж Брэнтли - Узник моего сердца

Сон не шел. Перед глазами Лэра так и стояли мягкие изгибы тела девушки, нежные бедра и та часть, увидев которую, он, еще тогда, в лесу, ощутил, как кровь быстрее побежала по жилам.

Лэр не понял, что его разбудило. Но неожиданно проснулся. Ни звука, только странное ощущение – кто-то движется в темноте. Первая мысль – пленница снова пытается убежать. Но, всмотревшись в темноту, различил на тюфяке у окна темную фигурку. Николетт здесь и, кажется, спит.

Но то, что он увидел в следующую секунду, заставило его окончательно проснуться. В смутных полосах лунного света, пробивающегося сквозь ставни, он увидел колеблющийся силуэт – голову, плечи. Блеснуло лезвие кинжала. Человек подошел к спящей Николетт.

Лэр мгновенно вскочил с тюфяка и бросился вперед. Потом де Фонтен не мог вспомнить четко последовательности событий. Он услышал дикий визг, затем жуткий крик. Поднятая рука незнакомца словно застыла в воздухе, потом упала вниз. Тело Николетт уже на полу. Черная фигура развернулась, когда Лэр врезался в человеческое тело. Сомнений больше не было – это не привидение, а пахнущий потом и лошадьми мужчина. Лэр сбил его с ног, но не удержался и тоже упал. Тяжело дыша, противники вскочили, заняв позиции по обеим сторонам резного комода. Резкий выпад – и кинжал Лэра вошел в тело врага. Раздался стон. Лэр успел разглядеть, что на лице у мужчины была маска с отверстиями для глаз и рта. С животной яростью противник бросился на шевалье.

Сверкнуло лезвие ножа. Скользнув по железным петлям комода, нож высек искры. Несколько отточенных движений, от одного из которых Лэр не смог увернуться. Рука! Боль пронзила локоть, плечо. Де Фонтен изо всех сил нанес удар ногой – незнакомец откатился к стене. Громкий стон вырвался из груди противника.

Что-то упало на пол. Нож? Но Лэр не успел разглядеть. Человек прыгнул на него, вдавив свой локоть в живот. Резкая боль снова пронзила тело. Ребро, сломанное ребро… Перед глазами Лэра поплыли разноцветные круги, он упал на пол, скорчившись от боли. Громкие крики Николетт, топот удаляющихся шагов. Дверь распахнулась, незнакомец выбежал в коридор.

Крики и шум наконец-то разбудили остальных. Дюжина солдат собрались на лестнице. Альбер окликнул хозяина. Лэр с трудом встал на ноги, добрался до двери. Нет, незваный гость не мог далеко уйти. Вряд ли он успел спуститься по лестнице.

– Убийца, – голос Лэра был едва слышен. Боль пронизывала все тело так, будто ему опять сломали ребра. – Он еще здесь! – странный звук собственного голоса изумил де Фонтена. – Обыщите все комнаты!

Словно сумасшедший, он бросился по коридору, распахивая одну дверь за другой. Мужчины рванулись за ним.

– Вот! – закричал Лэр. – Вот здесь!

Проковыляв через всю комнату, он высунулся из окна, ставни которого были распахнуты. Прямо под окном – крыша конюшни, доходившая до самой стены, окружающей аббатство, через которую вполне можно было перелезть.

Лэр почувствовал, как что-то липкое, теплое течет по его руке. Кровь! Терпкая кровь. Он вспомнил, что кинжал противника пронзил его руку. Насколько сильно, в темноте трудно было понять. Часть солдат столпились вокруг де Фонтена, остальные бросились обыскивать двор. Бесполезно…

В коридоре глаза Лэра ослепил фонарь. Там стояли привратник и монах – те самые, которых Лэр уже видел.

– Нам сказали, что произошло убийство, – встревоженно произнес монах. – Надеюсь, вы не думаете, что наш аббат поощряет преступления?

Убийство? Лэр рванулся вперед. Ребра ныли, ноги были, как чугунные. Когда он выскочил из комнаты, Николетт была жива, он же слышал ее крики. Сержант с парой солдат переминались у двери с ноги на ногу.

– Что случилось? – резко спросил сержант. Не отвечая, Лэр вбежал в комнату. Люди расступились. Сержант последовал за де Фонтеном.

– Миледи, миледи, – говорил Альбер, пытаясь успокоить Николетт. Та прижалась к стене, замерев, словно до смерти напуганный зверек. Казалось, она ничего не слышит. Кто-то зажег свечу, пламя трепетало на сквозняке, которым потянуло из открытой двери.

Взгляд Лэра упал на сержанта. Трудно было понять, рад он или опечален тем, что пленница жива.

– Кто-то пытался убить ее? – спросил он.

– Кажется, так.

– И кто?

Лэр не ответил на его вопрос, а задал свой:

– Почему не расставлены посты?

– Я не видел необходимости. Это святое место.

– Так выставите дежурных, сержант!

– Не имеет смысла, потому что…

– Немедленно! – прорычал Лэр. Сержант хотел возразить, но передумал и пошел к двери. Лэр пристально посмотрел ему в спину. Затем повернулся к Альберу:

– Пойди посмотри, что он делает. Дверь закрой.

Парень растворился в темноте, закрыв за собой дверь.

– Вы в порядке? – спросил де Фонтен, когда они с Николетт остались одни. Ее лицо побледнело. Капюшон упал с головы, и стриженые взъерошенные волосы производили комичное впечатление. Николетт, не обращая внимания на протянутую руку Лэра, медленно встала.

В неровном свете свечи де Фонтен увидел, что у нее на шее кровь, а темное пятно расплывается на плече.

– Вы ранены.

Ее глаза казались огромными на белом как мел, лице. Губы дрожали.

– А вы думали, что будет по-другому? – в ее голосе звучал упрек. Николетт не доверяла де Фонтену. До сих пор перед ее глазами стояла темная, неясная фигура… Удар в плечо…

Николетт чуть не упала, с трудом сохраняя сознание.

Лэр взял ее за локоть.

– Позвольте, я помогу вам.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи, – прошипела она, отстраняясь. Схватившись за плечо, удивилась, ощутив что-то липкое, теплое… Отдернула ладонь и тупо уставилась на нее. Только сейчас, кажется, Николетт начала осознавать, что же случилось. Глаза расширились, губы беззвучно шевелились.

Лэр еле успел подхватить ее и отнести к скамье. У нее больше не было сил сопротивляться. Усадив Николетт, Лэр бросился к своему мешку. Достал бритву и вырезал кусок ткани из подола ее балахона.

– Рана должна быть промыта, – он погрузил кусок шерсти в кувшин с водой. Раненая рука давала о себе знать, вода окрасилась его кровью.

– Пришлите ко мне женщину, – прошептала Николетт.

Он посмотрел на нее, как на глупого ребенка.

– Мы же в монастыре. Она вздернула подбородок.

– Я могу подождать.

– Это же глупо!

Лэр выругался про себя, выжимая воду. Если бы Николетт не была ранена, то вряд ли позволила бы ему помочь ей подойти к скамье.

Комната плыла перед глазами Николетт, становясь то больше, то меньше.

– Нет! – пролепетала она, предполагая, чего он хочет от нее. Она закрылась руками, прижалась к стене, стараясь ускользнуть из его рук. Но Лэр схватил за воротник балахона. Она извивалась, словно угорь, и неожиданно ветхая ткань лопнула.