Патриция Филлипс - Меч и пламя

Понимая, что высокий рост Рейфа ставит его в более выгодное положение, д’Авранш снова опустился в кресло. Некоторое время они сердито смотрели друг на друга.

– Если вы согласны, я готов предложить вам щедрую сумму в возмещение ущерба, нанесенного вашему имени. Если же вы хотите получить вместо Адель другую женщину, я могу устроить и это тоже.

– Итак, в ваши намерения не входит уступать мне леди Сен-Клер без борьбы?

– Ни в коем случае, – лицо Рейфа сделалось жестким. – Кстати, поединок – еще один возможный исход, так что выбирайте сами.

К его изумлению, на небритом лице д’Авранша промелькнула улыбка.

– Ну уж нет, де Монфор, черт бы вас побрал! Мне еще не совсем надоела жизнь. Сегодня вы сражались ради забавы, и будь я проклят, если вызову вас на бой, когда речь пойдет о чем-либо действительно важном.

Напряжение Рейфа несколько ослабло. Партия была почти выиграна, и, повинуясь внезапному порыву, он протянул д’Авраншу правую руку ладонью вверх. Тот сначала колебался, но потом пожал протянутую ему руку в знак примирения:

– Я уважаю настоящего воина. Думаю, мы с вами сможем обсудить сумму компенсации в Саммерхее за кубком доброго вина, – наконец предложил он. – Еще одно. Ваш посланец говорил мне, что у вас есть ко мне какой-то вопрос. Что это за вопрос?

Рейфу ничего не оставалось, как открыть ему горькую правду.

– Сегодня днем во время турнира Адель исчезла. Очевидно, ее похитили где-то возле ряда шатров. Только не спрашивайте меня, как она там оказалась, потому что я сам этого не знаю. Мы гостили в доме Фицаланов, и я решил, что с ними она в полной безопасности. Какой-то оружейник сообщил мне, что вы беседовали с тем самым молодым человеком, с которым ее видели в последний раз. Я хочу выяснить, кто он и где его найти.

Д’Авранш налил себе еще вина в кубок и предложил другой кубок Рейфу, размышляя над его вопросом.

– Выяснять это, приятель, все равно что искать иголку в стоге сена! Я разговаривал сегодня со многими людьми.

Подавшись вперед и не сводя с него пристального взгляда, Рейф произнес:

– По словам оружейника, этот человек вызвал ваш гнев, поэтому я надеялся, что вы его запомнили.

– Вызвал мой гнев, говорите? – переспросил д’Авранш, припоминая. – Да, действительно, один молодой наглец из наемников явился сюда с предложением доставить ко мне леди Сен-Клер – разумеется, за плату. Именно от него я и узнал о той роли, которую сыграли в этом деле вы, – добавил он хмуро.

У Рейфа все оборвалось внутри. Он выпрямился и сделал несколько шагов к выходу из палатки. Им вдруг овладело ужасное предчувствие…

– Коренастый, среднего роста, со светлыми волосами и бородой? Из тех людей, при виде которых у вас возникает желание внимательнее следить за своим кошельком?

– Да, он самый. Запрошенная им цена была такой непомерной, что я не согласился бы заплатить столько даже за саму Пресвятую Деву!

Губы Рейфа сжались в тонкую линию. И как только он раньше не подумал о Лоркине Йейтсе? Впрочем, ему уже был известен ответ – он полагал, что негодяй надежно заперт в тюремной камере; однако каким-то образом Йейтсу удалось избежать петли. Теперь Рейфу предстояло исправить эту ошибку.

Густой туман окутал все вокруг.

Адель зябко поежилась в своем плаще, благодаря судьбу хотя бы за то, что у нее еще осталась теплая одежда. Прелестному платью, которое она одолжила у Барбары, посчастливилось гораздо меньше: юбка была вся изодрана колючками ежевики, а дорогой меховой отделкой пришлось пожертвовать несколько дней назад, обменяв ее на еду. Изысканный наряд едва ли подходил для того, чтобы пробираться в нем через кусты или прятаться в зарослях можжевельника, что ей приходилось делать всякий раз, когда ее похитителям угрожало разоблачение. Словно прочитав ее мысли, Лоркин Йейтс теперь во время движения не вынимал из ее рта кляп на тот случай, если ей вздумается позвать на помощь кого-нибудь из проходящих мимо солдат. Окрестности кишели вооруженными людьми, и Адель понимала, что далеко не все они были участниками турнира. На стоянках она порывалась расспросить кого-нибудь из этих солдат о судьбе Рейфа и даже пыталась уговорить Йейтса довериться ей настолько, чтобы позволить задать им один-единственный вопрос, однако всякий раз получала отказ.

Прячась в придорожных кустах, Адель внимательно рассматривала герб каждого проходившего мимо отряда, тщетно пытаясь отыскать среди них знакомый горный пик со сверкающим мечом – опознавательный знак солдат Рейфа. Она даже не знала, был ли он жив или нет. Всякий раз, когда печальные мысли о его гибели возникали в ее голове, она упорно отбрасывала их, ища утешения в простом кольце у нее на пальце. Пусть Йейтс присвоил себе меховую отделку ее платья, золотую диадему и вуаль из тончайшего газа, однако у нее оставалось это кольцо как напоминание о чудесной клятве, которую дал ей в ту памятную ночь Рейф.

В их маленький лагерь постоянно заглядывали мимоходом все новые и новые люди, часто принося с собой известия о сколачиваемых поспешно вооруженных отрядах и больших деньгах, предлагавшихся за имеющих боевой опыт наемников. К несчастью, во время этих посещений ее охранники ни разу не уклонились от своего долга, хотя Адель всегда держалась настороже, готовая бежать при малейшей возможности.

Декабрьское утро выдалось морозным, и она продрогла до самых костей; густой туман, касавшийся ее щек, обжигал, как лед. Здесь, ближе к лесу, слой тумана был на удивление плотным. Адель уже подумывала о том, как бы вырваться на свободу, когда откуда-то из полумрака раздался неприятный скрипучий голос охранника:

– Эй, ты куда? А ну назад! – проворчал угрюмый верзила с ручищами, похожими на стволы деревьев.

Адель скорчила гримасу, однако повиновалась. Когда она в последний раз осмелилась ему перечить, дюжий детина перекинул ее через плечо, выставив напоказ обнаженные ноги. Этого унижения оказалось достаточно, чтобы заставить ее впредь воздержаться от подобных попыток. Она снова вернулась в убогую хижину, ожидая там возвращения Лоркина Йейтса, который еще утром уехал в поисках добычи. По его словам, они со дня на день должны были отправиться в Эстерволд, но говорил ли он ей это для того, чтобы ее успокоить, или же просто выдавал желаемое за действительное, Адель не знала.

Наконец она услышала доносившийся из тумана приглушенный цокот копыт. Йейтс вернулся. Девушка покачала головой, поймав себя на том, что почти обрадовалась его появлению – хотя бы потому, что ей больше не с кем было общаться. Не считая отрывистых указаний ее стражника, всем остальным было строго запрещено с ней разговаривать. Впрочем, этот запрет почти ничего не менял, поскольку она с трудом могла понимать их речь, как и они ее.