Лючано Де Крешенцо - Елена, любовь моя, Елена!

– Я здесь только для того, чтобы узнать о судьбе моего отца, – сказал он Гемониду, – и в дальнейшем не собираюсь иметь дела с Ахиллом и ему подобными!

– Ты уверен, что сразу же после свадебной церемонии Поликсена расскажет тебе о Неопуле?

– Я верю Экто, а вот Поликсене, признаться, не очень. Да и как можно доверять женщине, которая влюбляется в убийцу брата, да еще такого жестокого убийцу? Поверь, учитель, они достойны друг друга, и если этой чете суждено иметь когда-нибудь детей, сыновья их будут еще злее кентавров, а дочери – страшнее гарпий.

– Экто мы тоже увидим в Фимбре? – спросил Гемонид. – Она обещала прийти.

– Очень хорошо: наконец-то я смогу с ней познакомиться…

– …и убедиться, что она – живая женщина, а не порождение моей фантазии.

Кортеж, состоявший из колесниц и пеших воинов, медленно двигался по узкой дороге, тянувшейся вдоль берега Скамандра. Впереди ехал на колеснице Ахилл со своими верными друзьями Алкимием и Автомедонтом, за ними следовала колесница Феникса с возничим Писандром, третьей была колесница Леонтия и Гемонида, любезно предоставленная в их распоряжение Идоменеем. Эту группу сопровождал, держась на почтительном расстоянии, большой отряд мирмидонских копьеметателей.

Поликсена пожелала, чтобы Ахилл явился на Фимбрскую равнину один, и притом безоружный, – пусть их встреча будет романтичной. И все же мудрый Феникс проявил твердость: либо вооруженный эскорт из сотни греков, либо свадьбе не бывать. Но если Феникс не доверял Поликсене, то кое-кто не доверял даже Фениксу, и прежде всего самому Ахиллу. Диомед повел против Пелида самую настоящую клеветническую кампанию, открыто обвиняя его в сговоре с врагами, а в обоснование своих подозрений рассказал о ночной встрече с Приамом и о любовных свиданиях Ахилла с юной Поликсеной. И потому, едва забрезжило утро, он вместе с Одиссеем и Аяксом Теламонидом отправился к оракулу Аполлона и устроил там засаду, чтобы доказать предательство Ахилла. Обида и недоверие Диомеда объяснялись еще и тем, что, как мы знаем, Ахилл прикончил Терсита, приходившегося Диомеду двоюродным братом.

Поликсена, одна, стояла неподвижно на верхней ступени лестницы храма. По правде говоря, не было в ней ничего такого, что особенно ценилось тогда в женщинах, – ни пышных форм, ни широких бедер, которыми славились троянские женщины, ни сильных рук, столь необходимых в хозяйстве. И все же, хрупкая и стройная, она была необычайно красива. Грудь Поликсены едва обозначалась под туникой, и если бы не длинные и гладкие волосы, ниспадавшие до самого пояса, ее можно было принять за мальчика. Стоя вот так, неподвижно, против света, она казалась одной из статуй, украшавших святилище.

Ахилл направился к ней с протянутыми руками, опередив на несколько шагов Феникса, Алкимия и Автомедонта, но Поликсена повелительным жестом остановила их.

– Вели своим друзьям, о Пелид, – сказала она, – подождать снаружи. Мы были в храме одни, когда предавались здесь любви, одни должны мы сейчас предстать перед лицом бога!

– Для меня Феникс – второй отец, – возразил герой, – а в Фимбре он представляет всех ахейцев. Приведи и ты кого-нибудь из своих родных, чтобы они скрепили наш союз от имени троянцев. С особой радостью я увидел бы здесь Приама, с которым мы уже знакомы, но если он, царь, не может покинуть Трою, пусть придет кто-нибудь из твоих достойных братьев.

– Сегодня здесь никто не должен делиться на ахейцев и троянцев, – живо отреагировала Поликсена. – Сегодня праздник бога Аполлона, и я должна предстать перед его алтарем только с тобой. Соединив наши судьбы, мы покажем народам земли, как преодолеваются ненависть и обиды.

Пришлось Пелиду смириться с требованием девушки, и он попросил друзей остаться у нижней ступени лестницы.

Леонтий же тем временем нетерпеливо искал глазами свою обожаемую Экто. Не увидев ее поблизости, он углубился в небольшую рощу, темневшую слева от храма, и тут перед ним выросла фигура прятавшегося в кустах Одиссея.

– Ты куда направляешься, парень? – крикнул царь Итаки, обнажая меч. – И что тебе надо здесь, вдали от ахейского стана?

– Я – из эскорта великого сына Пелея, – отвечал до смерти напуганный Леонтий, – а в роще я потому… в общем, мне показалось, будто одна женщина…

– А как это ты, критец, оказался в эскорте мирмидонца? – спросил Одиссей.

– Да я, как бы это сказать… – пролепетал юноша. Увидев за спиной царя Итаки Диомеда и Аякса Теламонида, он окончательно утратил присутствие духа.

Но не успел Леонтий окончить фразу, как страшный крик, донесшийся из храма, заставил всех оглянуться. Под портиком святилища они увидели Ахилла, прижимавшего руки к животу, в котором засела стрела.

Вторая стрела торчала у героя из пятки. Шатаясь, словно пьяный, сын Пелея несколько секунд еще удерживался на верхней ступеньке, потом тяжело рухнул и оглушительно грохоча доспехами, скатился вниз по лестнице. Подбежавший к герою Феникс успел услышать его последние слова:

– Поликсену… Поликсену… на костре…

Но что же произошло? А то, что вступив в храм, Поликсена взяла Ахилла за руку и, подведя к алтарю Аполлона, у подножия статуи бога обняла жениха. Ахилл повернулся к Аполлону спиной и, целуя Поликсену, закрыл глаза. В этот момент из-за статуи вышел брат Поликсены Парис с уже натянутой тетивой. [99]

Первая же выпущенная Парисом стрела попала Ахиллу в пятку. Пелид резко обернулся, словно пораженный тем, что кто-то осмелился на него напасть. Но не успел он разглядеть лицо врага, как вторая стрела вонзилась ему прямо в живот, у нижнего края лат. Ухватившись за выступ алтаря, Ахилл все еще пытался удержаться на ногах, и тут Поликсена с ненавистью высказала ему все, что накипело у нее на душе.

– Неужели ты, Пелид, и впрямь подумал, будто я могу тебя полюбить? Да, я возлежали с тобой, но знай, что делала я это только для того, чтобы выведать тайну твоей неуязвимости, а ты в своей слепой гордыне тут же мне ее и выдал. Теперь, гадина, подыхай! Испускай дух в том самом храме, где ты убил моего брата Троила!

Для тех, кто этого не знает (неужели сегодня найдутся такие?), скажу, что у Ахилла было одно лишь слабое место – пятка. Дело в том, что когда он родился, его матушка Фетида, желая сделать сына неуязвимым, крепко держа малыша за правую пятку, окунула его в воды Стикса. Окуни она, глупая, сына дважды – первый раз, держа за ногу, а второй – за руку, разве можно было бы его убить?!

У нижних ступеней лестницы началась яростная борьба за труп героя. Все друзья Ахилла, в том числе и Леонтий с Гемонидом, оказались в окружении появившихся невесть откуда троянских воинов, которыми командовали Деифоб и Парис.

Диомед, Аякс Теламонид и Одиссей сражались, как львы, стараясь продержаться до прибытия мирмидонцев. Важнее трупа для них были доспехи Ахилла. Не вижу ничего удивительного в том, что из-за этих знаменитых доспехов и греки, и троянцы готовы были сражаться до последней капли крови! Аякс убил Асия – одного из братьев Гекубы. Диомед, следуя его примеру, прикончил двух карийцев – Настеса и Амфимаха. Одиссей же, убедившись, что на подмогу Парису спешат все новые отряды троянцев и что сопротивляться им до бесконечности невозможно, отправил Писандра на колеснице к своим – за подкреплением. Так что вскоре вокруг тела героя завязалась настоящая жестокая битва, в ходе которой Аяксу Теламониду удалось все же взвалить себе на плечи весившего больше ста двадцати килограммов (с доспехами, разумеется) Ахилла и под прикрытием размахивавшего мечом Одиссея унести его в стан ахейцев.