Эллен Марш - Гордячка

Мари замолчала, пристально разглядывая свои руки. Ей было тяжело смотреть на Сэйбл, видеть страдание в ее прекрасных глазах. Она поняла, что девушка влюблена в Моргана Кэри, и Мари переполняло отчаяние: как помочь этой хрупкой девчушке сбежать от злодея-мужа?

«Но это нужно сделать непременно», – решительно сказала она себе. Она слишком долго страдала, живя бок о бок с Себастьяном и боясь довериться кому бы то ни было. Каждое ее движение, каждая строчка писем жестко контролировались Себастьяном и его подручными. Но теперь страх внезапно исчез. Ее заразило мужество Сэйбл Сен-Жермен, и она была полна решимости, даже рискуя жизнью, помочь девушке.

– Печальная правда состоит в том, – продолжила она прерывающимся голосом, – что Ллуэллин Хауэлл был осведомлен о любовной связи дочери с тем человеком в Париже. Хотя Гвенна была предельно осторожна, слух об этом дошел даже до этого отдаленного уголка. Не желая, чтобы его дочь вышла за русского, занимавшего скромный пост атташе, Ллуэллин задумал разлучить их. Воспользовавшись своим положением и связями, он добился того, что царь отозвал дипломата на родину. Но Ллуэллину этого было недостаточно. Зная своеволие дочери, он понимал, что она поедет за своим любимым хоть на край света. Поэтому он задумал безжалостный план, который должен был окончательно разлучить их. Не могу сказать точно, что он предпринял, но ему каким-то образом удалось убедить Гвенну, что ее возлюбленный погиб от несчастного случая, а русского убедили в гибели его молодой жены.

Поначалу Гвенна не верила этому, но когда нашлись свидетели, подтвердившие слова Ллуэллина, у нее не осталось сомнений. Скорбя, она вернулась домой, а Ллуэллин так и не узнал, что она не только обвенчалась с тем человеком, но и ждала от пего ребенка. Если бы он знал, – грустно закончила Мари свой рассказ, – не думаю, что стал бы разлучать их и, уж конечно, не позволил бы Гвенне выйти за Томаса Кэри. Ллуэллин был неплохим человеком. Но его гордость протестовала против того, чтобы его родовое поместье попало в руки человека невысокого звания, к тому же, по слухам, беспутного и бабника.

– Но на самом деле русский не погиб? Мари покачала головой.

– Не знаю, что с ним сталось, но ведь это означает, что брак Гвенны с Томасом Кэри был незаконным. И лишь когда Ллуэллин перенес сердечный приступ и понял, что умирает, он открыл дочери правду. Это откровение было для нее не меньшим ударом, чем тот, что перенес он, потому-то она и покончила с собой.

– А тот русский, он жив? Вам известно его имя?

– Этого я не знаю. Ни Гвенна, ни Ллуэллин не говорили об этом, – тихо ответила Мари. – Она не сказала, хотя и доверилась мне. – Женщина горько усмехнулась: – Можете себе представить, какая это была удивительная женщина, если она не возненавидела меня, несмотря на то что моим мужем был негодяй, которому удалось захватить все ее достояние!

– Ужасно, что она не рассказала Моргану всю правду! – прошептала Сэйбл. – Возможно, тогда у него хватило бы воли бороться с Себастьяном!

Мари развела руками.

– Он не мог, cherie. Никто, а тем более юноша, не мог бы одолеть самого дьявола во плоти!

– Благодарю тебя за комплимент, ma chere Мари, – послышался у них за спиной насмешливый голос Себастьяна Фабуа.

Мари съежилась, а Сэйбл прижала руку к губам, когда он появился в дверях. Трудно сказать, сколько времени он стоял там и слушал их разговор, но у Сэйбл упало сердце, когда она увидела его бешеные глаза.

– И кто бы мог подозревать, что ты предашь собственного мужа? – прошипел Себастьян, качая головой и медленно проходя в комнату. Рядом с его огромной фигурой обе женщины казались Дюймовочками. А он запрокинул черноволосую голову и расхохотался. – Должен признаться, я поражен твоим мужеством. Мне казалось, что прошлое наказание послужит тебе таким уроком, который ты никогда не забудешь!

С этими словами он схватил Мари за руку и рывком заставил ее встать. В страхе она закричала, но это лишь позабавило его. Развернувшись, он ударил ее по лицу. На щеке женщины остался красный след.

– Не трогайте ее! – крикнула Сэйбл, вскочила на ноги и бросилась на него, подняв свои маленькие кулачки.

Себастьян оттолкнул ее так, что она упала на койку. Мари рыдала, закрыв лицо руками. Он холодно смотрел на нее:

– Иди к себе. Я еще потолкую с тобой! Женщина выбежала из комнаты. Минуту Себастьян молчал, и Сэйбл с пересохшим горлом ждала, подняв подбородок. Она смело встретила демонический взгляд.

– Вы докучаете мне, – наконец произнес он, – больше, чем я ожидал, Сэйбл Сен-Жермен. Если бы я не был уверен, что вы мне пригодитесь для того, чтобы заманить сюда Моргана, я живо избавился бы от вас.

Сэйбл собрала все свои силы, чтобы выдержать испытание. Не спятил же он настолько, чтобы убить ее!

– С чего вы взяли, что Морган приедет сюда? – спросила она, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Ведь он даже не знает, где я нахожусь.

– Может быть, и так, – согласился Себастьян, – но он узнает. Я жду его возвращения уже пятнадцать лет, – добавил он таким тоном, что Сэйбл прошиб озноб. – Поверьте, я с нетерпением жду момента, когда мы померимся силами. Даже в юном возрасте он напоминал своего деда, и, судя по вашим словам, он не разочарует меня, став мужчиной.

– Он не приедет сюда! – настаивала Сэйбл. Страх за Моргана заставил ее забыть о собственной беде. – У вас есть все, чего вы хотели. Почему бы вам не забыть о его существовании?

По щекам Себастьяна заходили желваки.

– Потому, что он не забыл обо мне. Все эти годы я ощущал, как он ненавидит меня, и знал, что рано или поздно он возвратится, чтобы потребовать принадлежащее ему по праву. Да, я был в курсе всех его подвигов в прошлые годы и знаю, что он стал любимцем вашей старомодной королевы и получил рыцарский орден за храбрость в Крыму. Жаль, что он никогда никому не рассказывал о том, что является последним потомком родовитой семьи, славившейся своей властью и богатством. Это придало бы ему еще больше уважения в глазах почитателей. Однако власть, – добавил он, надменно вскинув голову, – теперь в моих руках, и я не намерен расставаться с ней.

Глаза девушки горели ненавистью, когда она всматривалась в холодное лицо врага. Перед ней был человек, из-за которого Морган столько страдал, который отнял то, что могло бы принадлежать даже ее будущему ребенку. И хотя ей самой не нужен был Пенлис Уэллс, она понимала, что он значит для Моргана и что когда-нибудь будет значить для ее ребенка. Тайная война Моргана нежданно-негаданно стала ее собственной, и Сэйбл была полна решимости сделать все возможное, чтобы вывести Себастьяна на чистую воду.

– Я не нарушал никаких законов, – сказал он, инстинктивно угадывая по ее глазам, что она чувствует. – Ни один суд Великобритании не сможет лишить меня моего достояния. Я слишком долго держу бразды правления поместьем Хауэлл в своих руках. Единственное, что может прекратить вражду между Морганом Кэри и мной, – добавил он, подходя к ней с ухмылкой, – это смерть одного из нас.