Эллен Марш - Гордячка

– В-вы спятили! – прошептала Сэйбл, от ужаса широко открыв глаза.

Он выпрямился и рассмеялся:

– Вы так думаете? Впрочем, вы это увидите, когда он вернется.

– Говорю вам: он не вернется!

– Может быть, вы и мужественная женщина, леди Сен-Жермен, – заявил он, – но, боюсь, вы или дурочка, или ужасная обманщица.

Сказав это, он запер за собой дверь, и Сэйбл, услыхав, как ключ поворачивается в замке, закрыла лицо руками. Было ясно, что Себастьян ждет приезда Моргана. Она понимала, что их ненависть друг к другу закончится насилием и Морган, захваченный врасплох, если Себастьян захочет использовать ее как свое орудие, может погибнуть.

Сэйбл застонала, пытаясь бороться с отчаянием, овладевшим ею. Если Морган погибнет, это целиком будет ее вина. Она приехала сюда из эгоистических соображений – потребовать от него взять на себя ответственность за ребенка, – а в результате окажется орудием его гибели.

– Что-то нужно предпринять! – прошептала она. – Нельзя просто сидеть в этой грязной конуре, когда Морган едет навстречу верной гибели! Нужно как-то выбраться отсюда, предупредить Моргана.

Взгляд девушки лихорадочно перескакивал с предмета на предмет и внезапно упал на хлеб и сыр, принесенные Мари. Радостный возглас сорвался с ее губ, когда она увидела маленький медный ключик, лежавший рядом с едой. Тот самый, которым Мари открыла дверь каземата. Видимо, женщина положила его, когда вынимала еду из кармана фартука, и впопыхах забыла о нем. Не обративший на него внимания Себастьян допустил свою первую ошибку, взволнованно подумала девушка.

Дрожащими пальцами она схватила ключ и начала искать, куда бы спрятать его, понимая, что бежать сразу же было бы глупо. Вероятно, Себастьян в эту минуту разбирается с женой, а когда не найдет у нее ключа, может вернуться сюда. Ей следует надежно спрятать его и подождать ночи.

Она начала прощупывать плиты пола, и – о радость! – одна плита шаталась! Ей удалось чуть подвинуть ее и спрятать ключ в образовавшуюся трещину. «Теперь все в порядке, – решила она, внимательно оглядевшись, – и если Себастьян вернется, ему ни за что не удастся найти его».

Выглянув в окно, она увидела, что солнце клонится к западу. Горы к югу от замка отливали золотом в последних лучах солнца. Сэйбл пробрала дрожь. Скоро ночь вступит в свои права, и тогда она должна быть готова…

В камине развели огонь, чтобы не было так зябко. Тени, отбрасываемые пламенем, плясали на деревянном потолке и ложились темно-красными отблесками на панели стен. Шелковые настенные драпри и золотистые парчовые шторы смягчали декор величественной гостиной. В кресле перед камином, скрестив ноги, уютно расположился Себастьян Фабуа. Его бородатый профиль был суров, но в выражении лица не было ничего угрожающего, когда он задумчиво глядел на огонь; даже не верилось, что именно этот джентльмен с благородной наружностью виновен в гибели двух людей.

– А, это ты, Гийом!.. – проговорил по-французски Себастьян, заметив слугу, застывшего у порога. – Поставь все там, пожалуйста. Я сам все сделаю.

Гийом наклонил голову и поставил поднос на инкрустированный столик рядом с Себастьяном. Это был худой, молчаливый человек с обезображенным лицом – в детстве он попал в дорожную катастрофу. Поклонившись в пояс, слуга вышел; при этом на его лице, как всегда, застыло сонное выражение.

В очаге взметнулись искры от упавшего полена, и рука Себастьяна, потянувшаяся за бутылкой, замерла в воздухе. Подняв голову, он прислушался к тихим шагам в коридоре и удивился: почему Гийом возвращается, ведь он предупредил, что не хочет, чтобы его беспокоили.

– Добрый вечер, Себастьян. Надеюсь, не потревожил? Глухой, надменно звучащий голос был настолько похож на голос Ллуэллина Хауэлла, что по спине Себастьяна забегали мурашки. Вскочив на ноги, он резко повернулся, и губы его расползлись в улыбке, когда он увидел перед собой рослого человека. На Моргане была кожаная куртка и белая рубашка, а его сапоги покрылись пылью. Растрепанные пряди каштановых волос падали на лоб, а проницательные голубые глаза были холодны как лед, когда он взглянул в бородатое лицо своего заклятого врага. «Он стал высоким и, бесспорно, крепким мужчиной, – отметил про себя Себастьян. – У него осанка человека, привыкшего повелевать. С таким нелегко справиться». Но если грозный вид гостя и пугал кого-то, то Себастьян Фабуа был от него в восторге.

– До чего же представительным мужчиной ты стал, милый племянничек! – заметил он, продолжая улыбаться. – Я рад, что ты определенно из породы Хауэллов. Тем приятнее будет помериться с тобой силами.

– И что вы намерены предпринять? – холодно осведомился Морган. – Убить меня? – Он не сводил глаз с лица Себастьяна, и тот впервые в жизни увидел перед собой человека, который совершенно его не боялся.

– Мне всегда было ясно, что паше противостояние неизбежно приведет к тому, что одному из нас суждено погибнуть. – Себастьян поднес рюмку к губам и отпил глоток. – Не хочешь выпить? Сотерн, тысяча восемьсот шестьдесят третьего года. Я приобрел его во Франции в начале года и считаю, что ему нет равных.

Морган не ответил. Ненависть, копившаяся в нем так долго, выплеснулась наружу, и он подумал, что не стоило так долго ждать. За прошедшие пятнадцать лет Себастьян Фабуа не изменился, если не считать проседи в бороде. Было очевидно, что он так же силен, как в молодости, и инстинкт подсказывал Моргану, что с этим противником следует считаться.

– Должен признаться, я ждал твоего появления раньше, – заметил Себастьян, оглянувшись на часы в оправе вишневого дерева, висевшие на стене у него за спиной. – Неужели ты спускался с Брекенского холма в такой темноте?

– Вечером я заехал к Джону Ллойду. Он ознакомил меня со всеми подробностями твоих деяний с той поры, как ты стал хозяином Пенлис Уэллса.

Губы Себастьяна дрогнули в усмешке:

– В твоем топе столько ярости, mon ami. [13]Пожалуй, ты ненавидишь меня даже больше, чем пятнадцать лет назад, когда я выгнал тебя отсюда! Каким же бесхребетным юнцом ты был тогда! Интересно, изменился ли ты с тех нор?

Морган сдержал себя, понимая, что Себастьян намеренно заводит его. Потерять сейчас самообладание означало бы дать противнику лишний шанс, а этого нельзя было допустить. Хотя он не знает страха, но он не глупец, а Себастьян Фабуа, несмотря на свои шестьдесят лет, – весьма грозный противник.

– Вижу, что тебе нечего сказать, – заметил Себастьян, когда молчание в гостиной затянулось. – Впрочем, это не важно. Зато у меня есть что порассказать. Я многое изменил в управлении хозяйством, но уверен, что Ллойд известил тебя об этом. – Он покачал головой, думая о пожилом арендаторе, работавшем на этих землях со времен Ллуэллина. – Упрямый старый осел, этот Ллойд! Пожалуй, придется выгнать его за болтливый язык.