Эллен Марш - Гордячка

– Мне точно неизвестно, где проживает сэр Морган, – лаконично ответил граф, по тону которого было ясно, что он не намерен углубляться в эту тему.

К несчастью, миссис Блэкберн явно не умела замечать такие нюансы и беспечно продолжала:

– Этот Морган Кэри был офицером, но мне помнится, что он вышел в отставку совсем молодым. Кажется, он получил рыцарский титул от королевы, но, в общем, о нем мало что известно. Он уединился в своем большом доме. По-моему, это место называется Эмблинг-Кросс, так как дом построен у пересечения дорог между деревней Эмблинг и Тотнисом.

Сэйбл слушала ее, опустив глаза и моля Бога, чтобы никто не заметил, как ей интересно то, что говорит эта дама. Неужели правда, что у Моргана есть поместье в Девоне? Был ли Эмблинг-Кросс тем домом, который Грейсон всегда упоминал, рассказывая о славной жизни в деревне, которой он наслаждался до того момента, пока Морган не снарядил «Вызов» и не сделал его стюардом? Девушка старалась сурово напомнить себе, что ее больше не интересуют дела Моргана и его прошлое, как и его будущее больше не волнует ее, и лучше вообще не вспоминать о нем.

– Кажется, несколько лет назад он продал свое поместье, – продолжала миссис Блэкберн, морща лоб. – Меня это не удивило: ведь он не тот человек, который мог бы смириться с тихой жизнью в деревне. К тому же Эмблинг – весьма маленькая деревенька, и я припоминаю, что его необычный образ жизни приводил в недоумение многих односельчан. Но, конечно, – добавила она, вдруг сообразив, что сплетничает о человеке, который, возможно, является другом графа, – все это относится к тому времени, когда я еще была замужем за Джосиа, и все эти пересуды я вновь услышала, лишь вернувшись в Тотнис.

– Сэр Морган навестил нас в начале лета, – важно сообщил Лайм, ему понравилось все, что миссис Блэкберн говорила о капитане. – Он был весьма любезен со мной и даже катался на Фальстафе – лошади Сэйбл, которая обычно сбрасывает с себя незнакомого седока.

Миссис Блэкберн снисходительно улыбалась, хотя в душе удивлялась, почему граф и графиня терпят присутствие своего младшего сына за столом. Дети его возраста должны есть в детской со своей няней, а не встревать в разговоры взрослых!

Уайклиф сидел молча, пока говорила его мать. Он был весьма шокирован, когда эта беззубая старуха Ханна Дэниэлс поведала ему, что Морган Кэри притащился в Нортхэд просить руки Сэйбл Сен-Жермен. Трудно даже представить себе более неподходящую пару: такая нежная и сердечная леди Сэйбл и несдержанный грубиян Морган Кэри! Позднее он, конечно, выяснил, что старуха нафантазировала, но тот факт, что сэр Морган оказался в Танжере одновременно с леди Сэйбл и ее братом, вновь вызвал его подозрения.

Он никогда не забывал надменного капитана, который вел себя так, словно у него больше прав гостить у Сен-Жерменов, чем у него, у самого Уайклифа. И его все еще бесило воспоминание о том, как грубо обошелся с ним Морган Кэри в тот день, когда он потерял голову и поцеловал Сэйбл в коридоре! Не будь тогда рядом Сэйбл, уж он бы осадил надменного негодяя, говорил себе теперь Уайклиф, поджимая губы и забыв, насколько тогда был напуган грозным капитаном.

Уайклифу мучительно хотелось побольше узнать о странной связи между графом Монтерреем и капитаном сэром Морганом Кэри, но его желанию не суждено было сбыться. В этот момент Паррис принес следующее блюдо. Все разговоры оборвались, и ему пришлось молча ждать, хотя он сгорал от нетерпения получить ответы на свои невысказанные вопросы.

– О-о, что это? – воскликнул Лайм, поедая глазами огромное блюдо, прикрытое крышкой. Серебряная крышка прилегала так плотно, что не разглядишь, что же там внутри. Любопытство одолевало мальчугана.

– Здесь одно из ваших любимых блюд, лорд Лайм, – подмигнул Паррис, не в силах удержаться от замечания при виде восторженной улыбки и оживления мальчика, что, по мнению миссис Блэкберн, было непростительной фамильярностью для слуги.

– Маринованная селедка! – вскричал Лайм, у которого округлились глаза, когда дворецкий учтиво приподнял крышку. Протянув ложку, чтобы попробовать кусочек, он замер, заметив жесткий взгляд отца. Лайм покраснел, поняв, что совсем забыл о присутствии гостей, и тут же положил руки на колени, являя собой образец благовоспитанности.

Губы графа дрогнули, когда его глаза встретились со смеющимися глазами супруги. Ему не нравилось, что спокойная атмосфера семейной трапезы нарушена присутствием нежеланных гостей, которых раздражает поведение Лайма, но он не мог и не посмеяться над гримасами младшего сына. Но тут его взгляд упал на дочь – нежные губы ее дрожали. «Что же так тревожит девочку?» – задавал он себе вопрос, досадуя на свою беспомощность. Несмотря на ее заверения, он начал подозревать, что во время плавания с ней произошло нечто чрезвычайное – его мягкую, доверчивую дочь подменили печальным существом, с которым он никак не может установить контакт.

«Проклятый Морган Кэри!» – Чарльз чертыхнулся про себя. Если так будет продолжаться, то, несмотря на увещевания Рэйвен пустить все на самотек, он разыщет капитана и заставит его рассказать, что именно претерпела его дочь во время плавания, отчего она так изменилась.

Не замечая на себе тревожного взгляда отца, Сэйбл с вялой улыбкой приняла порцию селедки, предложенную ей Паррисом. Девушка любила это острое блюдо не меньше Лайма, но когда она подняла вилку, чтобы отведать его, и с тарелки резко пахнуло рыбой, луком и сметаной, к горлу ее вдруг подступила тошнота, и вилка со стуком упала на иол. В ужасе она увидела, что взгляды всех присутствующих устремились на нее. Покраснев, она, пошатываясь, поднялась из-за стола.

– Что с тобой, Сэйбл? – озабоченно спросила Рэйвен.

– Н-ничего, все в п-порядке, – дрожа, заверила она мать, но в горле стоял комок, и она не могла смотреть на селедку на своей тарелке – еду, которая всего минуту назад казалась ей такой аппетитной.

– Ты уверена? – настойчиво переспросила Рэйвен. Отложив салфетку, она хотела встать, но Сэйбл остановила ее:

– Нет-нет, мама, все хорошо! Просто мне нужно выйти на свежий воздух, вот и все. Простите меня, пожалуйста.

И, не обращая больше внимания на взоры окружающих, она быстро вышла на веранду и поспешила туда, где с утесов постоянно дул океанский бриз. Опершись на балюстраду, она сделала несколько глубоких вдохов, пока не прошло головокружение. Она не могла понять, почему так отреагировала на запах блюда, приготовленного Перри. Может быть, ее расстроило то, что в центре общего разговора был Морган?

– Черт бы его подрал! – прошептала она, и слезы брызнули из ее глаз. Неужели она никогда не избавится от любви к этому человеку? Над белыми гребешками волн она заметила одинокого баклана и внезапно поняла, что тоскует о времени, проведенном на залитой солнцем палубе «Вызова», где над головой хлопали паруса, а на юте у штурвала гордо стоял высокий капитан. Ей стало ужасно горько, но она решительно смахнула слезинки. Морган сделал свой выбор. Он даже не попрощался с ней в ту ночь, когда за ней прибыл Дмитрий! Так ей, глупой, и надо – влюбилась в человека, который считал ее не более чем объектом случайного увлечения.