Вирджиния Эндрюс - Рассвет

– Ба! Да это же открытие! Это лучшее исполнение гамм, какое я только слышал за много лет! – воскликнул он. – Ну разве это не совершенно, мальчики и девочки? – обратился он к классу.

Когда я поглядела вокруг, я увидела море лиц, полных зависти. Особенно завидовала Луиз. Ее лицо стало кислым.

– Я думаю, что мы нашли певицу-солистку для нашего следующего концерта, – громко провозгласил мистер Мур, глядя на меня. – Вы когда-нибудь раньше были в хоре, Дон?

– Да, сэр.

– И вы играете на каком-нибудь инструменте? – продолжал он расспросы.

– Я сама научилась играть на гитаре.

– Научилась сама? – Он обвел взглядом класс. – Вот это здорово, мальчики и девочки. Ладно, посмотрим, что у вас получится дальше. Если вы и в самом деле так хороши, то я окажусь без своей работы.

– Я вовсе не очень хороша, сэр, – сказала я. Он засмеялся, его щеки тряслись вместе с ямочками.

– Вот что-то освежающее, – сказал он, обращаясь к классу, – и скромное. Задумывались ли вы когда-нибудь, мальчики и девочки, что это такое? – Он засмеялся и продолжил урок. Когда прозвенел звонок, он попросил меня задержаться на минутку – Принесите завтра с собой вашу гитару, Дон. Я хотел бы услышать, как вы играете, – сказал он очень серьезно.

– У меня нет хорошей гитары, сэр. Моя была куплена уже подержанной и…

– Ничего, ничего. Не стесняйтесь этого и не позволяйте никому из учеников вести себя так, чтобы это вас смущало. У меня есть кое-какая идея, и она много лучше того, что вы можете представить. Кроме того, я могу дать вам очень хорошую гитару, когда придет время.

– Благодарю вас, сэр.

Он откинулся в своем кресле и задумался на мгновение.

– Я знаю, что ученикам велено называть учителей «сэр» и «мэм». Но когда мы будем работать с вами одни, вы сможете называть меня мистер Мур?

– Я попытаюсь.

– Хорошо. Я рад, что вы здесь, Дон. Приветствую вас в «Эмерсон Пибоди». А сейчас вам лучше поспешить на ваше следующее занятие.

– Благодарю вас, мистер Мур, – сказала я, и он улыбнулся.

Я направилась в следующий класс, но остановилась, когда увидела, что меня поджидает Луиз.

– Привет, – сказала я, видя, что она снова хочет дружить. Но не это было ее первой заботой.

– Я видела, что Филип Катлер сидел с тобой за ланчем, – начала она, не в состоянии скрыть ревность. – Тебе лучше поостеречься. У него дурная репутация в отношении девочек, – сказала она, но в голосе ее по-прежнему слышалась ревность.

– Плохая репутация? Он показался очень милым и сильно отличается от своей сестры, – заметила я многозначительно. – А что говорят, в нем такого плохого?

– То, что он хочет сделать уже на первом свидании, – сказала она, сделав большие глаза.

– А что такого он хочет сделать? – спросила я.

Она отступила на шаг.

– А ты как думаешь? – Она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не может подслушать. – Он хочет идти до конца.

– А ты ходила с ним?

– Нет, никогда.

Я пожала плечами.

– Я не думаю, что следует навязывать людям мнение, что они должны, а чего не должны думать о ком-либо. Каждый должен решать за себя. Кроме того, это несправедливо по отношению к Филипу, – добавила я. Его ослепляющие синие глаза занимали все мои мысли.

Луиз покачала головой.

– Только не говори, что я не предостерегала тебя, – предупредила она.

– Во всяком случае, благодаря ему я не сидела в одиночестве за ланчем… – Мое замечание словно метко выпущенная стрела поразило бизона точно в глаз.

– Я сожалею, что оставила тебя. Мы сможем пойти на ланч завтра? – спросила она.

– Возможно, – сказала я без уверенности в голосе. Я все еще чувствовала царапины, которые она и ее зловредные подружки оставили в моем сердце. Но это удовлетворило ее, и она выдала мне другое предостережение:

– Если ты думаешь, что Клэр Сю Катлер не любит тебя только сейчас, подожди, когда она услышит о том, что сказал мистер Мур.

– Что ты имеешь в виду?

– Она думает, что это она будет петь соло на концерте. Она пела в прошлом году, – сказала Луиз и проткнула тем самым воздушный шарик моей радости, когда он только начал взлетать.

В конце школьного дня я встретила Джимми в лобби. Он был очень расстроен, потому что его учитель математики сказал, что, по его мнению, он так отстал, что даже должен повторить сначала последний класс.

– Я предупреждала тебя, чтобы ты не прогуливал занятия в той школе, Джимми, – мягко упрекнула я.

– Кого это касается? – огрызнулся он, но я видела, что он был вне себя.

Пока мы с ним разговаривали, другие ученики спешили к автобусам или собственным автомобилям. Те, кто ночевал в дортуарах, просто медленно прогуливались.

– У всех этих богатых детей денег куры не клюют, – пробормотал Джимми, глядя, как некоторые из них усаживаются в свои машины. – Пошли, посмотрим, как долго нам придется ждать папу.

Я последовала за Джимми в цокольный этаж, где находился кабинет папы. Это был совсем небольшой кабинет, но в нем стояли хороший деревянный стол и два стула. На стенах были полки, большая лампа в колпаке из темного металла висела на цепочке прямо над столом. К кабинету примыкало помещение мастерской.

Джимми сел за папин стол. Я придвинула поближе другой стул, открыла учебники и начала делать домашние задания. В голове у меня проносились события прошедшего дня. Когда я подняла глаза, то увидела, что Джимми пристально смотрит на меня.

– Ты так и не узнала, кто это проделал с тобой? – спросил он.

– Нет, Джимми, – солгала я. – Давай забудем об этом. Все это из-за взаимного непонимания.

Я не хотела, чтобы у него возникли какие-то неприятности из-за меня.

– Взаимного непонимания? – Он покачал головой. – Все они здесь снобы. Девчонки высокомерны, а ребята ничтожества. Они говорят только о машинах и о тряпках, да о своих коллекциях пластинок. Как случилось, что этот парень Филип, сел рядом с тобой в кафетерии?

– Филип? Он подошел и спросил, все ли места заняты, – я старалась говорить безразличным тоном, хотя в мыслях считала это чудесным. – Когда он узнал, что они все свободны, он сел.

– Занятно, что вы так подружились, – глаза Джимми сделались маленькими.

– Он просто мило держался, – я и сама не была уверена в том, стоит ли доверять брату Клэр Сю, но почему-то хотела защитить Филипа перед Джимми. Филип был единственной дружественной душой в этой школе. Я думала о его губах, улыбке, его синих глазах, гипнотически удерживающих мой взгляд, когда он приглашал меня покататься в его машине. Одно только воспоминание об этом бросало меня в дрожь.

– А теперь вот что я скажу об этом – я не доверяю ему, – внезапно заключил Джимми. – Это может быть частью какого-то розыгрыша в связи с тем, что произошло с тобой сегодня утром. Может быть, кто-нибудь заключил с ним пари, что он не сможет понравиться тебе, или что-то в этом роде. Что если он задумал что-то, чтобы оконфузить тебя?