Морин Маккейд - Гордость и грех

Слейтер иногда отказывался играть в фараона, [2]чтобы помочь Эндрю с деньгами, потому что предпочитал покер. Фараон чем-то напоминал рулетку – ведь выигрыш был делом случая, если только игроки не пытались жульничать. Покер же был гораздо более сложной игрой, победу в которой одерживал более искусный, а не более удачливый игрок. Соперники должны были тщательно контролировать свои движения и выражение лица. Слейтер научился улавливать особенности своих соперников и точно угадывать, блефуют ли они и насколько хороши оказавшиеся у них на руках карты. Он также тщательно работал над собой, чтобы остаться для остальных игроков загадкой и сохранить непроницаемое лицо. Эндрю обучил Слейтера тому, как обернуть ситуацию в свою пользу. Но он всегда повторял, что знания эти нужны для того, чтобы вычислить шулера, а не стать таковым.

Игрок, сидевший справа от Слейтера, выругался и бросил карты рубашкой вверх. Слейтер посмотрел на единственного оставшегося в игре. Весь последний месяц Билл Чемберс играл за столом Слейтера, когда бывал в «Алой подвязке». Часто проигрывал, но, к счастью, он был владельцем ранчо и почти тысячи голов скота.

– Играете или выходите, Слейтер? – раздался скрипучий голос хозяина ранчо.

Слейтер внимательно посмотрел на Чемберса, заметив, как его правый мизинец еле заметно поглаживает карты. Так было всегда: если Чемберс блефовал, его мизинец неизменно начинал скользить по картам. Слейтер уже давно приметил эту его особенность.

Слейтер прищурился и уголки его губ опустились.

– Мне кажется, вы блефуете. Поднимаю ставку до десяти.

Ноздри Чемберса еле заметно задрожали, но – Слейтер отдал ему должное – он больше ничем не выказал своего волнения.

– Прекрасно. Десять так десять.

Трое мужчин, выбывших из игры ранее, теперь в молчании наблюдали за происходящим, переводя взгляды с горки фишек на столе на лица оставшихся игроков.

Слейтер с трудом подавил вздох вкупе с желанием закатить глаза. И подвинул свои фишки на середину стола.

– Открывайтесь.

Он почти физически ощущал повисшее над столом напряженное ожидание. Чемберс вздернул подбородок и выложил на стол свои пять карт. Простая пара. Как Слейтер и ожидал.

Он положил руку на стол.

– Флешь.

Лицо Чемберса побагровело, и все же он нашел в себе силы рассмеяться.

– Черт возьми, Форрестер! Я думал, что «сделал» вас на этот раз. Что меня выдало?

Слейтер криво усмехнулся.

– Вы ведь не думаете, что я раскрою вам свои секреты?

– Я знаю, что вы не мошенник. Я их довольно повидал на своем веку. – Чемберс покачал головой. – Но когда-нибудь я найду ответ на свой вопрос. – Коренастый хозяин ранчо поднялся из-за стола. – Хватит. Сегодня я уже достаточно проиграл.

После того как Чемберс ушел, остальные игроки тоже встали и, извинившись, направились к бару пропустить стаканчик-другой виски.

Слейтер посмотрел на карманные часы. Без четверти два. Несмотря на столь поздний час, в заведении оставалось еще достаточно народу. Он обвел взглядом подвыпивших ковбоев, танцующих с девушками, и заметил среди них Глори. Руки обнявшего девушку партнера блуждали по ее спине, и вскоре его грубые пальцы обхватили ее округлые ягодицы. Глори вернула руки нахала на место, но они вновь скользнули вниз.

Слейтер ощутил растущее в груди раздражение. Ковбой вовсю пользовался неопытностью Глори. Посетители знали правила – никаких непристойностей во время танца. Вот наверху – пожалуйста. Если, конечно, девушка захочет подняться с клиентом наверх.

Слейтер сгреб со стола фишки, а потом, не спеша, подошел к бару и передал выигрыш Данте.

– Я смотрю, у тебя сегодня удачный вечер, – заметил бармен, убирая мешок с фишками под стойку.

Пожав плечами, Слейтер перевел взгляд на Глори.

– Неплохой.

– Может, напомнишь джентльмену правила заведения? – произнес Данте:

Слейтер повернулся к нему, придав лицу вежливое выражение.

– Ты умело скрываешь свои эмоции за игральным столом, дружище, но, когда смотришь на это чистое существо, твои глаза говорят красноречивее слов, – усмехнулся Данте.

Слейтер не стал ничего отрицать. Данте за своей стойкой читал настроение и мысли людей так же легко, как Слейтер за игральным столом.

– Сомневаюсь, что она так уж непорочна, – сухо произнес Слейтер.

– Я говорю не о теле ее, а о душе.

Музыка смолкла, и девушки увлекли своих кавалеров к стойке, чтобы те купили им по стаканчику фирменного напитка. Данте пожал плечами, словно извиняясь, и отправился разливать напитки.

Партнер Глори поволок девушку к бару. Он обнимал ее за талию своей громадной рукой, крепко прижимая к себе. Глори посмотрела на Слейтера. В этот момент она напомнила ему потерявшегося ребенка.

Слейтер давно взял себе за правило ни во что не вмешиваться, но сегодня о правилах было забыто. Он подошел поближе к партнеру Глори. Слейтер и раньше видел этого ковбоя. К его обвислым, мокрым от виски усам пристали куски жевательного табака. От него исходила такая вонь, словно он мылся и стирал одежду не более одного раза в месяц.

– Уберите руку от леди, – произнес Слейтер, «Иначе я сам это сделаю».

Глаза ковбоя налились кровью.

– Я покупаю ей напиток, стало быть, она моя. – Из его рта разило табаком, пивом и гнилыми зубами.

– Вы знаете правила. Никаких непристойных прикосновений, – спокойно произнес Слейтер, хотя в его душе бушевал гнев.

Ребекка поморщилась, когда мужчина еще крепче схватил ее за талию. Она хотела отвернуться от его отвратительного лица и еще более отвратительного дыхания, но тогда она не смогла бы видеть Слейтера, от которого меньше всего ожидала помощи.

– Не тебе указывать, что мне делать. Я купил ей вина и не отпущу, пока она будет его пить. Вот это правила. – Ковбой был настроен крайне враждебно. Несмотря на то что он был на несколько дюймов ниже Слейтера, под тканью его давно не стиранной рубашки угадывались тугие мускулу, а вовсе не жир, как могло показаться на первый взгляд.

– Правила заведения гласят, что к девушкам следует относиться с уважением. – Слейтер выразительно посмотрел на руку грубияна, покоящуюся под грудью Глори.

Несмотря на жилистое телосложение, которое не мог скрыть костюм, Ребекка боялась, что Слейтер не сможет противостоять мужчине с такими громадными руками и похожей на бочонок грудью.

– Я сама могу о себе позаботиться, – произнесла Ребекка, силясь вырваться из стальных объятий мужчины и набрать в свои измученные легкие воздуха.

Голубые глаза Слейтера прожгли ее насквозь, и горящий в них огонь непременно заставил бы Ребекку охнуть от испуга, если бы только она могла вдохнуть. Ее ноги и руки обдало жаром, кожу закололо, а внутренности пронизала чувственная дрожь.