Марджори Фаррелл - Игра лорда Эшфорда

– Но у вас же есть еще один добрый друг. Леди Джоанна.

Тони вздохнул.

– Да, это так. Но мне надо сторониться ее. Гидеон уставился на него ничего не понимающими глазами.

– Ради ее же блага. И быть может, чуть-чуть из-за себя. Я по-иному стал смотреть на нее.

– Как это, милорд?

– Ну, как будто она мне не только друг. Но уверен, что Джоанна ничего подобного в отношении меня не испытывает. Поэтому мне подобает видеть в ней всего лишь друга. И искать собственные “источники”. Чтобы отделаться от этой адской хандры.

Гидеон был уверен, что не одна только дружба, искренняя и глубокая, подвигла леди Джоанну на спасение Тони. Но кто он такой, чтобы учить жить самого лорда Эшфорда?

– Я намерен прямо сейчас отправиться к леди Джоанне. Надо и ей доложиться.

– Да будет так. Я не в силах достойно отблагодарить вас, Нейлор. По крайней мере мне не грозит виселица, пусть даже половина светского общества отвернулась от меня.

– Я выполнил все, ради чего леди Джоанна наняла меня на работу, милорд. Но мне очень не хочется останавливаться на полпути… И я бы продолжил…

– Если кто-то наймет вас?

– Да, милорд.

– А сколько вы просите, Нейлор?

– Гинея в неделю плюс издержки.

– Ладно, на какое-то время я могу себе позволить подобные расходы. Почему бы мне не нанять вас и не поглядеть, до чего вы еще доберетесь, пока я не вернулся в Эшфорд? Самое меньшее, что я могу сделать для Клодии, это попытаться найти того, кто ее убил.

– Благодарю вас, милорд. Я рад возможности продолжить свое расследование.

Тони протянул руку, и Нейлор пожал ее.

– Удачи, Нейлор.

Драббл прислонился к забору, пересекавшему улицу, и ждал, когда же Нейлор выйдет из подъезда. К его величайшему облегчению, на этот раз Нейлор не стал искать стоянку, где можно было бы нанять извозчика, а пошел пешком по направлению к площади Беркли. Когда детектив задержался у дома номер десять, Драббл отошел в проход между зданиями и стал смотреть оттуда, как Нейлор поднимается по ступенькам крыльца.

Джоанна очень обрадовалась хорошим вестям:

– Это означает, что Тони вне подозрений, правда?

– Да, миледи. Точнее, так будет, когда я отнесу заявление свидетеля магистратам.

– Вы это сделаете еще сегодня, я полагаю?

Гидеон объяснил ей свои намерения, и Джоанна сочувственно покивала.

– Да, я понимаю, что вы заботитесь о безопасности своих свидетелей. И вы, насколько я поняла, думаете, что он поможет установить личность убийцы?

– Уверен, миледи.

Джоанна на мгновение задумалась, а потом поглядела на Гидеона.

– Господин Нейлор, мне бы очень хотелось, чтобы вы продолжили свою работу для меня… для нас. Мой отец наверняка согласится, что нельзя останавливать расследование на полпути, надо же найти виновника.

– Мне бы очень хотелось услужить вам, миледи, и я привык к вам, но меня уже нанял другой человек.

– О нет, нельзя же бросать дело, когда вы так близко подошли к цели, – заспорила Джоанна.

– Ну, если быть точным, то я это дело и не бросаю, миледи, – успокоил ее Гидеон. – Это лорд Эшфорд нанял меня.

– Тони?

– Да. По-моему, он испытывает страстное желание предоставить убийцу Клодии правосудию.

– Конечно, – согласилась Джоанна, мгновение помолчав. – Так будет лучше, как-то уместнее. Я… только… удивилась. Я не думала, что у него есть деньги.

– После освобождения ему вернули те деньги, которые дала ему леди Фэрхейвен.

– Ах да. – Джоанна поблагодарила Гидеона за его труды, настояв, чтобы он принял от нее дополнительную денежную премию, а затем пожелала ему дальнейших успехов в его расследовании. После того как инспектор ушел, Джоанна задумалась. Если она была так рада, что от Тони удалось отвести подозрения, то почему у нее в душе теперь такое разочарование? Приятно было делать что-то доброе для Тони. А теперь эти особые узы, связывавшие их, порваны. Все, что было сделано ею, – это не ради его внимания и не для того, чтобы заставить его почувствовать к ней благодарность. И внимание, и благодарность появлялись сами собой. Ей придется примириться с тем, что ее место в его жизни будет теперь ограничено. А Клодия все еще как-то держится на переднем плане…

“Как недостойно, – упрекнула она себя, – завидовать мертвой женщине. И как это несвойственно для Тони – брать ответственность на себя”. Она почувствовала, что столь же удивлена, сколь и расстроена. Ей всегда было мучительно сознавать ту истину, что Тони видел в ней лишь верного друга. А что же она? Она словно отвела ему лишь какую-то определенную роль. А ведь Тони был бесстрашным воином. В армии, которую он избрал для карьеры, все у него было в порядке, со всеми обязанностями он вполне справлялся. Но взять на себя повседневные заботы – дело для него новое, и дается оно непросто. А она-то! Столько лет любить Тони Вардена, но в то же время не слишком высоко его ставить. К тому же это свое отношение Джоанна не очень-то и скрывала.

Но теперь этот Тони избавил ее от забот, приняв их на свои плечи. Радоваться надо. Но почему такое чувство, что мир, к которому она привыкла, словно качнулся под ногами?

Гидеон решил, что половину полученной от Джоанны премии недурно потратить на угощение для друзей. Пусть соберутся в кружок за хорошей выпивкой и сытным ужином. И еще на ночку в объятиях Анни или Грейс вполне хватит.

Драббл проводил его до дому, а через несколько часов он вновь увидел детектива, который при полном параде двинулся к пивной “Голова Гаррика”. Драббл вошел в тот же паб, занял место в плохо освещенном углу и заказал кое-что поесть и выпить, поскольку Нейлор явно собирался здесь задержаться. “Эта сторона задания не очень обременительна”, – подумал агент Фэрхейвена, сморкаясь в салфетку.

Вечер шел своим чередом, пока примерно через час возлияний один из актеров не перегнулся через стол, чтобы потянуть Гидеона за рукав.

– Гидеон, милый, посмотри вон на того, в углу. Рыло как у хорька. Роскошный типаж, как-нибудь ты мог бы изобразить его перед нами. Хлюпает всю дорогу своим дырявым длинным носом. – Боб, словно потерпевший небольшое кораблекрушение, опустил ладонь на плечо Гидеона и вцепился в него. Потом поднял на детектива мутные глаза и проблеял: – Ах, был бы ты моей любовью, а, Гидеон?

Нейлор хмыкнул. Примерно раз в три месяца Боб обязательно напивался, а потом признавался в своих пылких чувствах. Гидеон отвечал ему сладчайшей улыбкой, а затем – в который раз – повторял, что не повезло Бобу в данном случае, ибо объект, избранный им для страсти, предпочитает самок того биологического вида, к которому имеет несчастье принадлежать. Боб ронял несколько скупых мужских слезинок и засыпал, пристроив голову на столе.