Нэнси Като - Все реки текут

Перед тем как ответить, Аластер подлил себе вина. Затем осторожно сказал:

– Я считаю, что взять в дом девочку из миссии большая ответственность. Они часто попадают в беду из-за бесчестных белых мужчин; поэтому, стараясь предотвратить одно зло, можно совершить другое.

Дели снова вспомнила о Минне и подумала, что Аластер, вероятно, прав. Ее собственный дядя был одним из этих «бесчестных белых мужчин», подтолкнувших Минну на дорожку, ведущую вниз. Но был ли на земле ад хуже тоски и безнадежности, которые она видела на лицах тех девушек? Для них существовала только одна возможность обрести заманчивую свободу и рано или поздно они ее получали – с обручальным кольцом или без него. Таким образом древняя мудрая природа, совершенно не заботясь о счастье человека, следила за тем, чтобы раса не вымерла.

– Я не думаю, что незаконнорожденный ребенок – там ли, здесь ли – имеет какое-нибудь значение, – упрямо стояла на своем мисс Баретт.

Мисс Дженет задохнулась от изумления, а спина мисс Рибурн стала еще прямее. Миссис Генри, которая не принимала участие в разговоре – она аккуратно делила на дольки апельсин на своей тарелке, – подняла голову и с невинной улыбкой злобно спросила:

– В самом деле, мисс Баретт? У вас есть опыт в подобных делах?

Ноздри мисс Баретт задрожали. Она бросила на миссис Генри уничтожающий взгляд.

– Я говорю с позиций общечеловеческой гуманности. Вы когда-нибудь бывали в миссии? Вы когда-нибудь задумывались о безнадежной участи этих девочек? Вы хоть раз подумали о них, хотя они живут всего в десяти милях по озеру? Вы отвечаете за них; за них отвечает каждый белый австралиец, захвативший их древние первородные права. Помните об этом, когда увидите их, стоящих на углу улицы в Миланге: праздных, ненужных, несчастных.

– Но ведь есть миссия, чтобы заботиться о них. Всю ответственность несет государство. – У миссис Генри был обиженный вид, совсем как у Джессамин, когда она бывала в плохом настроении.

– Если отвечает каждый, значит не отвечает никто. Миссия следит за тем, чтобы они не голодали, и все.

Мисс Рибурн громко откашлялась и выразительно посмотрела на стол.

– Я думаю, мы закончили, – сказала она и направилась в гостиную.

Город, исчерченный пыльными дорогами, бежавшими от озера, был окружен стеной грушевых деревьев и завезенными в страну кактусами, которые вначале служили дешевыми заборами, но потом разрослись и вышли из-под контроля. Отломанные куски растений пускали корни и цвели на месте падения.

Кролики нашли здесь естественное убежище. Рождаясь и живя в самой середине кактусовых зарослей, они выходили только по ночам. С наступлением сумерек они сотнями слонялись по дорогам и берегам. Их единственными врагами, не считая человека с ружьем, были черные змеи, живущие в заболоченных низинах; много кроликов попадало и под колеса машин.

Мэг любила наблюдать за кроличьими играми в сумерках. Это напоминало ей о Гарри, и так как все случившееся отошло довольно далеко, память о нем была теперь не только мучительной, но и сладкой. Только иногда, когда из освещенного окна вылетала чувствительная песенка, боль – реальная, не выдуманная – становилась такой острой, что она задыхалась.

Мэг не любила плакать, она презирала себя за то, что в последнее время при виде Гарри становилась такой слезливой. Теперь она никогда не плакала, но временами на ее побледневшем лице появлялось странное выражение, которое тревожило Дели.

Мэг со своей стороны никогда не думала о том, чтобы открыться матери. На прогулках она часами думала о Гарри. В последнее время она думала и об отношениях своей матери с мистером Рибурном. И не могла представить, чем это может кончиться.

Героини книг, которые она читала, никогда не выходили замуж, разве что на последней или предпоследней странице. Если случалось иногда, что они выходили замуж в начале книги, то явно за неподходящих мужей, и в конце повествования эта обуза очень своевременно устранялась их смертью. Иногда был женат главный герой и умирала неподходящая жена, но Мэг всегда твердо знала, что конец будет счастливый.

Жена мистера Рибурна была устранена, хоть она и не умерла; но, конечно, Мэг не хотела, чтобы ушел с дороги и ее отец. Все было ужасно сложно. Из-за того, что она была так несчастна, ей хотелось, чтобы у матери все сложилось хорошо.

Существовала какая-то болезненная разобщенность в семье, что приняла их, и, надо сказать, они внесли свою лепту в этот общий дисбаланс; с тремя старыми девами, одной вдовой и единственным союзником-мужчиной – Джеми, – Рибурн жил в удушливой, перенасыщенной женскими эмоциями атмосфере. К этому обществу добавлялись еще ревнивая и капризная Джессамин и две служанки – Фло и Этель с их «ухажерами», приходящими по пятницам к дверям кухни.

Дели много времени проводила с мисс Баретт. К своему облегчению, она ни разу, со времени своего приезда, не оставалась с Аластером наедине. Ее восхищала четкость, с какой велось хозяйство: еда подавалась вовремя и с подобающими церемониями, не то что на пароходе, где ей постоянно приходилось видеть мрачную физиономию кухарки мужского пола или недовольные лица корабельной команды, жалующейся на еду.

Иногда новизна всего увиденного переполняла ее: кружевная скатерть на столе, сверкающее серебро, массивный обеденный сервиз с позолоченным рисунком; Дели вспоминала о том, как ела под тентом на палубе или брала еду прямо с подноса в рулевой рубке, когда не могла отойти от штурвала.

– Однажды, – рассказывала она за завтраком, разбивая белое яичко в серебряной подставке для яиц, – у нас в команде оказался матрос-вегетарианец, он жил на одних только яйцах. И вот, когда мы были в нескольких милях от какого-то поселка, я отправила Гордона на берег за яйцами. На обратном пути он должен был пересечь отмель и встретить пароход через одну-две мили ниже по течению – река там очень сильно петляет, поэтому для него это была пустяковая прогулка. Он купил яйца, но когда выходил через заднюю дверь, то попал в загон для быка. Разъяренный бык прижал его к забору, и Гордону пришлось отбиваться от него корзиной с яйцами. В результате он вернулся на пароход с двумя целыми яйцами и несколькими желтками на лице и в волосах и сказал, что ни за какие деньги не стал бы возвращаться обратно за новой порцией яиц. К счастью, матрос нашел в себе силы посмеяться вместе со всеми и, не жалуясь, продержался весь путь до Ренмарка на двух яйцах. С тех пор Гордон и близко не подходит к фермам.

– Мое яйцо снесла Хариетта, – сказал Джеми. – Я получил его вчера, сразу, как только она его снесла.

– А откуда появляются яйца? – заинтересовалась Джессамин.