Ханна Хауэлл - Огонь гор

– Ты имеешь в виду, что это знак? – Тэвиг взял жену за подбородок и поцеловал в губы. – Мне кажется, ты просто волнуешься из-за сражения. Волнуешься уже давно, и вот сейчас, когда заснула… ты не смогла бороться со своими страхами, и они ненадолго овладели тобой.

– Да, может быть, дело именно в этом. Прости, я не хотела беспокоить тебя своими тревогами.

– Ты вовсе не беспокоишь меня. По крайней мере, теперь я точно знаю, что ты волнуешься за меня. – Он ласково ей улыбнулся и снова поцеловал.

Мойра же задумалась… Откуда этот внезапный приступ страха? Может, в этом какой-то смысл? И почему она раньше не испытывала ничего подобного? Ведь в доме у сэра Бернарда она постоянно чего-то боялась, но такого, как сейчас, с ней никогда не случалось…

Тэвиг тронул ее за плечо и с улыбкой спросил:

– Дорогая, ты все еще думаешь про свой сон? Похоже, ты озадачена…

– Да, верно. И я сомневаюсь, что ты правильно это объясняешь. Мне кажется, что мой сон… Возможно, это действительно какой-то знак.

– Милая, ты напрасно за меня так беспокоишься. Не думаю, что сейчас моя жизнь в опасности. Я уверен, что мы сумеем…

– Дело не только в предстоящем сражении, – перебила Мойра. – Все время, что я жила у сэра Бернарда, я боялась умереть от его руки. Это был постоянный страх, ежедневный и ежеминутный, но он никогда не заставлял меня просыпаться по ночам. А вот сейчас… Ты уверен, что у тебя не было никакого видения?

– Да, уверен. У меня нет никаких видений, и это означает, что никому из нас ничего не угрожает.

– А о хороших новостях тебя извещают? – неожиданно спросила Мойра.

– Да, конечно. – Тэвиг расплылся в улыбке. – Например, мне о тебе сообщили в тот самый миг, когда я впервые тебя увидел.

– Нет, тебе сказали, что я утону, если ты не бросишься за мной в море. Я не назвала бы это хорошей новостью.

– Но для меня это была замечательная новость, – возразил Тэвиг, уткнувшись носом в шею жены.

– Сэр Тэвиг, вы мне льстите!

– А ты меня обижаешь, дорогая. – Он прижался бедрами к ее бедрам. – Думаю, ты должна возместить мне ущерб. Ты ведь не хочешь, чтобы я отправился на битву обиженным, да?

Мойра весело рассмеялась:

– Какой же вы плут, Тэвиг Макалпин!

– Теперь она называет меня плутом, – проговорил он с притворной печалью. – Вам придется хорошенько потрудиться, чтобы я простил вас, леди Макалпин. Потому что мое уязвленное самолюбие…

– Ах, вашему самолюбию ничто не повредит, – со смехом перебила Мойра.

Тэвиг тоже рассмеялся. Затем, осторожно уложив жену на спину, опустился на нее. Ему очень понравился их словесный поединок. Поединок этот свидетельствовал о том, что Мойра чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Пока она этого не понимала, но все же доверяла ему настолько, что говорила свободно, не боясь наказаний за колкие ответы и замечания. Правда, немного огорчало то, что разговоры их в основном сводились к остроумным ответам, а истинные чувства Мойры оставались для него загадкой. Он никак не мог понять, что же она на самом деле о нем думает, однако расспрашивать и проявлять настойчивость не решался, опасаясь тем самым оттолкнуть ее.

И сейчас, лаская и целуя жену, Тэвиг видел, что глаза ее потемнели от страсти. Он нисколько не сомневался в том, что ее влечет к нему так же, как его к ней. В его объятиях Мойра становилась страстной и необузданной, хотя и была совсем неопытной. В другое время Тэвиг посмеялся бы над мужчиной, который сказал бы, что такого страстного желания недостаточно. Но теперь-то он знал, что ему нужно нечто большее.

Заглянув жене в глаза, Тэвиг пробормотал:

– Ах, Мойра, моя прекрасная Мойра, знаешь ли ты, какие чувства пробуждаешь в мужчине?

– Я?.. Пробуждаю чувства в мужчине? – Она провела ладонями по его плечам.

– Да, пробуждаешь чувства. И приводишь в замешательство. К тому же ты сама наивность, от твоей хорошенькой головки до этих прелестных пальчиков… – Он поднес к губам ее ногу и поцеловал каждый пальчик в отдельности. – Только когда страсть твоя пробуждается, ты становишься смелой и необузданной. Ты считаешь себя робкой – и в то же время прямо смотришь в лицо человеку, взрастившему все твои страхи. Шагая рядом со мной, ты преодолеваешь все препятствия и, не испытывая ни малейшего страха, спасаешь мне жизнь. А теперь вот настояла на поездке к месту сражения… Да, любимая, ты умеешь привести в замешательство. Думаю, мне всей жизни не хватит, чтобы разгадать твою загадку.

«Всей жизни?.. – думала Мойра. – Он собирается прожить со мной всю жизнь?» Возможно, он действительно хочет остаться с ней, но насколько сильным было это желание? Нет-нет, ей не надо об этом знать, ведь все равно придется его покинуть.

Пожав плечами, Мойра пробормотала:

– Вот уж не знала, что привожу тебя в такое замешательство…

Тэвиг обнял ее покрепче и прошептал на ухо:

– Ах, дорогая, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду и что чувствую. Но если хочешь, то могу.

И тут Мойра вдруг поняла, что не хочет слышать ответ, вернее, боится услышать. Взяв лицо мужа в ладони, она поцеловала его в губы, и оба на время забыли обо всем на свете.

Мойра вскрикнула в испуге, когда Тэвиг внезапно приподнялся и схватился за меч. Было очевидно, что он приготовился к бою.

– Тэвиг, что случилось? – прошептала она. И тотчас же послышался голос Мунгана:

– Успокойся, кузен. Это всего лишь я. – Мунган вышел из тени и добавил: – Уже пора.

Мойра поспешно прикрылась одеялом и переспросила:

– Пора?..

– Да, уже пора. Я, пожалуй, пойду, а вы поторопитесь. Мунган тут же ушел, а Мойра вопросительно посмотрела на мужа:

– Что, скоро бой?

– Да, милая. Пора отправляться за победой.

«Как бы мне хотелось, чтобы ты был прав», – подумала она, но промолчала.

Поеживаясь от предрассветной прохлады, Мойра то и дело вскакивала на ноги, ни минуты не могла посидеть спокойно. Тэвиг и остальные уехали совсем недавно – исчезли в густом тумане, клубившемся над землей. Мойра же с каждым мгновением нервничала все сильнее и ничего не могла с собой поделать.

В очередной раз вскочив на ноги, она взглянула на трех молодых воинов, которых оставили им с Уной для охраны. Мечи, висевшие у бедер юношей, казались слишком большими для них. Однако решительность, написанная на безбородых лицах, свидетельствовала о том, что владельцам мечей не терпится воспользоваться ими – юноши явно были уязвлены тем, что их оставили вдали от сражения. Мойра прекрасно знала, что она одна из виновниц их недовольства, но угрызений совести она не испытывала. Юноши были слишком молоды для сражения, и, конечно же, их матери очень даже обрадовались бы, узнав, что сыновей оставили в безопасности.