Майя Родейл - Сладкое поражение

— А возможно, и нет.

— Ты надеешься, что нас застанут в компрометирующей ситуации, не так ли? — Она говорила тихо, но сердито.

— Пожалуй, об этом стоит подумать. Я собираюсь жениться на тебе, Анджела. Так стоит ли откладывать?

— О, ты просто невозможен!

— Я невозможен? — переспросил он. — Да я сделал все, о чем ты меня просила, но и этого недостаточно, чтобы угодить тебе.

— Ты действительно хочешь сделать меня счастливой? Или просто пытаешься выиграть пари? — резко спросила Анджела.

Филипп поднял глаза к небесам и подумал, что сейчас самое время, чтобы Господь проявил свою благосклонность к нему. Но Господь молчал, вместо него заговорила Анджела:

— Ты ведь выиграешь кучу денег, если мы поженимся.

— И я потрачу их на тебя, дорогая.

— Но как ты мог сделать наши отношения предметом развлечения? Сделать ставку на то, что мы поженимся. Филипп, ведь я не скаковая лошадь.

— Безусловно.

— И ты даже не сожалеешь о том, что сделал?

И тут вдруг, словно что-то оборвалось внутри его. Филипп не смог справиться с неожиданно нахлынувшим на него чувством разочарования. Его одолевал страх, что на самом деле она просто не любит его и получает какое-то извращенное удовольствие, заставляя его преодолевать одно препятствие за другим. Он был терпеливым и сдержанным. Он был раскаявшимся и преданным. Но этого было недостаточно, и теперь он уже просто не знал, что делать с этой невозможной женщиной.

Она была невозможна, но он любил ее. И все же… всему есть предел.

— Мне очень жаль, что это тебя так расстроило, Анджела, — решительно сказал он. Она открыла, было, рот, но он не дал ей сказать ни слова. — Но я совершенно не жалею, что заключил это пари. Ты заставила меня поверить в себя, Анджела. И я впервые смело поставил на самого себя.

— А если ты проиграешь?

— А кто говорит, что я собираюсь проигрывать? — Осмелев, он дразнил судьбу и своего «сердитого ангела». Но сдерживаться он больше не мог.

— По крайней мере, ты мог бы попросить прощения за то, что выставил наши отношения на всеобщее осмеяние.

Она была права. Он мог взять ее за руку, заглянуть ей в глаза и сказать, что он сожалеет, но все это забудется, и они теперь будут жить счастливо и богато. Но неожиданно им вдруг овладело странное для него чувство — гордости за себя и уверенности в себе. Теперь он понимал себя и свое сердце и видел ту правду, которой она хотела избежать.

— Анджела, одно дело — извиняться перед женщинами, которым я причинил зло, — пояснил он терпеливо и спокойно. — Я должен был это сделать, и я искренне извинился перед ними. Но я не могу извиняться за пари, потому что это будет ложь. Я никогда не лгал тебе и не намерен делать этого теперь.

— Но все же…

— Я думаю, что единственное извинение, в котором ты нуждаешься, я тебе не могу принести.

И это была правда, от которой она старалась убежать. Другая правда заключалась в том, что они не смогут быть счастливы, если один из них будет продолжать убегать от своего прошлого. Он посмотрел в лицо своему прошлому, и она должна сделать то же самое.

— Он не имеет к этому никакого отношения.

— Он имеет к этому прямое отношение. Твоя жизнь продолжалась, но ты не простила ни его, ни себя. Я не могу сражаться с твоими страхами вместо тебя, Анджела.

— Это не имеет ко мне отношения. Ты единственный…

— Да, я единственный. Я люблю тебя, Анджела.

Ну, разве этого не достаточно?

* * *

— А вот и Лайла с Дрейком, — заметил Родермир. Граф и графиня рука об руку неторопливо шли по дорожке.

— Да, это они, — ответила леди Палмерстон.

— Это означает, Дора, что ваша мисс Салливан и Хантли находятся где-то в саду одни.

От нее не укрылась многозначительность его тона. Она лукаво посмотрела на него, а он в ответ поднял одну бровь. Она улыбнулась и отвела взгляд.

— Какая проницательность, сэр Родермир! Вы, должно быть, были превосходным шпионом, — заметила она. Он в двух словах рассказал ей о том, чем занимался прежде, когда леди Палмерстон спросила, как он познакомился с семейством Дрейк. Она почувствовала большое волнение при мысли о том, что познакомилась с настоящим шпионом. Или это было оттого, что он улыбнулся в ответ на ее поддразнивание?

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь вы пытаетесь их сосватать? Если их застать в компрометирующей ситуации, то женитьба будет гарантирована.

— Не забывайте, что речь идет о Филиппе Кенсингтоне. Застать этого мужчину в компрометирующей ситуации проще простого. Но вот заставить его пойти к алтарю после этого — задача чрезвычайно сложная.

— Лайла исключительно умело обращается с оружием, если это поможет вашей попытке.

— Я возьму это на заметку, благодарю вас. Но осмелюсь заметить, что никакая женщина не захочет выходить замуж за человека, которого привели к алтарю под дулом пистолета.

— Да, это как-то совсем неромантично, — согласился Родермир, беря ее под руку. — А может, не так-то просто его уличить?

Тут перед ними из-за изгороди выскочила Анджела, она почти бежала. За ней следовал Филипп. Он звал ее, но она не обернулась.

— Какие же они все глупые, — пробормотала леди Палмерстон.

— Да, женщины имеют склонность слишком близко принимать к сердцу даже незначительные вещи.

— Вообще-то я имела в виду мужчин и их способность опрометчиво говорить то, чего не следует. Благодарю вас, что подтвердили мое мнение.

— Всегда к вашим услугам, — пробормотал он. — Ну, так что нам делать с этой влюбленной парочкой?

— Мы должны дать им время остыть и возможность самим исправить положение. Давайте вернемся в дом. Полагаю, Анджела хочет уехать.

Анджела действительно хотела немедленно вернуться в Лондон. Лайла и Дрейк слышать об этом не хотели. Гости должны остаться на ужин и переночевать у них. В доме достаточно свободных комнат, и они наверняка проведут замечательный вечер.

После приятного ужина, во время которого чета Дрейков развлекала гостей рассказами из своей шпионской жизни, дамы удалились в смежную комнату на чай, а джентльмены остались в гостиной выпить портвейна.

Филипп взял бокал и серьезно подумывал о том, чтобы выпить его, а в придачу и всю бутылку.

— Похоже, дела складываются не очень удачно: у вас не так много шансов выиграть это пари, — заметил Дрейк.

— Вы тоже читали об этом в газетах? — предположил Филипп.

— Нет, я подслушал, как вы спорили с мисс Салливан. Моя жена — не единственный человек, кто подслушивает, — пояснил Дрейк с улыбкой и без малейшего смущения.

— Наверное, я глупец, но я все же надеюсь, что у меня есть шанс, — сказал Филипп. Он заметил, как в течение всего ужина Анджела, погруженная в свои мысли, время от времени бросала на него строгие взгляды.