Барбара Картленд - Вальс сердец

Пока Антон любезничал со своей танцовщицей, Миклош как зачарованный любовался волосами Гизелы, освещенными светом больших хрустальных ламп. Тугие рыжеватые локоны блестели так ярко и были такими живыми! Прелестная головка Гизелы была похожа на нежный цветок на стройном стебельке.

Когда началась ссора, Миклош не сразу понял, в чем дело. Но Гизела притягивала его, и он сам не заметил, как оказался рядом с ней.

Что касается Гизелы, то она не сомневалась, что это ее молитвы привели к ней Миклоша в трудную минуту.

Рана отца оказалась гораздо серьезнее, чем он сам предполагал.

Миклош взял на себя заботу о нем. Он перенес Феррариса в карету герцога, отвез его в отель «Захер» и пригласил доктора, который прибыл как раз вовремя.

Миклош давал указания слугам в отеле, и они повиновались ему беспрекословно.

Доктор обработал рану и перевязал ее. Оставив раненого в спальне, он вышел в гостиную, где сидела Гизела, и сказал ей:

– Прежде всего, фрейлейн Феррарис, вашему отцу необходимо хорошенько выспаться. Не беспокойте его до утра. Я приеду пораньше и привезу хирурга из госпиталя, который еще раз осмотрит рану.

– Он ранен… опасно? – испуганно спросила Гизела.

– Честно говоря, не могу вам сказать, – ответил доктор. – Но, учитывая, насколько важна для вашего отца работоспособность правой руки, нельзя допустить ни малейшего упущения.

Доктор уже собрался откланяться, но Гизела остановила его, с тревогой спросив:

– Что вы имеете в виду? Что может случиться с его рукой? Господин Эстергази сказал, что рана поверхностная.

– Будем надеяться, моя дорогая, – ответил за него Миклош, – но доктор прав: мы не должны допустить ни малейшей небрежности.

– Я… мне страшно!

Она подняла на него свои огромные глаза. Миклош обнял ее за плечи:

– Я обо всем позабочусь. Твоего отца осмотрит лучший хирург, и я уверен, что все будет хорошо.

– А что же будет с нами, если… нет? – с трудом выговаривая слова, произнесла девушка.

– Не нужно сейчас думать о таких вещах, радость моя, – сказал Миклош. – Для тебя лучше всего сейчас лечь в постель и постараться уснуть.

Гизела отчаянно помотала головой, но Миклош настаивал:

– Я буду здесь рано утром, еще до прихода врачей. Я обещаю, что они сделают все, чтобы твой отец поправился как можно скорее.

Гизела склонила голову ему на плечо и глубоко вздохнула. Потом она спросила:

– Как вы… оказались рядом… именно тогда… когда я так отчаянно… в вас нуждалась?

– Это судьба привела меня в этот клуб, – ответил Миклош. – Все та же судьба, которая руководит нами с момента нашей встречи в лесу.

– Если бы папа не стал… драться с этим ужасным человеком… мне пришлось бы… танцевать с ним!

– Забудь о нем, – сказал ей Миклош. – Наказание, которому я его подверг, нанесло сильнейший удар его самолюбию, а немцы чувствительны к таким вещам. Негодяй запомнит этот урок на всю жизнь. – И добавил со злостью: – Как этот мерзавец посмел тебя обидеть!

– Я не придала его словам никакого значения, – ответила Гизела, – а вот папу задело, когда он обозвал его фигляром.

– Могу себе представить! – согласился Миклош.

Им обоим пришла в голову одна и та же мысль: если бы речь зашла об их свадьбе, то Эстергази точно так же пренебрежительно отнеслись бы к Полу Феррарису, как и этот немецкий офицер.

Миклош нежно обнял Гизелу и, поцеловав ее в лоб, сказал:

– Ложись спать, любимая. Не тревожься об отце, теперь он на моем попечении. Уверяю тебя, утром все окажется не так уж и страшно.

Гизела несмело улыбнулась.

– Спасибо! Спасибо вам! – сказала она. – Вы такой… замечательный… и я вас… люблю!

– Я тоже люблю тебя, – своим глубоким голосом ответил Миклош.

Он поцеловал Гизеле руку и вышел из гостиной.

На следующее утро Миклош, как и обещал, пришел очень рано. Гизела только-только закончила одеваться.

Она почти не спала и всю ночь то и дело заглядывала в спальню отца, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.

Доктор, видимо, дал ему снотворное, потому что проснулся он поздно и выглядел очень слабым. Гизела принесла ему воды и, выходя из спальни, молилась, чтобы Миклош не забыл своего обещания прийти пораньше.

Но ей не стоило беспокоиться.

Когда она вышла в гостиную, он уже был там, но не один – Гизела увидела там и леди Милфорд.

Заметив Гизелу, англичанка воскликнула:

– Милое дитя, вам надо было разбудить меня ночью! Я услышала о случившемся от горничной и сразу же помчалась сюда, чтобы чем-нибудь помочь!

– Вы очень добры! – сказала Гизела.

– Пустяки, – ответила леди Милфорд. – Ты же знаешь, что я хочу быть и твоим другом тоже. – Она посмотрела на Миклоша и добавила: – Молодой человек мне уже все рассказал. Эти ужасные немецкие солдафоны для всех представляют угрозу!

– Это правда. После победы над Францией они готовы пойти войной на весь мир, – согласился Миклош.

– Надеюсь, я не доживу до этого времени, – сказала леди Милфорд.

Понимая, что Гизела и Миклош хотят остаться вдвоем, леди Милфорд попрощалась и удалилась в свой номер.

Коридорный принес завтрак, предусмотрительно заказанный Миклошем для Гизелы. Есть Гизела не хотела, и Миклош стал уговаривать ее выпить хотя бы кофе.

Когда приехали врачи, Гизела сидела с отцом.

Врачей было трое: два хирурга и тот самый доктор, которого пригласил вчера Миклош.

Как она поняла из их разговора, один из хирургов был личным врачом герцогини и даже оказывал услуги самой императрице.

Врачи приступили к осмотру, и Гизела спросила, нельзя ли ей тоже присутствовать.

– Я думаю, вам лучше подождать нас в гостиной, фрейлейн, – сказал доктор.

На другой ответ она и не надеялась. В гостиной Миклош взял ее за руку, и это прикосновение немного успокоило Гизелу.

– Так не похоже на папу, – тихо сказала она. – У него всегда был беспокойный сон, а сегодня он спал так, словно ему нет дела ни до чего в этом мире.

– Я думаю, доктор дал ему снотворное, – сказал Миклош. – Сейчас ему нужно как можно меньше двигаться, чтобы не кровоточила рана.

– Это все из-за меня! – расстроенно произнесла Гизела. – Из-за того, что он хотел меня защитить.

– Я знаю, – ответил Миклош. – Этот пьяный юнец вел себя отвратительно, и я восхищаюсь вашим отцом, который дал ему отпор.

– Отец когда-то хорошо фехтовал, – сказала Гизела. – Но ведь это было много лет назад!

– И все же он не потерял форму, – с улыбкой заметил Миклош.

– Когда вы бросили вызов этому немцу, я услышала, как кто-то сказал, что вы – лучший клинок Венгрии. Это правда?

– Я завоевал этот титул в прошлом году.

– Как я горжусь вами! Вы поставили этого человека на место и заставили его почувствовать себя дураком.