Барбара Картленд - Роман с призраком

Перед статуей, молитвенно сложив руки, стояла на коленях Белая Женщина.

В мерцании свечей ее волосы отливали старым серебром.

Граф заметил, какая она изящная и миниатюрная, фигурка у нее была почти детская, однако под белой ночной рубашкой с глухим воротом вырисовывалась нежная округлость девичьей груди.

Ее лицо было обращено к нему в профиль и, благодаря короткому прямому носу и тонкому овалу, имело изысканно-аристократический вид. Тени от длинных темных ресниц падали на ее бледные щеки.

Граф Треварнон с детства не видел, чтобы женщина молилась на коленях, и, поднимаясь потайной лестницей, отнюдь не ожидал стать свидетелем подобной сцены.

Женщина повернулась, и граф Треварнон почувствовал, что на него устремился взгляд удивительных глаз. Казалось, они заполняли собой половину ее нежного личика.

Несколько мгновений юная девушка оставалась совершенно неподвижной и безмолвной. Потом тихим голосом, который он слышал сегодня у себя в спальне, она вымолвила одно слово, прозвучавшее как вопрос:

– Крусадер?

– Он в безопасности! – ответил граф. – Я пошел к нему, как вы мне приказали, и успел как раз вовремя… Она с облегчением вздохнула.

– Вы молились за него? – догадался граф.

– Да. Я боялась… ужасно боялась… что вы опоздаете.

– Ваши молитвы были услышаны.

Когда девушка поднялась с колен, граф спросил:

– Кто вы? Я думал, что вижу призрак.

Она улыбнулась, и улыбка совершенно преобразила ее лицо. Мгновение назад оно было осенено почти сверхъестественной одухотворенностью, а теперь стало милым и вполне земным.

– Белая Женщина… Когда вы увидели меня в длинной галерее, я надеялась, что вы так будете думать, – смущенно пояснила девушка.

– Но почему? Почему вам пришло в голову прятаться? – недоумевал граф. – Кто вы? Почему оказались здесь?

Ему казалось, что он вдруг очутился в каком-то другом мире. Несмотря на улыбку, на то, что девушка разговаривала с ним, она казалась ему нереальной, эфемерной, как призрак, которым хотела казаться.

– А что случилось с Крусадером? – спросила она вместо ответа.

Похоже, ее мысли все еще были прикованы к лошади.

– Двое мужчин пытались его опоить какой-то отравой, – ответил граф. – Я их остановил. Они все еще без сознания.

– Главное, что Крусадер вне опасности, – пробормотала девушка.

В ее глазах было написано неприкрытое восхищение. Графу показалось, что они необыкновенного цвета – фиолетовые. Но человеческие глаза не бывают такого цвета; и он решил, что начинает грезить наяву.

Взглянув на его руку, девушка испуганно воскликнула:

– Кровь!

Посмотрев на руки, граф только теперь заметил, что от удара, нанесенного вначале камердинеру, а затем крепышу, вздумавшему оказать сопротивление, он а кровь разбил костяшки пальцев.

– Ерунда, – улыбнулся он.

– Но рану надо обработать! – возразила девушка. – Иначе может начаться воспаление и любая ранка может доставить массу неприятностей.

Открыв ящик комодика, она достала оттуда маленький фарфоровый тазик и кувшин для умывания, расписанный тем же рисунком.

Поставив их на стул, девушка достала из другого ящика льняное полотенце и маленькую шкатулочку.

Граф неотрывно наблюдал за ее грациозными движениями, чувствуя себя чересчур высоким в этой крошечной комнатке.

Девушка сказала:

– Я думаю, милорд, вам следует присесть на кровать, чтобы я могла как следует обработать рану.

Граф был настолько заинтригован, что без всяких возражений молча выполнил ее распоряжение.

Свою свечу он поставил на алтарь рядом с другими. Демелса опустилась подле него на колени. Налив в тазик немного воды из кувшина, она, открыв шкатулку, что-то насыпала в воду. По запаху граф догадался, что незнакомка будет его лечить целебными травами.

– Как вас зовут? – спросил он, наблюдая, как девушка помешивает состав пальцами.

– Демелса.

– Это корнийское имя? – На корнийском языке в древности говорили на территории полуострова Корнуолл.

– Моя мать была с Корнуолла, – кивнула Демелса.

– Как и я, – заметил граф Треварнон.

– Ну конечно! – воскликнула девушка. – Как я могла забыть, что Треварнон – корнийское имя, надо было догадаться сразу, как только Джерард сообщил о том, что вы арендовали наш дом!

– Так вы – сестра Джерарда Лэнгстона? – догадался граф.

Она кивнула и, взяв его руку, осторожно погрузила ее в тазик и тщательно промыла ссадины.

Треварнону было странно, что женщина прикасается к нему столь бестрепетно, даже равнодушно. Но Демелса была целиком поглощена лечебной процедурой, не обращая внимания на него как на мужчину, тогда как он остро чувствовал ее женскую привлекательность.

– А травы вы, наверное, выращиваете сами в том садике, который окружен красной кирпичной стеной? – поинтересовался он.

– Это был мамин садик, – печально отозвалась девушка.

– Жимолость! – вдруг воскликнул Треварнон. В ответ на ее удивленный взгляд он пояснил:

– Ваши духи. Их аромат преследовал меня с тех пор, как я сюда приехал! Теперь я чувствую, что он исходит от ваших волос.

– Беседка в садике окружена зарослями жимолости, – сказала Демелса. – Мама научила меня делать эссенцию из цветов, которые я собираю по весне.

– А я все не мог вспомнить, что так приятно пахнет, – пробормотал граф. – Но этот запах был повсюду в доме. Так же пахла записка, которую я нашел у себя на столе.

– Я не знала иного способа вас предупредить.

– А откуда вам стало известно, что в вино что-то подмешано? – с интересом посмотрел на нее Треварнон.

Заметив, как зарделись щеки девушки, он, не давая ей ответить, воскликнул:

– Ну конечно! Вы же можете отсюда видеть, что делается в комнатах!

– Я пользовалась этой возможностью очень редко, – смущенно призналась Демелса. – Я поднималась по потайной лестнице, возвращаясь со скачек, и была удивлена, услышав женский голос, доносившийся из гостиной. Брат предупреждал, что в доме остановятся одни джентльмены.

Девушка немного помолчала, потом продолжила:

– А нынче ночью я спускалась, потому что здесь очень душно и мне хотелось подышать свежим воздухом.

– Тогда-то вы и услышали, что сэр Фрэнсис замышляет недоброе против Крусадера? – подсказал граф.

– Он говорил странные вещи и таким подозрительным тоном . Мне показалось, что тот, кто так разговаривает, явно задумал что-то нехорошее. В остальное время я не подглядывала и не подслушивала… если не считать первого вечера, когда вы все собрались в столовой, – смущенно призналась она.

Подняв глаза на графа, Демелса ждала, поймет ли он, что она не имела в виду ничего предосудительного.

Граф Треварнон медленно произнес:

– И вы слышали, как я спрашивал вашего брата про Белую Женщину?