Эмилия Остен - Любовь и предрассудки

Но все это было невозможно, и она, унесенная мечтами в далекую Индию, в возможные приключения лорда Райта, понимающе кивала рассказам Дика о падении цен на шерсть и возможном урожае овса. Хорошо, хоть Кассий не подливал масла в огонь ее страданий, его хватало лишь на подливание вина в бокал девушки и удерживание салфеток при порывах ветра.

Бланш немного завидовала Луизе. Не в самом главном, о помолвке она и думать себе не разрешала, понимая, что не вынесет подобных мыслей. Нет, она поражалась, с какой легкостью подруга мирится с отсутствием общества жениха. Луиза весело щебетала с девушками, позволяла тетушкам щупать ткань ее платья и давать советы по завязыванию лент шляпки. Если она и смотрела в сторону Арнольда, то либо для того, чтобы сообщить дальнему столику о предстоящей смене блюд, либо со смехом вспоминая нашумевшую своим провальным финалом охоту.

И после обеда, когда Бланш придумывала повод проскользнуть в свою комнату, а Арнольд прошел с некоторыми гостями в курительную, Луиза ни капли не расстроилась, а, напротив, сама утащила Бланш наверх.

Девушки распустили мучившие их корсеты и блаженно устроились в мягких креслах. Здесь, в маленькой спаленке, им никто не мог сделать замечания. На Анну, легко и незаметно причесавшую обеих на ночь, можно было не обращать внимания. Луиза знала, что ни одно слово не выйдет за пределы этой комнаты.

– Как тебе мой жених, правда, он мил? – щебетала Луиза. – И готов исполнять любые мои капризы. Как он справился с неприятной ситуацией!

Бланш потерла виски и подумала, что снова ссылаться на головную боль для того, чтобы подруга ушла, будет неприлично. Луиза соскучилась по ней и горела желанием обсудить прошедший день во всех подробностях, поэтому Бланш никак не могла себе позволить не оправдать ее ожиданий, заранее зная, что та расстроится.

– Да, но это вы с Диком поставили его в такие условия, – попробовала она перевести разговор на другую тему. – Если бы Дик не рассказал печальную историю о будущем Джереми Джея… Он всегда такой зануда?

– Да я с ним никогда особенно и не разговаривала, как начнет зудеть – сразу убегаю, – отмахнулась Луиза. – Но Арнольд совсем не такой. С ним очень интересно, он очень много знает, умен, остроумен, и я… Я никогда не могу понять, что он сделает в следующий момент. То есть, если я уроню перчатку, я знаю, что он мне ее подаст. Но если я заговорю о погоде, о небе например, то он вместо того, чтобы сказать, что оно уступает в голубизне моим глазам, может начать разговор о том, что скоро человек поднимется в воздух, что есть много догадок, как это сделать. И что он читал литературу как раз на эту тему. Или море. Разве разговор о нем не переходит на бури, бушующие у нас внутри? Разве речь о коварной пучине может зайти без того, чтобы не сравнить ее с красивой девушкой? А он прекрасно обходится и без разговоров о моем характере. Но что-то рассказывает о кораблях, ходящих под водой или летающих высоко над океаном.

– Это неудивительно, Луиза. Трудно предугадывать, о чем захочет говорить другой человек. Твоя тетя, леди Глэдстоун, любую тему сведет к разговору о вероятной помолвке, а лорд Миллтон не слышит никого, кто не говорит с ним о лошадях.

– Да с этими вообще невозможно разговаривать, – фыркнула Луиза, – но что-то ты меня все время сбиваешь, я собиралась поговорить с тобой об Арнольде… Как мне хочется поскорее переехать к нему в замок. Там так мило и вовсе не сурово. И мама у него очень красивая и умная, думаю, тебе понравится с ней общаться…

– Зачем же я буду с ней общаться? – Бланш даже приподнялась на подушках, недоуменно глядя на подругу.

– Но согласись, милая, жить в одном доме и не общаться – по меньшей мере странно, правда?

– Так это же ты будешь с ней общаться, – ответила бедная Бланш, которой после мучительно тяжелого дня только не хватало сойти с ума, представляя себе общение с матерью Арнольда в доме Арнольда, понимая, что теперь этого уже никогда и ни за что не произойдет.

– Я-то само собой, но ты, ты не сможешь закрыться там в своей комнате и ни с кем не разговаривать. Как ты думаешь?

– Не смогу, потому что меня там не будет, это же очевидно.

– Как? – Луиза изумленно всплеснула руками, села напротив Бланш и внимательно посмотрела на нее. – Ты что, не переедешь в Дэверли-хаус вместе с нами? Оставишь меня одну? Что ты, Бланш! Свадьбу мы отпразднуем в Грэммхерст-холле, но жить придется переехать к Бернсам. И речи быть не может о том, чтобы мы с тобой снова расстались. Конечно, ты поедешь с нами. Ну а сюда будем наведываться в гости – часто-часто.

Бланш мягко, но непреклонно покачала головой.

– Лу, милая, ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Я не могу вечно быть приживалкой в твоем доме… И если здесь я хотя бы не чувствую себя чужой, потому что выросла в этих стенах, потому что леди Элен мне как вторая мать, то в доме мистера Бернса… Нет-нет, что ты, это просто невозможно. Да и он навряд ли согласится, чтобы в вашу семейную жизнь вторгался кто-то третий…

– Это мы еще посмотрим! – горячо перебила тихую речь Бланш Луиза. – В конце концов, мы еще не то что не женаты, но даже не помолвлены, и он сейчас готов исполнить любое мое желание – вот я и попрошу… даже потребую, чтобы ты жила в Дэверли-хаус с нами!

Бланш содрогнулась, представив себе подобную перспективу, – ей и сейчас-то было тяжело находиться в одном доме с ними обоими, несмотря на толпы гостей, среди которых чаще всего не составляло труда затеряться… А уж если жить с ними постоянно и регулярно сталкиваться нос к носу… К тому же вся ее маскировка неизбежно пойдет коту под хвост, а девушка вовсе не желала сопровождать замужество подруги неизбежным выяснением отношений с ее супругом. Но озвучить все это Луизе Бланш пока что не была готова.

– Послушай, милая, но ты же сейчас не всерьез о каких-то условиях, выставляемых будущему мужу, правда? – мягко начала она урезонивать разошедшуюся подругу. Почти как было в детстве – только с точностью до наоборот. Прежде Бланш приходили в голову самые невероятные фантазии, которые она стремилась воплотить в реальность тут же, не медля ни минуты, а Луиза зачастую удерживала озорницу и направляла ее энергию в более приемлемое русло. Когда и почему они поменялись ролями? Девушки и сами не заметили.

Луиза уже открыла было рот возразить, что, разумеется, всерьез, но Бланш еще не закончила:

– Подумай сама, я действительно не смогу жить у вас постоянно, ведь это просто неприлично. У меня есть свое небольшое состояние, которое я получу уже совсем скоро – как только мне исполнится двадцать один год… Поэтому нет никакой необходимости делать из меня приживалку. К тому же ты определись, дорогая, чего ты хочешь больше: чтобы я была все время с тобой или все же выдать меня замуж за одного из прекрасных кавалеров, так неуклюже пытающихся за мной ухаживать, – нашла в себе силы пошутить она.