Хизер Гротхаус - Пробуждение любви

Раны, казалось, превратили его в дикого зверя, коим его и считали окрестные жители, — его ночное зрение было превосходным; слух, несмотря на временную глухоту на одно ухо, был острее, чем у летучей мыши; обоняние было таким тонким, что он мог с закрытыми глазами отличить лист дуба от листика березы. Он ощущал аромат Микаэлы с того места, где склонился над ней, — свежий аромат, словно исходящий от вереска, на который только что наступили ногой, и глубоко чувствовал ее печаль. Аромат был сладкий, но довольно грустный, что вызвало у него в голове ассоциацию с мокрым сеном, сложенным в конюшне и благополучно забытым.

— Так что же случилось? — выдохнул он, и его великолепный слух едва отметил произнесенные слова.

Но она пошевелилась, пробормотав что-то во сне, и даже в этих звуках слышалось отчаяние.

Родерик подождал, пока девушка затихнет, затем выпрямился. Он искушал свою удачу — ха! — оставаясь здесь и даже едва решаясь дышать в ее присутствии. Проснись она и обнаружив его — человека-зверя, покрытого шрамами, с искалеченным телом — черное чудовище, — она наверняка придет в ужас. Родерику стало стыдно.

Он проскользнул за отполированную скрытую дверь в небольшую комнатку, ведущую в коридор его собственного крыла.

Минула неделя, и хотя Родерик продолжал совершать свои ночные визиты к мисс Форчун, о чем, разумеется, она не догадывалась, он испытал огромное облегчение, обнаружив что она больше не засыпает в слезах.

Каждый раз он застывал над ней на пару минут, пытаясь почувствовать ее, понять душой и телом, словно это могло помочь ему проникнуть в ее печальную душу. Он размышлял о мотивах, связанных с ее приездом и пребыванием в Шербоне, в то время как никакая другая женщина не была в состоянии вынести жизнь в замке или его владельца. Он не мог прочитать скрытые тайны на ее спокойных закрытых веках, но каждый визит разжигал желание Родерика узнать ее, и эта ночь не была исключением.

Когда Родерик вернулся в свои покои, его ждали Хью и Лео, и как только Родерик распахнул дверь, Лео вскочил с ковра, на котором они расположились, и побежал приветствовать его.

— Добый вечел, Вод-вик, — сказал Лео, замерев на месте, прежде чем успел упереться в ноги вошедшего, но его улыбка была широкой и радостной. Он оглянулся, через плечо на Хью, словно ища одобрения, и Хью кивнул и подмигнул мальчику:

— Добрый вечер, Лео. Как прошел день?

— Холосо! Эди Микэ-а не лвала сеты и не пеа сеодня — деа-деа. Но нет похой Халис.

Родерик кивнул. Может быть, именно Лео огорчил леди Микаэлу несколько дней назад? Может быть, мальчик сказал ей что-то не то? Ее загадочные слезы не давали Родерику покоя.

— Леди Микаэла довольна тем, как вы гуляете вдвоем? — спросил он мальчика.

Лео кивнул:

— Што-то попао газ. И потом — пать. Вод-вик игать содаты с Эо и Хю? — Малыш неуверенно протянул ручку, словно желая взять Родерика за рукав.

— Не сегодня, Лео. — Родерик внутренне сжался, когда ручка Лео замерла в воздухе, и он тут же спрятал ее за спину. — Я должен поговорить с сэром Хью, а затем пойду спать. Тебе тоже пора.

Лео стоял, глядя в пол. Он медленно кивнул, затем повернулся и бросился обратно к ковру, где упал среди разбросанных здесь деревянных игрушек спиной к Родерику. Хью протянул руку исполнявшись, потрепал волосы мальчика.

— Можешь еще немного поиграть, Тошнилка, потом отправимся спать.

— Холосо, Хю.

Родерик сел в свое кресло, Хью подтащил другое кресло к нему.

— Похоже, наша мисс Форчун получила письмо.

— От кого? Я не видел сегодня никого из посторонних.

— А как ты мог увидеть? Ты не выходишь из комнаты до наступления темноты, когда все уже покинули замок.

Родерик пожал плечами.

— На самом деле письмо пришло на прошлой неделе, когда Коуп вернулся из Шербона. Он принес с собой записку от дочки Торнфилда, Элизабет.

Ах, так вот в чем дело!

Родерик ни за что не признался бы, даже Хью, о своих тайных путешествиях в свою бывшую детскую, и поскольку знал, что Хью не умел хранить секреты, изобразил полное отсутствие интереса к сообщению друга.

— Микаэла, разумеется, обрадовалась, — сказал он таким тоном, чтобы не был слышен сарказм.

— Они хотят, чтобы она вернулась.

На мгновение рука с кубком, которую Родерик подносил ко рту, замерла. Но он надеялся, что Хью этого не заметил.

— Да? — Он выпил.

— М-м-м… Похоже, Торнфилд был немало удивлен, что мисс Форчун оставила его усадьбу и имение таким образом. Очевидно, он хотел поговорить с ней, прояснить кое-что.

— Что ж, тем хуже для него, не так ли? — Родерик помедлил. — Значит, она собирается обратно?

— Нет. Так она сказала мне и брату Коупу. Говорит, что не уедет, пока ты не выгонишь ее.

Родерик затаил дыхание.

— Очевидно, ее семья находится в крайне тяжелом положении, а ее гордость так ущемлена, что она не примет Алана Торнфилда даже на золотом блюдечке. Она намерена завоевать тебя.

Родерик вспомнил, как Лео рассказывал, что леди Ми-каэле что-то попало в глаз, после чего она легла спать. Что бы ни содержалось в письме от той девочки из Торнфилд-Мэнора, видимо, именно оно так огорчило Микаэлу.

— Почему ты рассказал мне об этом только сейчас, Хью? — рассердился Родерик. — Ведь ты обожаешь сплетничать…

— Я только предупреждаю тебя, — мягко сказал Хью, потягивая вино из кубка, который было отставил в сторону, когда привел Лео, чтобы поиграть с ним перед сном. — К тому же я сам узнал об этом только сегодня. Если Торнфилд будет давить на нее, а мисс Форчун, я подозреваю, питает к нему теплые чувства, она не выдержит и уедет.

Родерик пробормотал что-то, сердце громко стучало в груди.

— Чтобы прожить свои дни как няня? — усмехнулся он.

— Нет, Рик, как его любовница, — объяснил Хью, словно подобное положение девушки вовсе не обескуражило его. — Или как пожелает мисс Форчун. Помимо того, что она умеренно хорошенькая, если ты любишь тип бледных пастушек, ты не единственный, кто следит за текущими днями, остающимися до твоего тридцатилетия. Похоже, твой дорогой кузен попытается уговорить и увести мисс Форчун, лишь бы ты не унаследовал Шербон.

— Это смешно, — заявил Родерик и пристально посмотрел на друга: — Ты не находишь?

Хью пожал плечами:

— Осмелюсь сказать, что не удивлюсь, если будут прибывать другие письма. Затем последуют подарки, менестрели и тому подобное. — Он махнул рукой, словно тема утомила его.

–. Отныне никаких записок — для всех в Шербоне, — пока они не пройдут через мои руки. Я буду просматривать всю корреспонденцию.

— Мисс Форчун оказалась на шаг впереди тебя в этом деле, Рик, — сообщил Хью. — Ее уязвленное самолюбие уже возобладало, она запретила брату Стоуну приносить ей записки из Торнфилд-Мэнора.