Данелла Хармон - Сущий дьявол

Ничего не изменилось.

Как и в течение всех предшествующих столетий, Морнингхолл-Эбби возвышался на изумрудно-зеленом престоле, с которого открывался величественный ландшафт Котсуолда. Когда лорд и леди уезжали, здесь повсюду буйно цвели маки; сейчас они сошли, под деревьями на земле валялись яблоки, пшеница была убрана, травы на лугах скошены. На плетях лозы, карабкавшейся по темным каменным стенам, чернели спелые ягоды, трава внизу пожухла. Воздух был ядреным и бодрящим, и казалось, что все вокруг наполнено напряженным ожиданием.

Ибо лорд Морнингхолл наконец-то возвращался домой.

После удачно завершившейся операции по освобождению маркиза шхуна «Пустельга» отправилась вслед за «Орионом» — величественным флагманским кораблем сэра Грэхема, шедшим в Вест-Индию, и вскоре догнала его. Пока брат и сестра выясняли отношения по поводу того, кому принадлежит маленькая шхуна, адмирал пригласил лорда и леди Морнингхолл в свою каюту. Не обращая внимания на яростную баталию на палубе, он предложил гостям бутылку изысканнейшего портвейна и зачитал бумагу, которую ему привез курьер всего несколько часов назад: принц-регент принял решение о помиловании маркиза Морнингхолла, о чем ему следовало сообщить непосредственно на корабле, где планировалось привести в исполнение смертный приговор.

Через час, когда стемнело, Коннор на отвоеванной у сестры шхуне отправился дальше на восток, а громадный стопушечный военный корабль взял курс на Англию.

Путешествие лорда Морнингхолла приближалось к концу. Когда карета, на которой он ехал из Лондона, где встречался с принцем-регентом, замедлила движение, карабкаясь на последний живописный холм, из-за облаков выглянуло солнце, окрасив в оранжевые тона открывающийся ландшафт. Это было добрым предзнаменованием, и находящаяся в карете маркиза улыбнулась и обменялась понимающим взглядом с мужем. Элегантное бирюзовое платье маркизы с завышенной талией помогало до поры скрывать ее округлившийся живот. Впрочем, Гвинет не особенно к этому стремилась. Рука мужа то и дело по-хозяйски ложилась ей на живот. Когда экипаж свернул в аллею, ведущую к воротам Морнингхолла, Гвинет заметила, что ее муж счастливо улыбается.

Он никогда не выглядел более красивым, чем сейчас, подумала она, любуясь его аристократическим профилем, всем его мужественным обликом. Она вспомнила о недолгом общении с сэром Грэхемом. Адмирал обращался с Деймоном почтительно, как с маркизом, и впервые за много месяцев Деймон почувствовал себя легко с высоким морским начальником. Правда, это могло объясняться тем, что сэр Грэхем больше не был его начальником, и вообще у него теперь не было начальников. Деймон не замедлил подать прошение об отставке, чему адмирал нисколько, не удивился, и Гвинет видела, как после этого у Деймона расправились плечи, словно он сбросил с них тяжкий груз.

Это было единственно верное решение, и она еще сильнее любила Деймона за то, что он его принял.

Деймон смотрел в окно, по-мальчишески радуясь виду величественного дома, куда он уже не чаял вернуться. Почувствовав на себе взгляд жены, он обернулся. В глубине его непроницаемых серых глаз мерцал огонек, и Гвинет знала, что этот огонек горит для нее.

Она подумала об огромной, с пологом, кровати в старинной спальне и улыбнулась.

— Что тебя развеселило, моя милая женушка?

— Да так, я кое о чем подумала…

— О чем же?

— О том, что мы будем сегодня заниматься любовью на собственной кровати.

Деймон тихонько хмыкнул и прикоснулся губами к ее шее.

— Должен признаться, я думал о том же.

— В самом деле?

— Можешь не сомневаться.

Они засмеялись, любовно глядя друг другу в глаза. Карета тем временем подъехала к воротам. Там их встретили огромные мраморные волки, и было похоже, что глаза зверей светятся одобрением. Привратник широко распахнул тяжелые чугунные ворота, и карета въехала в тенистую ухоженную аллею, в конце которой их ожидал старинный красавец дом. Стоявшие вдоль массивной лестницы слуги радостно приветствовали долгожданных хозяев.

Им предстояло прожить здесь долгую и счастливую жизнь.