Александра фон Лоренц - Любовь крестоносца

— Некоторые суммы мы имеем, — усмехнулся Ульрих. — Думаю, можно будет нанять рыцарей и попробовать успокоить кое-кого из твоих врагов.

— Если честно сказать, я страшно рад, что вы ко мне приехали. Я ломаю голову, не зная, как найти выход из этой сложной ситуации…. замки штурмом будет трудно взять, они могут выдержать длительную осаду. Нужно что-то придумать, — задумчиво произнес граф. Затем он спохватился:

— Но вы устали с дороги, особенно леди Радмила, а я, эгоист, рад вас загрузить своими бедами! Все, пойдем отдыхать! — граф отдал приказание слуге и тот, взяв в руки фонарь, повел друзей в отведенные им комнаты.

— Гарет, обожди! Тут у меня возникла одна идея! — с прояснившимся лицом вскочил со своего кресла Ульрих. Он задержался, заканчивая разговор с Гаретом, а Радмила, Бруно, Георг отправились в отведенные им комнаты.

В комнате, куда поместили молодую пару, было уютно и красиво. Высокие сводчатые потолки, два стрельчатых окна с витражами из цветного стекла, большой камин, в котором весело потрескивали дрова. Комната была разделена аркой на две части, в одной стояла внушительная кровать с балдахином. Стены были увешаны гобеленами с изображением сцен охоты, куртуазной любви, праздников. Спальню украшали красивый туалетный столик и несколько резных стульев со столом, застеленным парчовой скатертью. В другой части стояли два деревянных чана с резными ручками, возле стен расположились сундуки для хранения одежды. Из чанов поднимался легкий пар, доносился аромат неизвестных Радмиле благовоний.

Гостью графа ждала молодая девушка в белом чепчике и светло-коричневом наряде из домотканой шерсти. Из-под чепчика выбивались веселые золотистые кудряшки. Хотя Радмила не знала ни одного слова по-английски, между ней и девушкой установилось полное взаимопонимание. Рыженькая англичанка жестами объяснила, что ее зовут Дженни, и она будет ее горничной. После умелого массажа Дженни предложила молодую женщину принять ванну. Долгая пыльная дорога отзывалась мучительными ощущениями в усталом теле, и горячая ванна оказалась весьма кстати. Ласковые руки Дженни были очень приятны усталой путешественнице. Радмила закрыла глаза, когда горничная начала осторожно обливать ее чистой водой. Вода прохладными струйками сбегала по груди и изгибам спины. Восхитительные ощущения!

Именно в таком виде и застал ее Ульрих, когда вошел в спальню. Горничная испуганно вскрикнула, ― мужчина нетерпеливым жестом отослал ее из комнаты. Он стоял как вкопанный, не в силах оторвать глаз от великолепного зрелища.

Жена стояла к нему боком. Подняв вверх тонкие руки, она скручивала в узел уже выполосканные волосы, мокрые прядки цвета темного меда прилипли к ее раскрасневшимся щекам. Капельки воды, сбегавшие по изящно изогнутой спине, стекали со стройных округлых бедер, сверкая в ярком свете горящих свечей на безупречной молочно-белой коже.

Во рту у него пересохло, сердце гулко застучало в груди, кровь мгновенно прилила к чреслам. Член, все тяжелея и увеличиваясь, оттягивал узкие брэ. Он огромным усилием сдержал себя, любуясь красотой купающейся женщины

Но долго выдержать Ульрих не смог. В три широких шага добравшись до ванны, он поднял с пола оставленный Дженни кувшин с чистой холодной водой.

― Значит, ты уже вымылась?― прошептал он хрипловато-чувственным голосом и вылил всю воду из кувшина ей на спину. От такого количества холодной воды Радмила, взвизгнув, задохнулась.

― Я думала, что вы с Гаретом будете долго разговаривать… ― наконец выдохнув, проговорила она. ― У нас с ним теперь будет много времени для бесед, ― ответил он резковато, в то время как его руки вытаскивали ее из ванны.

— Ах, я так хочу спать! — она сразу сообразила, что последует за этими объятьями.

― А кто мне поможет искупаться? ― он стал поглаживать по окружностям упругих грудей, словно изваянных из мрамора, и она испустила томный стон. Все ее тело ожило, затрепетало. Загрубевшие пальцы мягко касались нежной влажной кожи, пробегали по спине, поглаживали округлые ягодицы. Он перебрался вперед, невесомо провел по талии, выпуклости живота, спустился ниже, ― она не шевелилась, наслаждаясь предвкушением блаженства. Его пальцы быстро задвигались, развязывая шнурки брэ.

― Раздень меня! ― приказал он.

Прерывисто дыша, она подчинилась, распутывая на шоссах неподатливые узлы скользкими пальцами, затем стянула с него тунику. Ульрих помог ей движением плеч, ее руки уже поглаживали крепкие мышцы на его груди, затем скользнули ниже, по плоскому животу, и спустили брэ. Мужчина сбросил сапоги и шоссы … ее взгляд пробежался по зарослям светлых волос на широкой груди, сбегающихся к низу в узкую полоску и задержался на подрагивающем вздыбленном члене. Прохладная ладошка легла на горячий фаллос, и Ульрих, не выдержав, притянул ее к себе. Радмила ощутила, как его язык слизывает капельки воды с ее шеи. Он склонился ниже, небритыми щеками царапая нежную кожу, обхватил один сосок губами и слегка прикусил его. Молодая женщина вцепилась за его плечи, чтобы удержаться на внезапно ослабевших ногах. Ощущения были божественными. Ульрих впился в другую грудь и услышал, как она застонала.

― Я никак не могу насытиться тобой! ― прохрипел он, яростно впиваясь в ее губы.

― Ты хотел помыться, ― тихо напомнила молодая женщина, жадно целуя его крепкое тело. Когда их глаза встретились, он сглотнул и выдохнул:

― Ну, так помоги мне! ― подтолкнул ее к ванне.

Она взяла губку и, намочив ее, стала обтирать лицо, затем намылила шею, грудь. Его зеленые глаза провожали каждое ее движение, ― так рысь следит за беспечным зайцем, выбирая подходящую минуту, чтобы броситься на свою добычу.

― Повернись ― проговорила она, и голос ее дрогнул от жалости, когда он покорно подчинился, демонстрируя необъятно широкую спину ― как и повсюду на теле, сзади он был тоже испещрен всевозможными шрамами.

Усилием воли Ульрих заставил себя стоять неподвижно, когда ее руки приблизились к фаллосу, подрагивающему от нетерпеливого желания. Он закрыл глаза и сжал губы в яростной гримасе. Радмила медленно опустилась на колени и намылила напружинившийся член. Он задохнулся. Кровь тотчас прилила к чреслам, вырвав из горла тихое, почти звериное рычание

― Достаточно, ― пробормотал он и, схватив кувшин с водой, опрокинул его на себя. ― Я уже чистый! ― развернулся и поднял ее на руки.

Ее груди мягко скользнули по его груди, а член упруго уперся в ее живот. Руки их переплелись, лаская друг друга. Влажная кожа придавала особую чувствительность этим простым прикосновениям. Мужчина был возбужден до предела. В этом прекрасном юном теле сейчас сосредоточились все его желания. Глаза его горели, страсть поработила всю его душу. Ульрих разложил роскошные волосы на подушке, в золотисто-медовых локонах играли отблески мерцающих свечей. Их яркий свет высветил его напряженное лицо