Стефани Лоуренс - Уступи соблазну

— Их совсем немного в этом направлении.

Она жестом указала вперед на просвет, к которому их вела дорожка, и они вышли из-под крон деревьев в высокую траву, купавшуюся в лучах дневного солнца.

— Мы использовали все это пространство, — Мэдлин раскинула руки, как бы охватывая целиком поляну, — а в прошлом году нам даже пришлось поставить несколько палаток и тентов прямо под деревьями.

— Я думаю… — остановившись в центре поляны, Джарвис медленно поворачивался, оценивая ее размеры, — если повезет, то нам должно хватить пространства между воротами внешнего двора и крутым берегом.

Склонив голову набок, Мэдлин ненадолго задумалась, а потом кивнула:

— Да, должно.

Она в нерешительности взглянула на него, готовая в любую минуту предложить вернуться к дому. Джарвис, снова оглядев поляну, указал на другую дорожку, которая вела в сторону от дома.

— Утесы там?

— Многие приходят со стороны утесов, — кивнув, пояснила Мэдлин.

— Гм-м.

Он зашагал вперед, напряженно прислушиваясь, и после короткого колебания Мэдлин последовала за ним. — Возможно, нам придется открыть некоторые из старых ворот. Обычно у нас открыты только главные ворота, но когда будет входить много народа, в арке, ведущей во внешний двор, может начаться давка.

— Если так… то вам придется поставить людей — хотя бы по одному человеку — на дежурстве у каждых ворот. — Мэдлин, поморщившись, посмотрела на Джарвиса, который пошел медленнее, чтобы она догнала его. — После первого праздника здесь мы поняли, что многочисленные входы означают еще и многочисленные выходы. Конечно, большинство посетителей законопослушные граждане, но праздник широко известен и привлекает небольшую группу…

— Воришек и жуликов?

— Да, — чуть заметно усмехнулась Мэдлин. — Мы выяснили, что лучший способ помешать им — это поставить людей на каждом входе. Такой меры вполне достаточно, чтобы их отпугнуть.

— Так и сделаем, — кивнул Джарвис.

Они дошли до конца леса, и перед ними открылся широкий простор: утесы, покрытые зеленой травой, и море в мантии из голубой слюды, простиравшееся до самого горизонта, по которому легкий береговой бриз гнал меленьких белых барашков, резвившихся на верхушках волн.

Джарвис пошел еще медленнее, но не остановился; и Мэдлин тоже шла вместе с ним, возможно, без особого желания, но, как и он, зачарованная открывшимся перед ними видом. Стоять у самого края утесов и чувствовать, испытывать на себе грубую, первобытную мощь продуваемых ветром утесов, постоянно пенящегося моря и движущегося над головой неба, невероятно высокого и огромного, — это ощущение нельзя было ни с чем сравнить.

Это было волшебство первозданной природы, против которого не мог устоять ни один корнуоллец — и ни одна корнуоллка тоже.

Они остановились и, не шевелясь, смотрели, опьяненные чистой, невероятной красотой — суровой, холодной, но всегда такой живой. Слева от них высился Блэк-Хед, темная масса, отмечавшая конец широкого залива, а вдали справа, почти прямо напротив того места, где они стояли, над западным берегом, возвышались башни замка, как бы продолжая наблюдать узкими прорезями бойниц за захватчиками, как это было на протяжении веков.

Еще совсем недавно — в начале предыдущего года — с башен замка велось наблюдение.

Непроизвольно и неожиданно Джарвис ощутил острое внутреннее напряжение, которое дошло до глубины его души. Это было осознание того, что он впервые с момента возвращения в Англию вот так стоит на утесе.

И Джарвис по-настоящему почувствовал, что вернулся домой.

Он знал, что Мэдлин стоит рядом, но не обращал на нее внимания, а просто стоял и смотрел на волны, упиваясь чувством того, что он дома, что это место его предков.

Джарвис стоял между Мэдлин и замком, и, посмотрев на него, она увидела его на фоне далеких зубчатых стен и башен — достойной для него декорации.

Ей хотелось бы знать, чем так поглощен Джарвис, но она понимала, что какие бы мысли ни владели им, они заслуживают сочувствия. Она и сама часто приходила на утесы, к местам, подобным этому, где скалы, ветер и море, встречаясь, затевали свою игру.

Это было в крови у него настолько же, насколько и у нее. Она подумала об этом, потому что не во всякой душе находит отклик та волшебная мелодия природы, которую вдохновляет ее божественная красота. Мэдлин следила за взглядом Джарвиса и в этот момент довольствовалась просто тем, что стояла и понимала это — и разделяла его чувства.

Наконец Джарвис пошевелился и, обернувшись, встретился с ней взглядом. Мэдлин поняла, что он тоже ощущает внутреннюю связь между ними.

— Это грандиозно. — Она жестом обвела все, что их окружало. — Квинтэссенция дикой природы.

— Да. — У него дрогнули губы, и он снова отвернулся. — Верно.

И это ощущение жило в каждом из них.

Почувствовав порыв ветра, Мэдлин подняла руки к волосам и, удостоверившись, что там сплошная путаница, издала недовольный звук, который заставил Джарвиса повернуть голову в ее сторону.

— Пожалуй, лучше вернуться, — предложила Мэдлин и направилась к дорожке.

Он усмехнулся, но все же повернулся и последовал за ней.

— Я говорю тебе, здесь что-нибудь обязательно должно быть. Это очевидно, — послышался мальчишеский голос.

Мэдлин и Джарвис оба остановились и повернулись к обрыву утесов. Ветер дул порывами с моря и доносил до утесов голоса — знакомые голоса.

— Нужно поискать дальше в сторону.

— Но здесь слишком много пещер.

Последнее замечание было сделано тонким писклявым голосом.

Мэдлин, нахмурившись, направилась к обрыву, но Джарвис остановил ее, крепко взяв за локоть, а когда она оглянулась на него, покачал головой и приглушенно сказал:

— Вы же не хотите напугать их.

Снова оглянувшись на утесы, она прикусила губу и, когда Джарвис потянул ее, позволила ему увести ее подальше, чтобы братья, карабкавшиеся по узкой, опасной скалистой тропинке, не увидели их, пока благополучно не заберутся на верхушку утеса.

Сначала появилась одна блестящая голова, затем вторая и, наконец, третья, принадлежавшая Гарри, который замыкал цепочку. Мэдлин потихоньку с облегчением вздохнула и, когда Джарвис убрал удерживавшую ее руку, шагнула вперед.

— Ох!

Эдмонд увидел ее первым, и виноватое выражение промелькнуло у него на лице, но, заметив Джарвиса, Эдмонд просиял.

— Здравствуйте, — вежливо поклонился он.

Приветствие эхом подхватил Бен, который едва не подпрыгнул, увидев Мэдлин, а Гарри, лучше других державший себя в руках, кивнул и произнес:

— Доброе утро.

Джарвис ответил на их приветствия с легкой улыбкой и, прежде чем Мэдлин успела потребовать от них объяснений, спросил:

— Охотитесь за чем-то?