Барбара Картленд - Очарованный

Герцог замер пораженный. Как только она заговорила с ним, он подумал, что эта решительная незнакомка выглядит необычно по сравнению со всеми другими девушками, которых ему доводилось встречать прежде.

Теперь он понял, что это оттого, Что в ней действительно было что-то от эльфов, может быть, эта мысль пришла ему в голову после того, как она назвала свое имя. У нее был необычный разрез непомерно больших для маленького личика глаз, которые в уголках слетка поднимались вверх. В ней есть что-то, подумал герцог, что напоминает иллюстрации к сказкам, которые он читал с няней в детстве. Странным был и ее очень маленький ротик, который также в уголках слегка поднимался вверх, а когда она улыбалась, на щеках появлялись две прелестные ямочки.

Она подняла взгляд на герцога.

— Когда я родилась, — объяснила она, как будто он задал ей вопрос, — папа был уверен, что я «чэнджелинг», и, так как все говорили, что я очень похожа на маленького эльфа, моя крестная мать, у которой было чувство юмора, добавила мне имя «Эльфа», когда отдавала в руки священника перед купелью. Папа был в ярости, но уже поздно было что-либо менять.

— Я только могу добавить, что ваше имя вам очень подходит, — заметил герцог.

Эльфа посмотрела на него и сняла свою шляпу для верховой езды.

— Без шляпы намного удобнее, и я надела ее, только чтобы произвести на вас впечатление.

— Вы полагаете, это было необходимо?

Он задал этот вопрос автоматически, потому что опять задумался, глядя на ее волосы, которые, как и ее лицо, были необычными.

Казалось, что они были цвета листьев бука, но покрытых золотом, как лучами солнца, которое сверкало необычным огнем на фоне зеленых деревьев.

Без шляпы Эльфа, несомненно, еще больше походила на эльфа, чем на реальную земную девушку. При этом она была настолько тоненькая, что о ней с трудом можно было думать как о женщине.

Пальцы, в которых она сейчас теребила перчатки, были длинными и тонкими и, как только теперь заметил герцог, очень белыми.

— Итак, леди Эльфа, — сказал он громко, — после того, как мы представились друг другу, не соблаговолили бы вы сообщить мне секрет, из-за которого прервали мою поездку?

Эльфа сидела очень прямо, зажав ладони рук в коленях, и герцогу казалось, что и ее глаза сверкали тем же странным огнем, что и волосы.

При этом он подумал, что она смотрит на него какого оценивающе, проникая в самую душу и стараясь там что-то найти. Но что именно — он не мог понять.

На самом деле наряду с тем, что она боялась того, что ей предстоит сказать. Эльфа думала, что герцог выглядит даже лучше, чем ей показалось издалека на той охоте.

В то же время она видела, что в нем было что-то властное и даже пугающее. Она ожидала, что у него будет снисходительный вид, но не настолько, чтобы он выглядел ошеломляюще всевластным, если это верное определение.

Он был великолепен и в то же время величествен, а его голос и манеры наводили на мысль о его решительности и, возможно, даже упрямстве.

— Итак, что вы хотели сказать? — спросил герцог, и в его голосе прозвучали нотки нетерпения.

— Ваша светлость, — сказала Эльфа, — я прекрасно знаю, что вы едете просить руки моей старшей сестры Каролины. А не могли бы вы оставить ее в покое и жениться на мне?

Если Эльфа собиралась поразить герцога, то, как она поняла, ей это удалось.

Он не шелохнулся и не повел бровью, но она увидела выражение недоверия в его глазах. Затем его губы сжались в жесткую линию.

— Это, вероятно, шутка? — резко спросил он.

— Конечно, нет, — ответила Эльфа. — Это очень серьезная просьба, скорее даже мольба о помощи.

— Что вы подразумеваете под этим?

— Моя сестра Каролина, которую отец хочет выдать за вас замуж, очень любит другого человека. Они надеялись пожениться через год, но сегодня отец заявил Каролине, что она должна стать вашей женой. Если ее вынудят сделать это, ее сердце будет разбито.

Герцог выглядел так, как будто все, что ему говорят, не может быть правдой. И, что поразило Эльфу, договариваясь с отцом, он ни на миг не допускал мысли, что Каролина не будет в восторге от идеи выйти за него замуж.

Она подумала, что после многочисленных женщин, которые домогались его, а если верить отцу, за ним тянулся длинный шлейф амурных побед, для герцога было шоком, что какая-нибудь девушка может не захотеть стать его женой.

Линчестер молчал, и Эльфа через некоторое время добавила:

— Это может выглядеть весьма удивительным, ваша светлость, что у Каролины нет желания выходить за вас замуж, но любовь более важная вещь, чем герцогский титул, и она предпочтет делить нужду с Эдвардом, чем жить в роскоши с вами.

Герцог наконец обрел способность говорить.

— Я принял решение о женитьбе, — сказал он медленно, — полагая, что предложение вашего отца получило одобрение его дочери.

Эльфа усмехнулась.

— Не предполагаете же вы, что Каролину спросили, хочет ли она выходить за вас замуж? — сказала она. — Папа просто сказал ей, что она должна сделать это, но, к счастью, я случайно подслушала, как он рассказывал маме о своем плане по прекращению ссоры между нашими семьями, сообщила это сестре и, как могла, постаралась утешить ее.

— Предложение вашего отца выглядело весьма практичным, — ответил герцог, покачав головой. Эльфа улыбнулась и сказала:

— Мы все вздохнем с облегчением, когда перестанем слышать бесконечные споры о Магнус Крофт, день за днем, год за годом. Но вы не сможете праздновать победу, если не женитесь на мне вместо Каролины.

— Вам так хочется стать моей женой? — спросил герцог, и в его вопросе прозвучали отнюдь не ласковые нотки.

— Нет, конечно, нет, но я хотя бы не влюблена в другого, — серьезно ответила Эльфа. — Но, если жертва необходима, пусть это буду лучше я, чем Каролина.

Она увидела по выражению лица герцога, что он оскорблен, и быстро добавила:

— Извините! Я не хотела вас… обидеть, но вы вряд ли можете ожидать от женщины, чтобы она была в восторге, когда ей говорят, что она должна выйти замуж за человека, с которым даже не обмолвилась ни одним словом.

— Я, видимо, — медленно произнес герцог, — слишком мало общался с молодыми девушками и не ожидал, что они столь трепетно относятся к браку, полагая, что их родители лучше знают, что им нужно.

— Вы тоже были когда-то молоды, — возразила Эльфа, — и, конечно, должны помнить, что тогда ваше отношение к жизни, окружающим людям и самому себе отличалось от сегодняшнего. То же самое и у женщин, за исключением, может быть, того, что они более идеалистичны, чем мужчины.

Герцог все еще выглядел пораженным, но при этом понял, что ему есть что возразить.

— Настолько же идеалистичны, как вы, которая готова пойти за меня замуж при самых неидеалистичных обстоятельствах? — с иронией спросил он.