Сьюзен Джонсон - Понравиться леди

Ему не следовало возвращаться в Шотландию. Ей не следовало позволять ему оставаться у нее.

Роксана нещадно ругала себя за слабоволие. Если он умрет, во всем будет виновата она.

А Робби тем временем мчался по соседней улице, окровавленный, весь в синяках, задыхающийся. Он свисал с подоконника гардеробной, находившейся на третьем этаже, готовый спрыгнуть на крышу соседнего здания, когда его заметили люди Куинсберри. Первые выстрелы не достигли цели — он быстро оказался на крыше второго этажа. Однако следующий прыжок на карниз соседнего здания был более опасным. Робби некоторое время колебался, раздумывая, прыгать или нет, и преследователи получили время лучше прицелиться. Робби был ранен. Он упал на колени, но, подгоняемый необходимостью, тут же вскочил на ноги и прыгнул. Ему удалось ухватиться за карниз, он взобрался на крышу и вскоре исчез из виду. Когда преследователи оказались за спиной, Робби позволил себе немного отдышаться. Он припал щекой к прохладной черепице и осторожно пошевелил раненой рукой. Если кровотечение не усилится, он вполне сможет уйти от погони. Медлить нельзя было ни секунды. Робби, соскользнув к противоположной стороне крыши, спрыгнул на крыльцо. Кровь из раны хлестала все сильнее, но Робби было не привыкать. Он десятки раз уходил от погони, тем более раненый. Если повезет, он в два счета доберется до своего жилища, прежде чем потеряет последние силы.

Осторожно подобравшись к воротам, Робби перебежал открытое пространство и углубился в темный переулок. Однако люди Куинсберри снова его заметили и бросились за ним.

Поскольку кровь оставляла отчетливый след, нужно было перевязать рану, иначе он мог привести врагов прямо к дому.

Поискав глазами возможное убежище, Робби вбежал в открытые двери пивной. В полутемном зале с низкими потолками стоял сизый дым. Мигающие фонари бросали тусклые отблески на грубую мебель.

Робби двинулся к стойке, не обращая внимания на безразличные или подозрительные взгляды. В таких обстоятельствах риск просто необходим.

Подойдя к кабатчику, он пробормотал:

— Сто фунтов за твою рубашку и избавление от людей Куинсберри. — Зная, как ненавидят герцога Куинсберри в Шотландии, Робби надеялся на помощь и передышку. — Черный ход здесь есть?

Хозяин пивной оглядел его с головы до ног и кивнул в сторону узкого коридора:

— Вон там.

— Мне нужно что-то вроде повязки на руку, — пояснил Робби, отдавая ему кошель. — Я оставляю след, по которому идут люди Куинсберри.

— Ублюдка следовало бы повесить за предательство, — проворчал кабатчик и, сняв с себя рубашку из грубой ткани, отдал ее Робби.

Тот обернул рубашку вокруг раны и снова обратился к хозяину:

— Завяжи покрепче. И будь осторожен, если люди Куинсберри начнут тебя допрашивать.

— Никто из здешних рта не раскроет. Очень нужно отвечать на вопросы этих бездельников! И я не хочу брать деньги за то, что помог человеку сбежать от Куинсберри, — отмахнулся хозяин, возвращая Робби кошель.

— Тогда я у тебя в долгу, — сказал Робби, улыбаясь и пожимая хозяину руку, — если, конечно, выйду живым из этой передряги. Мое имя Робби Карр.

— Нетерпеливый ты парень. Молодость, — философски заметил кабатчик. — Не мог подождать, пока все не утрясется, прежде чем возвращаться сюда?

Эдинбург был небольшим городом. Все знали о Каррах, объявленных вне закона, и об алчности Куинсберри, прибравшего к рукам конфискованные у них поместья.

— Я соскучился по своей леди.

Хозяин пивной весело хмыкнул:

— Да уж, женщины с тобой и не такое сотворят. А теперь беги.

— Я очень тебе благодарен, — торжественно заявил Робби.

— Ах, милорд, натянуть нос Куинсберри — лучшего удовольствия не придумаешь. Не споткнитесь на ступеньке крылечка.

Он повел Робби по темному коридору, и уже через несколько минут тот очутился в другом извилистом переулке. Несмотря на верных псов Куинсберри, он сумел благополучно пробраться через сеть узких проходов, тихих площадей и безлюдных улиц, знакомых ему с детства, и в конце концов оказался в конюшне на заднем дворе своих эдинбургских апартаментов. Робби немного подождал, не желая навлечь беду на тех, кто находился в доме, если люди Куинсберри окажутся поблизости, а когда убедился, что вокруг все тихо, прошел через конюшню в обнесенный оградой двор и открыл заднюю дверь дома.

— Ради вашей же безопасности, — объявил Куинсберри, входя в будуар Роксаны, — предлагаю вам не покидать пределов дома до особого на то разрешения.

— Так я арестована?

За время отсутствия Куинсберри она успела одеться в простое платье из коричневой саржи. Любая другая женщина казалась бы в подобном одеянии серой мышкой, но белая кожа Роксаны словно светилась. Рыжие волосы обрамляли ее лицо копной непокорных локонов, а манящие фиалковые глаза излучали чувственность. Ее роскошное тело было бы обольстительным, даже если бы Роксана облачилась в мешок из-под картофеля.

— Вы просто задержаны ради вашей же безопасности, пока мы не найдем… э…

— Робби Карра? Или это имя застряло у вас в горле, Джеймс? Вот уж не думала, что и вас терзают угрызения совести!

Ее глаза сверкнули горячим негодованием, заставившим Куинсберри немного помечтать о пылкости иного рода. Не знай он точно, что Роксана не испытывает к нему ничего, кроме отвращения, не постеснялся бы предложить ей себя. Но прелестная графиня пользовалась счастливой возможностью с самой юности выбирать себе любовников по собственному вкусу. Мужчины падали к ее ногам, привлеченные откровенной чувственностью. Независимая, состоятельная, неотразимая, она была вне его власти — неприятное обстоятельство для человека его богатства и могущества.

— Значение угрызений совести сильно переоценено, дорогая. При таком неудачном выборе любовников вам следовало бы это знать.

— Я выбираю любовников за их умение ублажить меня. Не за размер кошелька. А это означает, что у вас нет ни малейшей надежды.

— Поберегитесь, дорогая! Как бы грубость подобного рода не поставила под удар ваше будущее!

— К счастью, у меня отныне новый покровитель в лице Аргайлла. Его интерес — вполне достаточная защита от ваших угроз. Или вы снова в милости у королевы? — непочтительно осведомилась Роксана.

Куинсберри с усталым вздохом поднялся; расстроенный неудачной попыткой поимки молодого Карра, он был не склонен обмениваться оскорблениями с женщиной.

— Позвольте все же предостеречь вас, дорогая. Я всегда добиваюсь цели, как это достаточно быстро поймет Аргайлл. Наш молодой генерал — новичок в игре, которую ведет. Поэтому предлагаю оставаться в доме до тех пор, пока не разрешу вам выезжать. Надеюсь, вам ясно?