Дженнифер Эшли - Незабываемые ночи

— Пришло время привести тебя в чувство, оболтус.

С этими словами он потащил Мэннинга прочь, а тот что-то бормотал и продолжал спрашивать, что же такого неправильного он сказал.

— Коли, — тихо произнес Мак. Маркиз покраснел и посмотрел на Мака, — запомни: Эйми не является моим внебрачным ребенком, ее будут воспитывать как настоящую молодую леди. Глупые домыслы пресекай. Ты знаешь правду, и я надеюсь, ты ее поддержишь. И ты тоже, Чарли. И другим скажите.

— Ты прав, командир. — Колифлауэр коснулся пальцами лба. — Можешь на нас рассчитывать. Но кстати, если уж речь зашла о пари, как насчет нашего, которое мы заключили перед твоим отъездом в Париж? Ну, помнишь…

Он замолчал, сделав взмах рукой, имитируя движение кисти по холсту.

— Эротические картины? — закончил его предложение Мак. — Не бойся, Изабелла все знает. У меня нет секретов от собственной жены, ты же знаешь. Я работаю над ними.

— Заметь, время истекает, — покачал головой Чарлз. — Надеюсь, ты знаешь несколько веселых мелодий, чтобы спеть с оркестром движения за трезвый образ жизни.

— Мне говорили, что у меня красивый баритон, — беззаботно ответил Мак, но Изабелла видела, как окаменел его подбородок.

Он начинал выходить из себя.

— Мы постараемся, чтобы каждый член клуба вышел посмотреть и поддержать тебя. Это привлечет всеобщее внимание.

— Я всегда обожаю привлекать внимание. Но, знаешь, я ведь могу успешно справиться с картинами.

— Замечательно. — Колифлауэр вытащил часы и внимательно посмотрел на них. — Знаешь, у меня совсем нет времени, — печально взглянул он на Мака. — Не подведи меня. С тех пор как мне стукнуло десять лет, ты был моим героем.

— Это было слишком давно.

Данстан сунул часы в карман, кивнул Изабелле и подхватил под руку Сомервиля:

— Давай, Чарли, пойдем выпьем шампанского, отпразднуем нашу будущую победу.

Чарлз, немного пошатываясь, поклонился Изабелле и пошел вместе с Данстаном. Мак смотрел им вслед, не скрывая отвращения.

— Подумать только, когда-то я гордился, что возглавлял эту компанию.

— Школа порой заставляет совершать странные поступки, — согласилась Изабелла.

— А ты совершала такие поступки? В академии мисс Прингл?

— Это академия для избранных молодых леди, — невозмутимо поправила его Изабелла. — Знаешь, да, я была задирой.

— Думаю, это одна из причин, почему я люблю тебя, — задумчиво произнес Мак. — Мне бы хотелось выиграть то пари и утереть им носы, прежде чем я порву с ними навсегда. Ты еще не передумала?

— Позировать тебе? — Изабелла оглянулась, но мисс Уэстлок держалась на приличной дистанции, притворяясь, что изучает схему парка. — Думаю, что нет.

Изабеллу бросило в жар, она всей кожей ощущала легкое покалывание. Раздеваясь под пристальным взглядом теплых глаз Мака, она всегда чувствовала себя желанной и любимой. Она вспомнила, что произошло, когда она уже пыталась ему позировать, и услышала, как заколотилось сердце в груди.

Мак наклонился и поцеловал ее на глазах у всех гулявших в парке. А Эйми с интересом смотрела на них из своей коляски.

— Ну вот, — выдохнул Мак, — кажется, у меня появилось вдохновение рисовать прямо сегодня.

Маку пришла в голову безумная мысль, что если он напишет Изабеллу в эротической позе, это благотворно скажется на его физическом состоянии. Он даже вообразил, что его рука теперь станет тверже, раз они оказались в одной постели. Видимо, он лишился рассудка.

Беллами помог Маку превратить одну из комнат Изабеллы наверху в студию. Здесь было много света, лившегося сквозь высокие окна, и тепла, потому что Беллами установил здесь небольшую комнатную печку и топил ее углем. Маку не хотелось, чтобы Изабелла мерзла.

После полудня она поднялась наверх полностью одетая, не желая, чтобы слуги знали, что Мак рисует ее обнаженной. «Пусть они думают, что ты пишешь мой портрет», — сказала она Маку. Мак старался быть беспристрастным, повязал волосы платком и стал смешивать краски. Но когда Изабелла попросила его помочь ей раздеться, самообладание покинуло его.

От волнения у него вспотели ладони, когда он стаскивал лиф платья, уже расстегнутого Изабеллой, и расшнуровывал корсет. «Какая там твердая рука…»

Когда они поженились, он раздевал ее точно также, целуя всякий раз, когда снимался очередной предмет гардероба. Сегодня Мак позволил себе коснуться губами ее шеи, когда был снят корсет, потом поцеловал плечи, когда она развязала рубашку.

Ее кожа пахла розами. Он прижался губами к блестящим волосам, вдыхая ее парфюм. Изабелла распустила юбку, и Мак развязал ленты, которые удерживали на месте небольшой турнюр. Он встал сзади, когда конструкция турнюра уже была снята, с удовольствием ощущая, как выпуклая линия ее ягодиц вписывается в его бедра.

— Я не могу писать тебя, — прошептал ей Мак на ухо. — Я хочу любить тебя.

— Может быть, работа станет хорошей тренировкой сдержанности?

— К черту все это!

Мак чувствовал, что Изабелла волнуется не меньше его самого. Ее кожа буквально вспыхивала в тех местах, где он касался ее губами, соски напряглись и отвердели, когда он обхватил ее рукой за талию.

— Иди сюда, — прошептал Мак.

Кушетка, которую он выбрал для нее, чтобы позировать, была не такой вместительной, как та, которой они воспользовались в Шотландии. Этот выбор Мак сделал сознательно. Он посчитал, что это поможет ему избежать искушения. А сейчас он проклинал себя. Его восставшая плоть требовала близости, и Мак не мог думать ни о чем другом, желая только одного: слиться с ней в едином порыве страсти. К черту уроки сдержанности!

Он задрал свой килт, сел на стул с прямой спинкой и потянул Изабеллу к себе на колени. Он крепко прижал ее к своей обнаженной груди, и она тихо вскрикнула, когда он мгновенно овладел ею.

Все произошло быстро и стремительно. Неистово. Они достигли пика страсти в считанные мгновения, и Мак прижался к Изабелле, желая большего.

— Уверена, что теперь у меня растрепанный вид, — улыбнулась Изабелла.

Вот уж действительно. Припухшие от поцелуев губы, сияющие глаза и раскрасневшееся лицо. Она не представляет, насколько она сейчас соблазнительна. Мак снова почувствовал прилив желания.

Пока Изабелла устраивалась на кушетке, он стал делать эскиз картины, принуждая себя думать о том, что это всего лишь формы женского тела, а не ноги, грудь и бедра его восхитительной жены.

— Проклятая печка, — простонал Мак, сильно вспотев к тому времени, когда сделал хороший набросок.

— Это так приятно.

Изабелла качнула ногой, свисающей с кушетки, лениво подняв руки за голову. Она словно грелась на солнышке в саду, если не считать того, что была обнажена и находилась в комнате.