Патриция Хэган - Безумная страсть

Он посмотрел на жену с улыбкой, в которой светилась такая любовь, что Эйприл невольно задрожала от счастья. Рэнс спросил:

- Ты готова к путешествию? Готова вернуться домой и дать жизнь нашему ребенку в Пайнхерсте?

- Куда угодно, - прошептала она еле слышно. - С тобой, мой любимый, - хоть на край света!…

Они стояли рядом, окруженные цветущей природой, и улыбались. Лохматый белый пес, как будто понимая, что его хозяин и хозяйка хотят побыть одни, вдруг заметил пеструю бабочку, погнался за нею и вскоре скрылся в лесу.

А весенний ветер, казалось, весело нашептывал: «Среди такой красоты грешно плакать!…»

Как ни настаивала Эйприл, Рэнс никак не соглашался подстегнуть лошадей, впряженных в четырехколесную таратайку.

- Да мы так и за месяц не доедем! - жаловалась нетерпеливая Эйприл.

Рэнс с улыбкой посмотрел на нее:

- Если не ошибаюсь, ты собиралась рожать в Пайнхерсте. Но если ты и дальше будешь так ерзать, боюсь, что мне придется принимать роды в дороге. Вряд ли из меня получится хорошая повитуха!

Солнце пекло нещадно. Эйприл очень устала, но ни единой жалобы не сорвалось с ее губ. Они едут домой! И это путешествие ничто не омрачит. Вскоре показались знакомые зеленые поля и леса. От них исходил какой-то мертвенный покой. Казалось, пришел конец всему, что было им так хорошо знакомо и дорого - Конфедерации, Югу…

- Неужели нет никакой надежды? - спросила Эйприл, высказывая вслух то, что все это время терзало ее и Рэнса.

Он сокрушенно покачал головой:

- Наверняка мы скоро услышим, что Ли капитулировал. Все кончено, Эйприл.

- Я не собираюсь капитулировать! - энергично возразила она, воинственно вздернув подбородок. - Я никогда не смирюсь с поражением. Никогда мои дети и дети моих детей не услышат от меня, что южане были побеждены проклятыми янки!

Рэнс усмехнулся и посмотрел на жену. Он любил это упрямое выражение ее лица, которое словно говорило о том, что, раз на что-то решившись, она уже не отступит.

- И что же ты им скажешь вместо этого, моя дорогая?

- Что нам просто надоело убивать северян, и мы перестали драться.

Рэнс от души расхохотался, но, поймав сердитый взгляд Эйприл, тут же утихомирился. «Будь я проклят! - подумал он. - А ведь она и в самом деле так скажет!» Подобно тысячам преданных Конфедерации южанок, Эйприл никогда не смирится с тем, что ее родину так жестоко унизили.

Иногда это удивляло и самого Рэнса. Будь у Конфедерации достаточно продовольствия и боеприпасов, все могло бы сложиться по-другому. Интересно, что скажут об этой войне грядущие поколения? Как повлияет победа Севера на историю Америки, скажем, через сто лет? Сам-то он к тому времени уже давно будет в могиле, но как хотелось бы знать! И вообще что происходит с человеком после смерти? Осознает ли он что-нибудь? Однако подобные мысли Рэнс старался тут же прогонять: слишком все это сложно и запутанно…

Иногда они проезжали мимо уцелевшего дома, иногда - мимо почерневших от пожара руин. Нигде ни души, ни звука. Даже птиц не слышно…

- На горе было лучше, - сказала Эйприл шепотом.

- Нам еще не раз придется столкнуться со следами мародерства янки, - предупредил ее Рэнс. - Будем надеяться, что до Пайнхерста они не добрались.

- А как быть с Ванессой?

- Доберемся до Монтгомери, и я посоветуюсь с каким-нибудь представителем власти. У тебя есть кольцо, которое доказывает твои права на имение, а я припрятал на Чеахе достаточно денег, чтобы уплатить любые налоги. Я слыхал, что янки отбирают наши земли в том случае, если мы не в состоянии уплатить налоги. Бьюсь об заклад, что сейчас не многие южане способны на это! Вот янки и налетают на их поместья, как стервятники на добычу…

- Жаль, что ты не захватил деньги с собой! Вряд ли я смогу вместе с тобой поехать за ними, но и оставаться одной мне тоже не хочется.

- Ты и не останешься одна. Я собираюсь найти повитуху, которая побудет с тобой. А деньги я взять никак не мог - ведь это золотые слитки. Неужели ты думаешь, что я поеду в Монтгомери с золотом в кармане? Первым делом надо отвезти тебя в Пайнхерст. А об остальном еще будет время подумать!

С минуту помолчав, Рэнс задумчиво поскреб бороду и наконец, сумрачно глядя на Эйприл, изрек:

- Если Ванесса все еще там, я сам поговорю с ней! Твоя сестра сумасшедшая, и я не хочу, чтобы она крутилась возле тебя…

- Ты хочешь сказать, что если она все еще в Пайнхерсте, ты попросишь ее уехать? Ах, Рэнс, я не могу поступить так с родной сестрой! Ну подумай, куда она денется?

- Черт побери, женщина, тебе-то что за дело до этого? - вскричал Рэнс, теряя терпение. - Неужели ты мало настрадалась от этой дряни? Когда ты, наконец, поймешь, глупышка, что твоя сестра - мерзкое отродье, и больше ничего? Да она не моргнув глазом прихлопнет тебя, если понадобится! Я сам с ней разберусь. Понятно?

Эйприл кивнула. Она уже давно поняла: когда Рэнс в таком состоянии, никакие мольбы и уговоры не помогут.

Ближе к вечеру показалась старая хижина, сложенная из гнилых бревен.

- Попробуем попроситься на ночлег, - предложил Рэнс. - Тебе нужен отдых. Будем надеяться, что у хозяев найдется хоть какая-нибудь еда!

На пороге появилась женщина, выглядевшая явно старше своих лет. Жалкие лохмотья, которые когда-то были платьем, висели мешком на ее исхудавшем теле. Позади нее сгрудились пятеро ребятишек мал мала меньше и с любопытством уставились на незнакомцев.

- Моя жена, как вы заметили, в интересном положении. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы позволили провести ночь под вашим кровом. А пока я пойду в лес и постараюсь добыть что-нибудь нам всем на ужин!

Глаза женщины, обведенные глубокими темными кругами, взглянули на непрошеных гостей без всякого интереса. Она пожала плечами и произнесла безжизненным голосом:

- Мой муж погиб под Геттисбергом. Один сын - в Теннесси, второй - при Уилдернисе, еще двое - в Атланте. Я поделюсь с вами всем, что имею…

Рэнс и Эйприл обменялись грустными взглядами, сочувствуя горю незнакомой женщины. Рэнс помог жене спуститься с повозки и, взяв ружье, углубился в лес.

Ему удалось подстрелить четырех кроликов. Они и были приготовлены на ужин, а хозяйка, миссис Мэтти Кирквуд, добавила кукурузные лепешки и печеные голубиные яйца.

Разговор не клеился. Ребятишки были не по-детски тихи и подавленны. Сразу же после ужина они послушно улеглись спать на жиденькие матрасы, лежавшие прямо на полу. У миссис Кирквуд не нашлось даже одеяла, и Рэнсу пришлось принести свое. Свернувшись калачиком рядом с мужем, Эйприл, утомленная долгим путешествием, вскоре заснула, но сон ее был беспокоен. С непривычки глиняный пол казался очень жестким, болела спина.

Рано утром на рассвете они тронулись в путь, позавтракав голубиными яйцами и жареной солониной.